Пол Андерсон - Психотехническая лига
— И до тебя предпринимались подобные попытки, — предупредил Тревельян, — но пока что они не приносили дохода. Стоимость поселения так велика, что среднему иммигранту не по карману первый взнос. Поэтому он остается дома, а дутая реклама приводит горе-открывателя к краху. И он спустя некоторое время рад избавиться от своего дела за тысячную долю вложенных средств.
— На этот раз все будет иначе, — сказал Мердок. — Я возьму с них самый минимум — примерно половину того, что им пришлось бы выложить, чтобы приобрести необработанную землю и построить собственные дома, дороги и прочее из местных материалов. И они клюнут на это. — Он допил напиток и снова наполнил бокал. — Но чем вызван твой интерес, интерес корди? Я ведь не рассказал тебе ничего такого, что ты не мог бы сам узнать в своей Службе. Раз уж вы решили сунуть нос в мои дела, ответь, почему ты не пришел ко мне раньше?
— Потому что у нас есть и другие дела, — с горечью ответил Тревельян. — Наш компьютер только вчера заметил некоторую связь между определенными фактами. Мы стараемся обеспечивать основные условия жизни по всей Галактике, но она слишком огромна для нас, слишком разнообраз…
— Вот и хорошо! — фыркнула Фаустина.
Тревельян бросил на нее хмурый взгляд.
— Осторожнее, мадам, — сказал он, — или в один прекрасный день что-нибудь из этого многообразия прикончит вас.
Мердок нахмурился.
— Хватит! Мы уже все обговорили. Сегодня я хочу провести вечер со своей девушкой, а ты приперся сюда и что-то вынюхиваешь. У тебя нет ничего против меня, верно? Вот и отлично. А теперь не пришла ли пора тебе проваливать отсюда.
Тревельян напрягся.
— Или я желаю тебе спокойной ночи — если тебе это больше нравится, — добавил Мердок более дружелюбным тоном.
Тревельян встал, поклонился, пробормотал слова прощания и вышел. Внутренне он был весь собран. В поведении своего врага он заметил не столько злорадство, сколько желания отомстить.
«Похоже, придется принять решительные меры», — подумал он.
«Кампесино», мощный крейсер, оснащенный посадочными ботами и оборудованием, необходимым для освоения планет с самыми разнообразными условиями, покинул земную орбиту и Солнечную систему на гравитационных двигателях. Потом он привычным образом совершил прыжок в гиперпространство. На борту корабля находились Мердок, Фаустина, шесть членов экипажа и два десятка техников.
Вслед за ним вылетел скоростной корабль Службы «Дженджи», управляемый Тревельяном и гуманоидом, чье непроизносимое имя отдаленно соответствовало земному имени Дымокур. Преследование звездолета в космосе было даже не техническими навыками — настоящим волшебством. В обычном пространстве слежка за «Кампесино» не представляла никакого труда — достаточно было визуального наблюдения при помощи телескопа, датчиков теплового излучения, электромагнитных волн, потока нейтрино, истекающего из атомного привода. Они перешли на тахионовый режим, местонахождение корабля выдавал лишь слабый поток этих испускаемых со скоростью, превышающей световую, частиц. И у Мердока, несомненно, тоже были детекторы, которые могли обнаружить преследователей.
Благодаря мастерству и удаче пилота, «Дженджи» мог оставаться на пределе чувствительности, не выдавая своего присутствия. Но для этого масса корабля должна была быть гораздо меньше, а скорость его значительно больше, чем у других звездолетов. Поэтому на борту «Дженджи» был самый минимум вооружения: один лазер, два крупнокалиберных электродинамических ускорителя массы и несколько метровых управляемых ракет с ядерными боеголовками. Но Тревельян не сомневался, что «Кампесино» был вооружен куда более основательно.
Тревельян часами сидел у обзорного экрана, не отрывая взгляда от россыпи драгоценных камней на черном бархате, означавших звезды во внешнем космосе. Его окружало мерное гудение гипердвигателей, ритм которых он ощущал всем телом.
— Мне кажется, мы его накрыли, — наконец сказал он, показывая на экран. Его охватило возбуждение охотника. — Они определенно взяли курс к Эридану.
— Возможно, они уже засекли нас, или сделают это позднее, и тогда последует атака, — бесстрастным механическим голосом ответил Дымокур.
— Что ж, приходится идти на такой риск, — согласился Тревельян. — Хотя на Мердока это не похоже. Он крутой мужик, но я не знаю ни об одном совершенном им хладнокровном убийстве.
— Наша информация о его прошлой жизни обрывочна, а уж о его будущих намерениях мы вообще ничего не знаем. Более того, те данные, что нам удалось достать, показывают, что он подобрал себе довольно разношерстную компанию.
— М-м-м, да, отчаянный народ, ни одного уроженца Земли, несколько негуманоидов из культур, славящихся своей воинственностью. Уже сам это факт должен встревожить нас.
— Что еще? Мы вылетели столь поспешно, что я не успел изучить материалы дела, и мне не известны биологические и социальные особенности вашего вида.
Тревельян смерил взглядом своего спутника. Начальник Службы Родионов должен был назначить ему в помощь первого и предположительно лучшего из имевшихся у него агентов, а Австралийский Центр никогда не страдал избытком негуманоидов. Гомо сапиенс по натуре оставался волком, и долгое пребывание в замкнутом пространстве корабля могло привести к тому, что в какой-то момент они вцепятся друг в друга. Но даже если у отдельных наших агентов более мягкий характер, то все равно старались подбирать экипаж из разных видов. Члены команды, конечно, должны быть физически совместимы, но при этом иметь существенные различия в психологии и способностях, чтобы образовывать единую команду, способную выполнить больше, чем если бы каждый из агентов действовал поодиночке.
Вся беда была в том, что Тревельян никогда раньше не сталкивался с существами с планеты, которую люди называли Реардон. Он слышал о них, но ведь космос так огромен, и в нем так много различных рас, что просто невозможно помнить обо всех, не говоря уже о личном знакомстве с ними.
Форма тела Дымокура напоминала бочонок: ростом 140 сантиметров, на четырех коротких ножках, кончавшихся когтями. Сверху извивалось четыре щупальца, каждое из которых заканчивалось тремя бескостными пальцами, обладающими на удивление мертвой хваткой. Голова более всего напоминала венчик из мясистых голубых лепестков, поверхность которых выполняла функции органов чувств, хотя Тревельян и не знал, каким образом это осуществлялось. И все же Дымокур по-своему был красив. В самом деле, Тревельян с удовольствием наблюдал за перламутровыми переливами его складчатого торса.
