Юрий Брайдер - Губитель максаров
— Для нас с тобой нет…
— Знаешь, я что-то передумала убивать тебя. — Эштра отошла на несколько шагов назад. — Только зря не радуйся. Я передумала убивать тебя своими руками. Ведь в чем состоит главная сила максара? Не в умении махать кулаками, а во власти над душами других живых существ. Вот и проверим, чья власть одолеет, моя или твоя.
Едва она сказала это, как мертвецы, застывшие вокруг в самых немыслимых позах, зашевелились. Вот встал на ноги жестянщик, в груди которого застряло лезвие алебарды. Вот, шатаясь, приподнялся мрызл, изрешеченный пулями. Шевельнулся даже битюг, за которым скрывался Хавр.
Конечно, сейчас эти искромсанные мечами и пробитые пулями воины были не так проворны, как при жизни. Те, кто погиб первым и успел закоченеть, с трудом расправляли свои уцелевшие члены. Многие, едва встав на ноги, сразу теряли ориентацию и брели по прямой, пока не натыкались на какую-нибудь преграду. Однако десятки рук уже тянулись к Карглаку, а острые копья тыкались в его неуязвимое для железа тело.
И тем не менее, как ни велико было преимущество мертвецов в численности и как ни пострадал Карглак в схватке с Эштрой, стоило ему лишь как следует поднапрячься — и кольцо нападавших рассыпалось.
— Ты выглядишь совсем свеженьким, муженек. — Эштра даже захлопала в ладоши. — Я рада за тебя. Так и продолжай. Сам же говорил, макеары умеют бороться с судьбой.
Повинуясь ее пристальному взгляду, на Карглака навалилась новая куча оживших покойников. Она быстро росла, словно рой пчел, облепивших матку. Того, кто находился в центре этой кучи, разглядеть было уже невозможно, но он продолжал оказывать отчаянное сопротивление, о чем можно было судить по тому, как куча медленно перемещалась то в одну, то в другую сторону.
Максары, оставшиеся без вождя и вдохновителя, явно не знали, что им теперь делать. Ни один мрызл, ни один жестянщик уже не повиновался их воле. Более того, они сами ощущали себя так, словно оказались вдруг в тяжелых кандалах. Бежать было поздно, спасать Карглака — бессмысленно, оставалось только надеяться на милость победителя.
Наконец Эштра небрежно сказала: «Дело сделано», — и гора мертвецов, в жутком молчании копошившихся над телом Карглака, сразу оцепенела.
С холма, сопровождаемый своей немногочисленной свитой, спустился Окш.
— Карглак предугадал собственную смерть, когда угрожал утопить тебя в крови своих воинов. — Эштра кокетливо прикрыла ладонью отсутствующий глаз.
— Если он и в самом деле мертв, мне необходимо убедиться в этом, — сказал Окш, не слезая с седла ц заслоняясь от максаров межпространственной дырой. — Однажды я уже опростоволосился, поверив в его мнимую смерть… — Боюсь, что, объединив усилия/жестянщики и мрызлы просто разорвали его на части, — нетерпеливо сказала Эштра. — Зачем тебе эта безобразная груда мяса? У нас сегодня и без того много дел. Давай побыстрее закончим и отправимся искать место, где я могла бы подлатать свое тело.
— Ну если ты так» настаиваешь… — неуверенно начал Окш.
— Погодите! — Хавр приподнялся из-за своего укрытия. — Тут что-то не чисто! Ни человек, ни мрызл не могут разорвать тело максара на части. Тут как минимум нужен клинок или специальные инструменты, которые вы используете в своих операциях. Чтобы всем нам впредь спалось спокойно, нужно найти останки Карглака и с соответствующими почестями похоронить их.
— Делайте что хотите! — Эштра резко повернулась и пошла прочь. — Я тут, понимаешь, кровью истекаю, а они собираются похороны проводить…
Пока Хавр под угрозой клинка держал максаров в повиновении, уцелевшие после побоища жестянщики растаскивали кучу трупов, возможно, ставшую для Карглака чем-то вроде могильного холма.
Когда этот скорбный труд был завершен, все заинтересованные лица вынуждены были констатировать, что какие-либо следы Карглака отсутствуют. Зато под нижним слоем изорудованных до неузнаваемости тел обнаружилась круто уходящая в землю нора. Молодой жестянщик, посланный туда для разведки, доставил наверх измятый и продырявленный панцирь — тот самый, что Карглак носил во время поединка.
Хавр прокомментировал происшедшее следующим образом:
— Если лиса два раза подряд спасается одним и тем же способом, так это не она хитра, а охотники бестолковы.
Окш ничего говорить не стал (да и что он мог сказать в такой ситуации), а вскинул свой «дырокол», польза от которого, в данный момент представлялась весьма сомнительной. Время было безвозвратно упущено, и проклятый Карглак мог находиться сейчас где угодно.
На месте норы, в которую с трудом протиснулся бы человек средней комплекции, образовалось огромное, идеально круглое отверстие, втянувшее в себя немало валявшихся поблизости мертвых тел.
Максары, впервые увидевшие такое диво, таращили глаза и вытягивали шеи, однако Окш быстро пресек столь откровенное любопытство. Очередная межпространственная дыра зашвырнула всю эту компанию в такие дальние дали, где их необыкновенные способности утратили всякое практическое значение. Хавр, находившийся рядом, успел увернуться каким-то чудом.
— Не сходи с ума! — крикнул он Окшу. — Птичка давно улетела.
Однако тем уже овладел очередной приступ неистовства. Теперь дыры в каменной плоти Чернодолья появлялись одна за другой — некоторые уходили вниз строго вертикально, другие под углом, а некоторые лишь сметали с поверхности все живое без разбора. И среди жестянщиков, еще только начавших осознавать свою победу, и среди плененных мрызлов стали появляться жуткие проплешины, уносившие в неизвестность сразу по нескольку сотен душ.
Хавр, каждое мгновение рискуя жизнью, все же сумел добраться до Окша и, сунув ему под нос лезвие клинка, заорал:
— Опомнись! Если ты сейчас же не прекратишь это безумие, я отрублю тебе руки!
— Ты? Мне? — весьма удивился Окш. — И чего ты этим добьешься? Эштра пришьет мне другие. Даже твои, если это понадобится.
— Эштра уже пришила тебе хвостик, которым ты виляешь перед ней! Она упустила Карглака, хотя могла легко прикончить его! Думаешь, это произошло случайно?
— Ничего, сейчас мы устроим под Чернодольем такое пекло, в котором найдет свой конец не только Карглак, но и все другие любители подземных нор, — произнес Окш, вновь вскидывая «дырокол».
Хавр попытался обезоружить его, но был отброшен прочь с такой же легкостью и бесцеремонностью, с какой пасущийся бык отгоняет надоедливых слепней. Впрочем, сразу после этого насилие над пространством прекратилось. Похоже, что Окш и сам осознал всю опасность и бесперспективность своей затеи.
Между тем в окружающей природе творилось нечто странное. Мало того, что во многих местах каменистый грунт покрылся глубокими трещинами и просел, как это бывает во время землетрясений, мало того, что добрая половина тех, кто стал свидетелем разрушительных действий «дырокола», навсегда исчезла из этого мира, так вдобавок еще заметно померк свет неба, хотя это никак не было связано с приближением ночи.
