Владислав Выставной - Запредельность
Но у Лекса не было в запасе вечности.
– Вы уверены, что они войдут именно здесь? – нервно спросил он.
Капеллан поморгал, словно очнувшись от глубокого сна, ответил:
– С высокой степенью вероятности. Во всякеом случае, переходной рукав подведен, давление выравнено…
– Тогда чего же мы ждем? – спросил Лекс.
– Лучше, если они сами откроют дверь, – сказал капеллан. – Тогда можно рассчитывать на эффект неожиданности…
Лекс представил, что могут натворить пятеро воинов Судного Дня, да еще используя эффект неожиданности, и ему стало не по себе. Стоило всего раз взглянуть на таймер, чтобы все сомнения рассеялись.
Казалось, мучительное ожидание никогда не закончится. Но вдруг над дверью замигала красная лампа в сопровождения тревожного, зудящего звука. Мороки, как по команде, слились со стенами, Лекс последовал их примеру.
Обрамленная косыми черно-желтыми полосами дверь подалась назад на мощных кронштейнах – и скрылась в боковой нише.
А вот такого сюрприза никто не ждал.
По ту сторону двери никого не было. Лишь ослепительно белый, уходящий вдаль коридор.
– Похоже на насмешку, – сказал сам себе Лекс и вышел на середину стыковочного узла.
Мороки последовали его примеру. Хоть этого и не было видно на лицах, команда была явно растеряна. Пожалуй, они предпочли бы столкнуться с полусотней хорошо вооруженных мироматов, чем с таким странным ребусом.
В мозгу Лекса шла лихорадочная работа. Очень быстро, скорее инстинктивно, чем сознательно, он принял решение.
– Я понял, – сказал он. – Это приглашение.
Мороки недоуменно переглянулись. Лекс пояснил:
– Конечно же – приглашение не к драке. Возможно, к диалогу. Хотелось бы верить, что нас готовы выслушать…
– Но мы к этому не готовы, – мрачно сказал Клод.
– Да, – Жак зло сплюнул. – Наше дело – войти и выполнить миссию!
– Чего мы ждем? – недоуменно поинтересовался Грин.
– Приступим! – решительно заявил капеллан.
Лекс протестующее замахал руками:
– Стойте! Стойте, я говорю! Это неправильно! Я приказываю вам остановиться!
Мороки недовольно переглянулись, вопросительно поглядели на командира. Капеллан поймал взгляд Лекса и вдруг сник.
– Отставить… – приказал он. – Слушаю вас…
Он словно проглотил обращение – «мессия». Лекс заговорил – с жаром, словно на него только что снизошло откровение:
– Я пойду один! Я попытаюсь убедить их…
– Что он несет… – сжимая оружие, пробормотал Фрэнк, и капеллан жестом заставил его замолчать.
– Я должен идти, – повторил Лекс. – Вы не готовы к разговору – а я только и искал повод. Я пойду…
– Мы прикроем вас… – безвольно сказал капеллан. Наверное, он чувствовал себя так, словно земля ушла у него из-под ног, и он потерял внутренней стержень, придающий мороку злую силу.
– Нет, – твердо сказал Лекс. – Вы знаете, кто я. Я должен сделать то, ради чего пришел в этот мир…
Бойцы уставились на него непонимающими взглядами.
– Я объясню… – тихо сказал капеллан.
– Да, – кивнул Лекс. – Объясните им, когда я уйду. И, в случае чего – позаботьтесь о моих друзьях…
Боясь потерять хотя бы каплю решимости, он резко повернулся, перепрыгнул широкий, в толщину многослойного корпуса, порог – и отправился в неизвестность – по белому коридору, который казался бесконечным.
– Если вы не вернетесь через час – мы отправимся за вами! – крикнул вслед капеллан.
Мягкое белое покрытие заглушило звук, и Лекс уже не слышал его.
7
Это было словно во сне. Посреди бескрайнего космоса – вырваться из смертельного огненного котла.
И оказаться в раю. Наверное, слово не слишком верное, но по эмоциям более, чем адекватное.
Трудно было сразу понять – что это за чувство. Забытое, само по себе вызвывающее удивление – что такое вообще возможно.
Спокойствие.
То, чего не было, да и не могло быть в течение последних тридцати дней, странных, невозможных, страшных. Тем более, никакого спокойствия не должно быть сейчас, когда момент неизбежного КОНЦА ВСЕГО подошел совсем близко. А, может, и наступил уже – кто знает…
Разум бессилен понять, отчего сейчас так легко дышится, хочется забыть про все проблемы – и просто уснуть…
А, может, все уже случилось, и он просто умер? Очень на то похоже. Непонятно, правда, чем он заслужил это противоестественное, благостное спокойствие…
Лекс сжал зубы. Нужно отбросить неуместные мысли – и двигаться вперед – до самого конца.
Он снова огляделся, пытаясь воспринять действительность более критично.
Получалось с трудом. Никакие домыслы не могли объяснить, почему он стоит на зеленой лужайке, отчего поют в синем небе птички и зеленеет вдалеке роща.
Оглянулся, надеясь увидеть белый туннель перходного рукава, и вздрогнул.
За спиной было море. Спокойное, насыщенного лазурного цвета.
И айсберг, искрящийся в солнечных лучах.
Он закрыл глаза.
Вот он что! Просто сон. Тот самый, что напоминает о мире – другом, родном и спокойном, из которого его так безжалостно выбросили в это обреченное пространство.
Сон… Как хорошо… Жаль только, что скоро придется проснуться.
Улыбнулся и открыл глаза. Айсберг на месте. На месте теплое море.
Только к стрекоту птичих крильев добавились негромкие звуки шагов.
Показался человек – он шел со стороны рощи. Неохотно, но все же вернулось чувство реальности: незнакомец был в одежде, принятой у Мастеров. Не в форме миромата, чего стоило ожидать – напротив, одет просто и как-то даже легкомысленно. По мере приближения, стало понятно: этот не избежал странной закономерности этого мра – воспользоваться внешностью из кладовых памяти пришельца. На этот раз – Кости Минина, разговорчивого академика с «Искателя».
В голове словно что-то лопнуло. В один миг прояснилось сознание и остро, невыносимо захотелось домой, на Землю.
Настоящую Землю…
– Вот вы где, – доброжелательно сказал мастер, и сразу стало понятно, что его сходство с Костей, все же, ограничено внешностью. Говорил он уверенно, но в голосе чувствовалась некоторая настороженность – что, как ни странно, действовало это успокаивающе. По крайней мере, это означало, что Лекс не сошел с ума, и здесь его воспринимют адекватно – как чужака.
– Что это значит? – произнес Лекс, неловко обводя руками пространство вокруг себя.
– Декорации, – улыбнулся мастер. – Хотелось, чтобы мы встретились в хорошем настроении.
– М-да… – неопределенно сказал Лекс. – Однако, я никому не рассказывал о своих снах…
– А мы и не спрашивали. Это всего лишь машина, сканирующая чувства. Впрочем, сейчас важно совсем не это… Пойдемте, приядем! – тоном радушного хозяина предложил мастер. – Хорошую беседу и вести лучше за хорошим столом.
