Кирилл Бенедиктов - Точка Лагранжа (Сборник)
— Не обидели, не обидели. Путь к славе, знаете, долог и тернист. Пер аспера, как говорили древние, пер аспера ад астра, значит. Ад астра — это, по-нашему, «к звездам». К звездам, значит, пер аспера. Ну, это вы и сами должны понимать, что такое.
— Через тернии — к звездам, вот так звучит эта актуальная и в наше время пословица в переводе на русский язык. Чем же вы объясните тот шквал популярности и народной любви, который настиг вас именно после шестого романа?
— Чего здесь объяснять-то? Работать, работать надо! Не лениться, значит, и тогда все будет, и любовь, и, как говорится, тиражи. Я вот не ленился, работал, писал одновременно по два-три романа — и добился, так сказать, успеха. И вообще, я вам так скажу, Александр, — как умному человеку, как, что называется, коллеге по перу, — писать, Саша, надо лучше! И все у вас сразу будет!
— А вот злые языки поговаривают, что успехом своего романа вы обязаны не столько таланту, сколько пресловутой Синей птице, которую приобрели на прошлое Рождество в салоне «ББ» на Тверской. Представляете, Ардалион Степанович, нашлись свидетели, видевшие вас, бредущего с клеткой под мышкой по направлению к метро «Пушкинская». А пожелавшая остаться неизвестной девушка-секретарь из одного крупного издательства заявила, что незадолго до рождественских каникул видела на столе у редактора рукопись вашего романа «Мертвые глаза бессмертия» с пометкой: «ЧУДОВИЩНО». Что вы скажете в ответ на эти высосанные из пальца обвинения?
— А почему я чего-то должен на них отвечать? Я что, в суде, на скамье, понимаете, подсудимых? Молоть-то языком всякий может, а ты попробуй написать такой роман, чтобы он полумиллионным тиражом разошелся! Птицу действительно покупал. Только не Синюю, а обыкновенного попугая. Голубоватой окраски. У меня с детства попугайчики жили, волнистые там, пятнистые, всякие. И хватит об этом, надоело мне уже про эту птицу рассказывать. Десятое интервью все только про птицу да про птицу! Вы вот лучше девушкой той поинтересуйтесь, пожелавшей, значит, остаться. Вот пойдите в издательство и спросите: а где, мол, эта неизвестная девушка? Нету уже ее там, как будто и не было никогда. Потому что нечего трепаться о том, чего не знаешь! Там у моего романа первое название было — «Чудовищно мертвые глаза бессмертия», а потом редактор предложил, значит, его подсократить. В целях маркетинга. А кобыла эта безмозглая, ну, в смысле, девушка, пожелавшая, она, не разобравшись, и ляпнула. За что и была уволена, как говорится, с волчьим билетом. Вот, Саша, и вся история.
— Благодарю вас за откровенные и исчерпывающие ответы, Ардалион Степанович. Больших вам творческих успехов и, конечно, больших тиражей!
6
ДНЕВНИК АНДРЕЯ ЦАРЕГОРОДЦЕВА
15 октября. Торресов пролив.
Спутниковая тарелка, установленная на «Виктории», ловит сто пятьдесят каналов, так что информационный голод мне не грозит. Мы болтаемся в здешних водах уже второй месяц, а в Большом Мире события, похоже, развиваются с головокружительной скоростью. Кажется, Лемберт был прав, говоря о «безжалостных схватках». Мои птички перестали быть игрушкой скучающих богачей и превратились в непременный атрибут типичного представителя миддл-класса. Совершенно не понимаю, откуда Лемберт берет такое безумное количество птиц. Клонирует он их, что ли? Мне всегда казалась смешной та секретность, которой Лемберт окружил коммерческую сторону нашего предприятия, но до недавнего времени меня это совсем не волновало. Работа в лаборатории отнимала все мое время. И только здесь я наконец задумался над тем, что скрывал от меня Лемберт. И почему так охотно согласился отпустить меня в эту экспедицию… Да что там — согласился! Своими руками выпихнул меня подальше от Москвы, от Синих птиц… Как хорошо, что моя Принцесса по-прежнему со мной! Вот ее Лемберт не хотел отпускать. Пугал меня какими-то тайными агентами, которые пойдут на все, чтобы заполучить самочку Синей птицы… Зачем шпионам возиться с моей Принцессой, когда на птицефермах «ББ» тысячи таких самочек? Или Лемберт настолько уверен в своей службе безопасности?
25 октября. На траверзе острова Киваи.
Я как в воду глядел. Сегодня увидел в передаче ВВС из Москвы бледного, осунувшегося Лемберта. Он пытался доказать журналистам, что никакого ограбления на птицеферме «ББ» под Звенигородом не было. Ехидная девчонка-репортер спросила его, согласится ли он повторить это утверждение после того, как где-нибудь на Каймановых островах начнут разводить своих Синих птиц. Лемберт не ответил и позорно бежал к своему лимузину. На майке у девчонки-репортера была изображена Синяя птица, похожая на ощипанную курицу.
2 ноября. Остров Киваи.
Поиски Синих птиц пока не дали результатов. До начала сезона дождей остаются считаные дни, а необследованных островов, на которых могут находиться малые гнездовья, не меньше дюжины. Если бы от так называемых помощников, навязанных мне Лембертом, была хоть какая-нибудь помощь! Но они, кажется, приставлены ко мне совсем с другими целями. Особенно меня тревожит Ольгерд, этот молчаливый гигант с глазами убийцы. Но и другие хороши. Никто из них, разумеется, понятия не имеет о биологии, зато все превосходно владеют оружием. Впрочем, я все равно их не боюсь. Ведь у меня есть моя Принцесса.
10 ноября. Остров Каириру.
Лемберт вышел со мной на связь и пытался уговорить вернуться. Зачем-то я ему стал очень нужен — подозреваю, что все дело в краже птиц с фермы. Ответил ему в том смысле, что не собираюсь возвращаться с пустыми руками. Он вышел из себя, принялся угрожать… Под конец обвинил меня в том, что я подсунул ему некондиционную птицу — очевидно, имея в виду Бонни. Мол, настоящая Синяя птица уберегла бы его компанию от тех неприятностей, которые… Тут он спохватился, что наговорил лишнего, и резко замолчал. Я вежливо попрощался. Начинается сезон дождей.
13 ноября. Остров Каириру.
Какая-то подозрительная компания «Лаки Берд», зарегистрированная на Багамах, объявила о предварительном размещении заявок на так называемых «Блю Рашен Пэрротс». Первые птицы должны появиться в продаже не раньше чем через год. Цены совершенно запредельные. Представляю, как бесится Лемберт.
Тот же день, позже.
Ольгерд явился ко мне в каюту и заявил, что мы идем во Владивосток. Выражение лица у него было такое, что я предпочел не спорить. Просто сказал, что мне потребуется еще двое суток для того, чтобы завершить полевые исследования. В результате договорились, что «Виктория» задержится на Каириру еще на сутки. Когда он ушел, я запер дверь и сел на койку, обхватив голову руками.
