Владимир Яценко - Бог одержимых (сборник)
— Неплохо. А причём тут я?
Рамзия оставила, наконец, в покое свою тарелку и отложила вилку в сторону.
— Я следила за тобой, — призналась она, глядя мне в глаза. — Твой контакт с Источником очевиден. Ты попросишь для нас звёзды. Одно твоё слово — и наша раса станет Галактической. Мы будем переходить с планеты на планету, как из комнаты в комнату, как из двери в дверь. Это то, о чём человечество мечтало со времён пещер. Это наше будущее. И ключ к этому будущему в твоих руках.
— Ты хочешь сказать, что человек до сих пор мечтает о том же, о чём мечтал в пещерах?
— Не понимаю, — сказала Рамзия. — О чём ты?
— Я о том, что пещерные люди мечтали о завоевании мира обоснованно: или они, или Мир. Кто-то кого-то должен был съесть. Но теперь-то по-другому. Мы победили. Мы — цари Природы на своей планете. И как же мы пользуемся своей властью? Продолжаем мечтать о расширении среды обитания? Зачем нам звёзды?
— Дурацкий вопрос! — я мог поклясться, что она растерялась. — Человек не может без звёзд, Коля. Это наша природа… новые горизонты…
— Не нужно про "горизонты", Рамзия, — попросил я. — И про ресурсы не нужно. Потому что всё это для трибун и телевизора. У людей есть всё, что нужно для жизни. Но вместо разумного потребления мы неразумно присваиваем. А в итоге бардак, как отсутствие порядка. Возьми, к примеру, Советский Союз. Погиб не потому, что было мало — шестая часть суши, не шалам-балам! Погиб оттого, что хотелось больше. А то, что имелось, до сих пор валяется: забытое, заброшенное и пустое. Так было и есть с Сибирью. Так и со звёздами будет! Если бы деньги, потраченные на космическую программу, пустили на освоение Сибири, Гренландии и Антарктиды, там бы уже цвели пальмы. А ведь эти места куда более приспособлены к человеку, чем Марс или Венера!
Рамзия не спешит с ответом, думает, потом отодвигает тарелку, берёт полотенце и тщательно протирает руки.
— Ты ошибаешься, — сказала она. — Дважды. Во-первых, похоже, ты очень давно не был в Сибири и в Гренландии. Лет двести, да?
— А во-вторых? — спросил я.
— Во-вторых, мне не нравится твоё настроение, — ответила Рамзия. — Движение вперёд — это функция человека. Убери движение — не будет человека.
Но я уже потерял интерес к разговору. Обсуждение — это возможность "нормальное" состояние сделать терпимым. Но ей чтобы стать "нормальной" нужно думать ещё лет сто, как минимум. Я-то через это уже прошёл…
— Человек запрограммирован на экспансию, — настаивала Рамзия. — Движение вперёд — вот вектор развития! Неважно, сидит человек в седле или в кресле звездолёта. Неважно, рискует у себя дома или рубит неприятеля в капусту у далёких звёзд. Развитие — это всегда риск. И при этом всегда кто-то гибнет. Это называется прогрессом.
— Так может, следует больше думать о программе? Чем ненавидеть чужаков, не лучше ли любить близких? Чем не вектор развития? Почему мы не развиваемся в сторону любви и согласия? Почему следуем программе, которая мешает нам жить и ведёт в ничто, в пустоту, в космос?
— Ты порешь чушь! — она почти кричала. Казалось, она вот-вот расплачется. — Мы так устроены. Нас не изменить.
— Значит, мы движемся по пути наименьшего сопротивления? Измениться самим труднее, чем придумать врага и порубить его в капусту? Поэтому мы "рубим", вместо того, чтобы любить?
Она долго смотрела на меня.
А потом вернулась к своим бумагам. А я к рыбалке, дровам и костру.
В молчании мы обедали. Она даже не похвалила мои лепёшки!
Потом мы ужинали. Она помогла мне вымыть посуду, и в густых сумерках мы разошлись по своим палаткам на ночь.
***
Она пришла, едва я тепло устроился в спальнике.
— Выйди на минутку, — попросила Рамзия.
Эту просьбу нельзя было назвать обычной.
— Зачем? — спросил я.
— Хочу тебе что-то показать.
— А до завтра это "что-то" подождать не может?
— Ладно, — уступила она. — Тогда вернёмся к палаткам. Кто их устанавливал?
Я застонал. Что-то такое она говорила в первый день нашего знакомства. Какой-то набор слов… нет, не вспомнить.
— Это тоже может подождать, — пообещал я, — дались тебе эти палатки!
— Твои палатки расставлены, как звёзды в поясе Ориона.
— Очень интересно! — я надеялся, что в моём голосе будет достаточно яду, чтоб она от меня отвязалась. — Именно "в поясе"? Не в шляпе, не в карманах?
С минуту Рамзия молчала, и я уже начал надеяться, что она уйдёт. Напрасно… в том смысле, что напрасно надеялся.
— Тогда по-другому, твои палатки расставлены в точности, как стоят пирамиды Хеопса, Хефрена и Микерина.
— Но это только три, — заметил я. — А палаток — четыре.
— Четвёртая, в которой я живу, обозначает место эмиссионной туманности "эм сорок два". Углы и соотношения расстояний между палатками совпадают с положением пирамид плато Гизы и объектов пояса Ориона. Неслабо, правда?
— Замечательно! — на всякий случай согласился я. — Теперь можно спать?
Тут-то она и взорвалась:
— Выйди из этой чёртовой палатки! — закричала Рамзия. — Если немедленно не выйдешь, я отброшу её к чёртовой матери! Выходи!
В её голосе было столько растерянности и злости, что я не рискнул спорить. В конце концов, "если женщина просит"…
Я мигом опустил "молнию" на спальнике и проскочил наружу. Прохладно, но терпимо, если, конечно, вынужденный променад не затянется.
Она вышла за мной и приказала:
— Смотри на звёзды!
— Звёзды?
— Подними голову!
Ну, я и поднял. И посмотрел. И обалдел.
Так вот почему в ранние, почти ночные часы, я так хорошо видел призрака: по всему небу протянулось светящееся кольцо. Миллионы ярких, нет — огненных! — точек широким обручем неспешно проплывали у меня над головой. Многие мерцали, меняли цвета и оттенки. Некоторые равномерно вспыхивали, будто маяки на сложном фарватере. Они затмевали настоящие звёзды. Свет Кольца по яркости спорил с Луной, краешек которой висел над перевалом. Захватывающее зрелище!
— Не Сатурн, конечно, — сказала Рамзия. — Но и радиус Земли поменьше…
Я молчал. Я был потрясён.
— Это спутники, Коля. Это орбитальная жизнь человека. Каждая звёздочка — отдельный мир, со своей экологией, традициями, законами. На Земле народу тоже хватает, но благодаря Кольцу уже не так тесно, как было сто или двести лет назад. Мы завоюем пространство, Коля. С тобой, или без тебя. Но с тобой это будет завтра и с удобствами. А без тебя — через тысячу лет и ценой многих и многих жертв. Почему бы тебе не помочь нам? Попроси Его! Ты спасёшь тысячи… нет, миллионы жизней. Ты будешь героем! Всё человечество будет ходить у тебя в должниках.
