Станислав Гимадеев - Принцип четности
Похоже, что Кирилл и не думал объявляться. Сергей оставил тетрадь на диване и обречено поплелся на кухню заваривать третью чашку чая. Стоя у газовой плиты, он боковым зрением увидел, что во дворе дома, прямо под их окнами кто-то стоит. Но когда он повернул голову, то успел заметить лишь мелькнувшую в свете окон тень. С минуту он постоял у подоконника, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь в уличной темноте, потом отошел к столу, заварил чай и сел.
Может показалось, мелькнула мысль. А Кирилл, ведь, один ходит… Это Сергею не нравилось никогда, а в последние дни просто не давало покоя, и он постоянно высказывал это Кириллу. Кирилл же на его замечания только отмахивался и отшучивался, словно даже и мысли не допускал, будто события могут приобрести совсем нешуточный характер. А, может быть, все он допускал, да только не хотел рисковать никем и ничем, кроме себя самого…
Попить чаю Сергею, однако, не удалось, так как в дверь позвонили. Это не мог быть Кирилл, потому что он открыл бы сам. С каким-то необъяснимым волнением Сергей направился в прихожую.
Это оказался Барков.
— Какие гости! — удивился Сергей. — Заходи.
Барков ввалился в квартиру, похлопывая Сергея по плечу и ухмыляясь в бороду. Он оказался заметно навеселе, но несмотря на это, взгляд его был совсем печальный. И это никак не увязывалось с его неровной походкой и исходящей от него смесью запахов коньяка и каких-то пряностей.
— Не ждал, тезка? — проговорил Барков. — Я вот подумал: отчего не зайти?.. Не был никогда у тебя…
— Милости просим, — сказал Сергей. — Чего изволите? Водки, чаю, кофе?
— Ничего не надо, — пробормотал Барков. — Я уже хорош. Так, на пять секунд заскочил…
— Тогда проходи в комнату.
Они прошли в комнату. По пути Барков покосился на Анну Васильевну, сидящую перед телевизором. В комнате он остановился посередине, заложил руки за спину и стал неторопливо рассматривать обстановку.
— Вот, значит, как вы поживаете… — сказал он.
— Я к тебе заходил днем, — сказал Сергей. — Не было тебя.
— Да, — с грустью в голосе сказал Барков. — Меня не было. У меня сегодня не то настроение. Нину вместо себя оставил…
— Странно, — сказал Сергей. — Непохож ты на себя. Никогда тебя таким не видел.
— Да я и сам себя, братец, таким не видел.
— Какие проблемы? — поинтересовался Сергей.
Барков не ответил, крутя головой по сторонам.
— А где Кирилл? — спросил он после некоторой паузы.
— Где-то по делам бегает, — уклончиво ответил Сергей.
— Когда придет?
— Не знаю. Ты хотел поговорить с Кириллом?
— Да, нет… — произнес Барков, пожав плечами. — Я, вообще-то, так… Слушай, а ты чего дома сидишь? — неожиданно спросил он. — Шел бы к Тине.
— Не понял, — сказал Сергей. — Ты это о чем?
— Я говорю: чего в одиночестве сидеть? — сказал Барков. — Она там одна, ты здесь один. Шел бы к ней, в самом-то деле… Барков плохого не посоветует. Да и Кириллу-то тоже лучше бы…
Он замолчал на полуфразе и стал задумчиво теребить бороду.
— А что — Кириллу? — спросил Сергей с подозрительностью. — Что-то я тебя не пойму, Сергей.
— Да не обращай ты на меня внимания, — Барков посмотрел на Сергея, и во взгляде его сквозила грусть. — Я пьяный. И вообще…
— У меня складывается впечатление, — сказал Сергей, — что ты хочешь что-то сказать, но не решаешься. Да и не верю я, честно говоря, что ты зашел просто так.
— Не веришь, да? — сказал Барков, невесело усмехаясь. — Может быть, и так. А может быть, и нет… Кто знает?
— Перестань темнить! — сказал Сергей. — Говори начистоту.
— Понимаешь, братец, — устало проговорил Барков, — бывают в жизни моменты, когда надо что-то решать… И вроде все уже решено, и ничего от тебя не зависит, и ничего уже не изменить… А когда остаешься наедине сам с собой, то вдруг понимаешь, что еще не все! Не все! — сказал он резко. — Вот ведь как, Серега! Еще что-то можно сделать, надо только решение принять…
Он задрал голову вверх и уставился в потолок. Сергею это уже начинало не нравиться. Какое-то время Барков рассматривал трещины на побелке.
— Ты же знаешь, Барков всегда любит давать советы, — сказал он. — А тут такое дело. То ли ему самому нужен совет, то ли еще, бог знает что…
— Я тебя слушаю, — произнес Сергей серьезно. — Давай выкладывай и не юли.
Барков покачал головой.
— День завтра будет трудный, — сказал он не сразу. — Я не знаю, тезка, какой это будет день… Я знаю только, что он будет другой! Совсем другой, не такой как раньше… И очень трудный.
— А конкретнее ты можешь? — осведомился Сергей.
— И ничего уже не изменишь… — глухо проговорил Барков, словно не слыша вопроса. — Ничего… Или все-таки можно?! — вдруг выпалил он, глядя Сергею прямо в глаза. — Вот вопрос вопросов!
— Послушай, — сказал Сергей с вздохом. — Ты или говори по нормальному, или молчи тогда! Что ты все загадками…
— Ну все, все! — сказал Барков, поднимая вверх свои большие руки. — Молчу. А то еще обидишься. А на пьяного, братец, обижаться грешно. — Он сделал паузу и уронил взгляд на пол. — А ночка-то еще длинная-длинная… Только это… — Он замялся, а затем добавил внезапно изменившимся тоном: — Не надо вам дома сидеть, вот что.
— Ты только это хотел сказать? — сухо спросил Сергей. — Без комментариев?
— Сам не знаю, что я хотел, — понизив голос, произнес Барков. — Ты представляешь: Барков не знает, чего он хочет?! Вот это дела… Ладно! решительно заявил он. — Все, замяли. Поговорим о чем-нибудь другом.
С этими словами он тяжело уселся на диван, почти на лежащую там черную тетрадь.
— А это что такое? — Барков взял тетрадь в руки. — Дневник, что ли?
— Да нет, — сказал Сергей задумчиво. Несвязные мысли стали роиться в голове. — Так рукопись одна…
— Твоя? — несколько удивленно спросил Барков.
— Нет, не моя.
— А чья? — спросил Барков, рассматривая тетрадь. — Слушай, ну ты брось, а! Насупился… Я же сказал: замяли. Все. Сменили тему.
— Сменили, так сменили, — сказал Сергей озадаченно.
Все-таки странный он какой-то, мелькнула мысль. И не настолько уж пьяный, как пытается представиться. Клещами из него все равно ни черта не вытянешь. Не получится. И что же он хочет этим сказать? И, наверняка, он может сказать больше! Ох, наверняка…
— Так это твоя рукопись? — снова спросил Барков. — Неужто, ты стал как… Робинзон Крузо?
— Говорю тебе: не моя! Сам не знаю — чья.
— Это как же так?
— Случайно ко мне попала эта тетрадка… Одна загадочная история.
— Да ну! — сказал Барков. — Загадочная даже? Тогда расскажи. Барков всякие истории любит, тем более загадочные.
