Рэй Брэдбери - Курсанты Академии
— Хорошо, Роб. Вы больше не хотите, чтоб я следовал за тем роботом, прозвучало это как утверждение, а не вопрос.
— Не волнуйся. Он от тебя, как мне кажется, не отстанет.
— Понимаю. — Все остальные тоже понимали это и поспешно начали надевать защитные костюмы. Правда, на выходе пришлось немного задержаться.
— Итак, слушайте, — сказала Бронвен перед тем, как члены экспедиции надели шлемы. — Мы направляемся к Биг Дроп, ни один из вас не выдержит падения с высоты двадцати километров. Что на Земле равносильно падению с высоты приблизительно четырехсот пятидесяти метров. Я не слишком доверяю этим цепям, но на сей раз, пожалуй, придется привязаться.
— На каком расстоянии будем держаться? — осведомился Майк.
— В пятидесяти метрах от «Золотых» и в двадцати — от остальных членов экспедиции. Если кто-либо помимо Чайла приблизится к самому краю, Роб будет страховать, а Шейла может попробовать спуститься. Пятьдесят метров — достаточное расстояние для того, чтоб дать ему возможность для маневра, а нам — время помочь, если возникнет такая необходимость. Катушку для провода понесу я.
— Да его не хватит и на пять процентов от высоты, с которой предстоит спуститься.
— Падение с пяти процентов этой высоты в условиях почти полной невесомости займет не меньше двух минут. Так что берем цепи.
Муж Бронвен кивнул. Шейла немного побледнела, но промолчала. Ведь Линг действительно был самым тяжелым в команде, а она — самой легкой, не считая, конечно, Чиспы. И в ее намерения вовсе не входило приближаться к краю пропасти ближе, чем было необходимо. Но, с другой стороны, Бронвен, как командиру, было видней.
Звенья цепи были сделаны из полимерного углеродистого волокна толщиной в один миллиметр и представляли собой продолговатые петли полсантиметра в длину, соединенные между собой намертво. Здесь, в этих условиях, ни веревка, ни кабель не подошли бы — ни одно из известных волокон, будь то металлическое, органическое или синтетическое, не могло сохранить гибкость при температуре «атмосферы» Миранды. Материал в форме цепочки мог выдержать до восьмисот килограммов веса в вытянутом виде на Земле, здесь же, при семидесяти градусах по Кельвину, выдерживал около пятисот килограммов, хотя сомнения в сохранении эластичности оставались. Никому из членов экспедиции не хотелось бы испытать прочность этой цепи на себе, правда, здесь каждый облаченный в полное полевое обмундирование человек весил, по земным меркам, не больше двух килограммов.
Километрах в двух от обрыва они действительно обвязались этой цепью скорее, в интересах более быстрого продвижения. Но робот, разумеется, прибыл на место первым. И на этот раз никаких трудностей в обнаружении цели не возникло.
Да, и этот объект был также кубической формы, но раза в два выше любого из людей. Как и тот, что был обнаружен на Барко, он немного накренился над краем обрыва. Издали было неясно, лежит ли он просто на поверхности или же вкопан в нее. Здесь почва была несколько светлее по цвету, но в первый момент никто, даже Линг, не обратили внимания на ее состав. Люди лишь окинули большой куб беглым взглядом, внимание всех и каждого было сосредоточено на двух роботах.
Они вовсе не стояли в ожидании, как предполагалось. Они двигались то быстрее, то медленнее, коротенькими шажками, столь характерными для роботов, когда спина у них прямая. Но время от времени то один, то другой из них подпрыгивал на разную высоту, от двух-трех сантиметров до десяти метров, размахивал руками и лягался. Никакой последовательности в этих движениях не просматривалось. Казалось, они танцевали — это первое, что пришло в голову людям, наблюдавшим за ними. Танцевали, вот только мелодия и такт были неопределенными. В течение нескольких секунд группа из шести человек, остановившаяся метрах в пятидесяти, наблюдала за этим представлением в полном молчании, стараясь понять, что все это означает. Бронвен была первой, в ком проснулся здравый смысл.
— Чайл, доложи! Что там у вас происходит?
Ответ Зет-Эйч-50 последовал тут же, однако поведение робота при этом не изменилось.
— Сейчас робот непрерывно обменивается инфракрасными сигналами с этим кубом, мощность и частота этих сигналов варьируют в зависимости от его движений. Что же касается самих движений, то, похоже, они отвечают на некие сигналы, поступающие от куба. Я пытаюсь разобраться в их сложной системе общения.
— Ты хочешь сказать, что учишь их язык?
— Не слишком подходящая аналогия. Никаких абстрактных рассуждений, на мой взгляд, пока что не наблюдается. И я сомневаюсь, что удастся проанализировать таковые, если они вообще имеют место. Я на это просто не способен. Вот если бы можно было связаться с Дамбо, тогда шансы возросли бы. Но впечатление такое, что робот докладывает кубу и получает от него указания, как действовать дальше.
— Ты хочешь сказать, что этот куб может оказаться обычным процессором по обработке данных типа нашего Дамбо? Что он говорит роботу, что надо проверить, но не способен контролировать, к примеру, движения его конечностей, так?
— А вот это уже ближе к сути. Это и мне тоже в голову приходило.
— Тогда где, как ты думаешь, его "Шейла"?
— Понятия не имею.
— И как долго все это происходит?
— С того самого момента, как я покинул Барко.
При первом же прыжке в этом направлении от робота последовал сигнал. А затем он спрыгнул с горы вслед за мной.
Из-за надетого на Линга шлема никто не мог видеть его кивка и улыбки, но спутники не сомневались, что именно такова была его реакция.
— Так робот получил сигнал прежде, чем последовал за тобой? — спросил Чиспа.
— Вот этого сказать не могу. Куб был вне поля моего восприятия.
— Но когда ты оказался в положении, пригодном для такого восприятия, то вслед за сигналом последовали определенные действия, так?
— Да. И наилучшим тому примером является происшествие, имевшее место, когда мы прошли примерно две трети пути. Я высоко подпрыгнул. И тут куб выпустил очень сложный комплексный сигнал, после чего робот тут же отошел от меня. На время. На короткий промежуток времени он свернул вправо, а затем вернулся. И нес в руках один из очень маленьких кубиков. Потом встал на моем пути и протянул этот предмет мне. Я взял его. После чего робот забрал у меня куб, положил себе на макушку, потом снял и снова отдал мне. Я повторил его жест. Куб словно прилип, но не прочно, а потому снять его было легко. И после этого я решил снова поставить его на голову.
Поначалу люди не заметили этого незначительного изменения в облике Чайла, но теперь отчетливо видели маленький кубик у него на голове.
