Николай Гомолкo - Шестой океан
Сила тяготения… С ней упрямо боролся человек, но она не была и не могла, конечно, быть его врагом. Подумайте, что стало бы с Землей, если бы вдруг в один прекрасный момент исчезла сила тяготения? Нет, этого никак нельзя представить! Ведь не будь этой силы, все – города и села, реки и океаны, все движимое и недвижимое – оторвалось бы от Земли, низвергаясь в черную бездну. Да и сама планета взорвалась бы, как бомба, разлетаясь в пространстве косматым облаком песчинок и каменных глыб. Ведь не забывайте, изнутри Землю распирают колоссальные силы давления.
Но и наоборот, только в космосе, при полете по инерции, приходится встречаться с невесомостью. Если бы в ракете все вещи не были прикреплены к стенам специальными скобами, крючками и резиновой тесьмой, они стронулись бы с мест, полетели, блуждая, как живые, из угла в угол.
Иван Иванович Денисов сидел у телескопа, Виктор занял место у пульта управления. Олег хотел воспользоваться свободным временем и отдохнуть. Он несколько раз закрывал глаза, заставляя себя ни о чем не думать. Но уснуть не мог.
Тем временем "Вулкан" увеличил скорость и по широкой полуэллиптической кривой направился на стационарную орбиту. Проходя по ней, ракета будет как бы привязана к одному и тому же пункту Земли.
Спокойно движутся стрелки приборов. Медленно бежит время. Но что это? Над циферблатом показателя скорости вспыхивает красный огонек. Ага, ракета в своем полете отстает от графика на 500 метров!
Виктор обернулся к Олегу, кивнул головой: мол, посмотри, сделано первое предупреждение штурману. Но он даже и не прикоснулся к приборам. Зачем? Они сами выправят ошибки аппаратов, дадут команду увеличить скорость.
Так оно и случилось. Тревожная весть об отставании была принята своевременно, и теперь Виктор наблюдал, как стрелка показателя скорости начала быстро склоняться к желтой черте. Еще минута – и красный тревожный огонек погас. Ракета идет точно по графику.
Виктор весело встряхивает волосами, смотрит на задумчивое, сосредоточенное лицо Ивана Ивановича и вдруг шутливо начинает:
Капитан, капитан, улыбнитесь!
Ведь улыбка – это флаг корабля…
Иван Иванович довольно улыбается. Виктор оставляет штурманскую рубку, подходит к нему, становится за спиной.
Капитан, капитан, подтянитесь -
Только смелым покоряются моря, подхватывает песню Денисов. Присоединяет свой голос и Олег.
И вот трое космических путешественников, обнявшись, сидят перед широким окном каюты и поют веселую озорную песню. Перед глазами, во всю ширину окна, висит Земля, светясь ласковым голубым сиянием. Она напоминает школьный глобус, который кто-то незаметно поворачивает, знакомя наблюдателей с земными ландшафтами.
Денисов пел старательно, задушевно. Густой, с приятной хрипотцой голос, добродушная улыбка под узкими аккуратными усиками – все в этом человеке подчеркивало какую-то притягательную душевную чистоту.
Олег стоял сбоку, опершись о плечо Ивана Ивановича. Свободной рукой он живо и энергично размахивал в такт песне. Вьющиеся его волосы рассыпались, широко раскрытые глаза светились задором. Усталость, которая чувствовалась в начале полета, бесследно исчезла. Хорошо натренированный организм юноши победил. На лице Олега светился здоровый румянец, движения были спокойные и уверенные.
Виктор сидел вполоборота к Денисову. Он смотрел прямо в его лицо, следил, как шевелятся его пухлые яркие губы, изо всех сил стараясь петь с ним в такт. Денисов иногда подмигивал ему, и Виктор в такие минуты оживлялся.
Наблюдая за Иваном Ивановичем, Виктор невольно подумал, что тот на кого-то очень похож. Но на кого? На благородного капитана Немо, полярника Седова или Циолковского? На всех вместе и ни на кого. У него было какое-то особенное лицо, отличные, надолго западающие в память черты.
Одно слово много говорило о нем: пионер космоса! Несколько лет назад он первым согласился возглавить экспедицию ученых на Малую Луну и теперь в свои преклонные годы не побоялся пуститься в далекий, опасный путь с дерзновенными молодыми орлятами. Денисова манил космос. Только с ракеты, с искусственного спутника мог он поговорить по-настоящему со своими старыми знакомыми – с Большой Медведицей, Близнецами, Орионом, Драконом, Андромедой, Козерогом,- с тысячами звезд и созвездий, к которым у него на всю жизнь сохранились большая любовь и уважение…
Когда песня кончилась, Денисов пригладил редкие волосы и, переводя дыхание, сказал:
– А теперь, друзья, послушаем, что скажет Земля.
Он нажал на кнопку, и все обернулись к стенке. По вспыхнувшему экрану пробежали тени потревоженного эфира. Затем словно откуда-то из глубины долетел не то шепот, не то едва уловимый шум морского прибоя. Наконец, прорвав магнитное поле Земли, звуки усилились, зазвучали широкой упругой волной. Теперь хорошо можно было различить: из динамика телевизора долетали не какие-то неясные призывы, тревожные вопросы, а песня. Земля отзывалась космическим путешественникам знакомым голосом доброй и заботливой матери:
Летите, голуби, летите,
Для вас нигде преграды нет…
– Это о нас,- кивнул головой Денисов.
Олег и Виктор слушали песню молча, словно зачарованные. Каждый думал о своем. Широкая, ласковая мелодия рождала чувство радостной окрыленности, необычной легкости. Песня звала куда-то лететь, что-то завоевывать в подарок людям. Совсем новое, неиспытанное чувство охватило Олега. Оно было похоже одновременно и на радость и на печаль.
В чудесном сплетении голосов, певших песню, Олегу послышался голос Наташи. Она провожала его в далекий путь, желала ему радости и удачи. Хотелось сказать Виктору: "Ты слышишь, нам поет Наташа!"
Да, это был ее голос, полный тепла и тоскливой тревоги, голос надежды и дружественного напутствия. Казалось, она первой затянула песню, придумала для нее слова, а потом уже песню подхватили десятки и сотни голосов, и она зазвучала широко и привольно,- не песня, а торжественный, праздничный гимн в честь человека, его дерзаний и отваги.
Звучала песня… Они смотрели на родную планету, и им казалось, что пела вся Земля. Нет, они не летели в бездну космоса, а плыли по какой-то знакомой, милой сердцу реке.
Звучала песня… Хотелось бесконечно слушать ее нежные, тихие всплески, похожие на вздохи, освежать сердце в ее бодрящих струистых потоках.
Песня оборвалась не сразу. Она точно начала отставать от ракеты, удаляться. Вот она еле-еле слышна, кажется даже, что песенники напрягают голоса, но напрасно: она отстает, обессиленная в пути, слабеет, слабеет…
Да, Земля пела им, но не могла отдать навсегда свою песню! Оно и понятно. Сколько еще героев и славных сынов осталось на ее широком раздолье. Всех их нужно направить в большой жизненный путь, вдохновить, согреть. А кто может сделать это лучше всех, поговорить с человеком искренне, задушевно, с заботливостью преданного друга? Конечно, песня! Она ведет людей в походы, вдохновляет на подвиги, благословляет на большие дела. Песня живет в человеке и для человека.
