Дэвид Коу - Сыны Амарида
Вот тут и явился Ньялль. Должность временно исполняющего обязанности главы Ордена давала много преимуществ, не последним из которых был почти неограниченный доступ к Камню. Но она же и привязала его к Великому Залу и вынуждала к определенным формам поведения. Он не мог присматривать за Баденом и компанией лично, не привлекая к себе нежелательного внимания, а позволить себе минутной неосторожностью погубить многолетний труд было нельзя. И он обратился к седому Магистру.
Он буквально взрастил в Ньялле дружбу и доверие и потратил на это не один год. К тому моменту когда эта история началась, прошло несколько лет с тех пор, как Орден унизил его осуждением, а Феаргус еще был жив. Тогда основной замысел уже сложился, и Сартол любовно питал его, еще не зная о Калбире и чужеземцах, но уже понимая, что надо наладить отношения с другими Магистрами: как бы дальше ни сложились обстоятельства, их поддержка будет необходима, чтобы контролировать Орден.
К тому времени жена Ньялля уже умерла, и он погрузился в полное безразличие. Когда-то это был потенциальный соперник, теперь же - человек, лишенный амбиций, не желающий или неспособный принимать активное участие в жизни Ордена. И Сартол понял, что может поладить с Ньяллем, как уже поладил с Одинаном, Баденом и некоторыми другими. Но поддержка старика не казалась чем-то важным для его успеха. Тогда Ньялль не представлял ни малейшей угрозы.
Но потом Ньялль удивил его - и всех удивил, когда произнес страстную речь в последний день летнего Собрания, на протяжении которого просидел не говоря ни слова. Сартол не помнил, что именно вывело Ньялля из скорбного оцепенения, хоть и знал, что речь шла всего лишь о какой-то ритуальной тонкости. Он помнил, однако, что Ньялль говорил сразу после него и отстаивал диаметрально противоположную точку зрения. Потом, когда маги выстраивались для участия в Шествии Света, Магистр подошел к Сартолу:
- Сартол, я бы хотел извиниться за тон, в котором высказал сегодня свои замечания. Я не хотел проявить неуважения, не хотел обидеть тебя.
Сартол улыбнулся и положил руку на плечо старика:
- Ничего, Ньялль. Честно, я был только рад видеть, что ты... такой, каким я тебя когда-то знал. Мне очень этого не хватало.
Ньялль отвернулся почти смущенно, и на губах его промелькнула тень улыбки. В глазах его читалась боль, и на мгновение Сартолу показалось, что Магистр готов заплакать.
- Мне тоже этого не хватало.
- Надеюсь, ты станешь прежним.
- Хотелось бы. Спасибо, Сартол.
В словах Ньялля было столько тепла и благодарности, что Сартол понял: он приобрел в высшей степени ценного союзника. Это был не просто Магистр, который однажды за него проголосует, но тот, которому можно было доверить поручения особой важности.
Такие как это. На следующих собраниях Сартол подпитывал дружбу Ньялля комплиментами и доверительными признаниями. Он также заметил в Магистре жажду возвращения в элиту Ордена, облеченную властью. Многим магам было, в сущности, не до влияния, но Ньялля им когда-то пользовался. Сартол видел, с каким выражением его собеседник говорит о наиболее могущественных магах, с каким чувством голосует за нового Премудрого после смерти Феаргуса, с каким пылом включается в споры на Собраниях. Он сомневался, что другие это тоже заметили, и понимал, что даже сам Ньялль не вполне осознает, что с ним происходит. Но он-то видел и знал, как можно использовать Ньялля в своих целях. В общем, они были похожи. Разница состояла лишь в том, что, однажды обретя власть, Сартол ни за что бы не выпустил ее из своих рук.
Так что его вовсе не удивило, с какой легкостью Ньялль согласился шпионить: не только потому, что его уже не один год обрабатывали, - у старика появился шанс стать лидером и вернуть себе былое высокое положение.
Сартол, однако, не учел какой-то чрезмерной порядочности Ньялля. Магистру очень не хотелось следить за Баденом, и он побледнел, когда ему предложили по собственному усмотрению обойтись с союзниками Бадена. Когда разговор окончился, Сартол испугался, что Ньялль передоверит это одному из великанов-служителей. Нельзя было, чтобы щепетильность старика поставила исполнение замысла под угрозу. К счастью, неожиданное прибытие Транна позволило испытать решительность Ньялля. Сартол не собирался позволить темноволосому магу свободно бродить по улицам столицы. Он был не дурак. Но ему надо было узнать, что станет делать Ньялль, и реакция Магистра была просто идеальной. Понадобилась вся сила воли Сартола, чтобы сохранить мрачное выражение лица, когда Ньялль объявил, что Транна надо арестовать. Сартолу хотелось смеяться.
Напомнив себе испытанное в тот момент удовольствие, Сартол попытался расслабиться. Что бы там ни выдумал Баден, Ньялль узнает об этом и немедленно ему сообщит. Сюрпризов на этот день не намечалось, по крайней мере для Сартола. Другие, конечно, будут потрясены, если поднапрягутся и внимательно рассмотрят Созывающий Камень. Именно поэтому не стоило переживать: даже если, вопреки ожиданиям, маги окажутся наблюдательны, он сможет их подчинить.
Он так давно к этому готовился. Иногда он даже не мог поверить, возможно ли это. Он знал, что до сих пор ни один маг не был связан с двумя церилла-ми. Но союз с Калбиром заставил его попробовать. Надо было как-то общаться с чужеземцем, и Сартол перелил свою силу в один из запасных цериллов, привезенных с Цериллона, - так, как когда-то перелил ее в лесное озеро. И скоро этот второй засиял так же ярко, как первый. Но на этом он не остановился. Используя свою огромную силу, он изменил второй Камень так, как Амарид когда-то изменил Созывающий Камень, то есть так, что тот мог принимать сигналы.
Теперь он знал, что Созывающий Камень будет принадлежать ему. Да, Камень был огромен, но и сила его - тоже. Вопрос времени и доступа, не более, а их он в конце концов получил. Прошлой ночью сила проходила по его телу подобно океанскому приливу; Камень превратился в огромную линзу для силы, которую Сартол получал от Хувана. Сделав это, Сартол испытал такую радость, какой не знал прежде. Он был силен. Бесконечно силен. И он станет еще сильнее и однажды обратится в самого могущественного мага за все времена.
Он уже жаждал использовать эту силу, показать другим, каких высот он достиг. Они предпочли ему Джессамин и обвинили его в нарушении Закона Ама-рида. Но скоро, очень скоро они поймут, что он превзошел их обожаемого Амарида, превзошел ненавистного им Терона, стал сильнее их всех, вместе взятых. Они не смогут остановить его, и он будет править Тобин-Сером. Даже Калбир, его люди и эти их странные смертоносные птицы падут перед ним. Это будет скоро, так скоро.
