Клиффорд Саймак - Миры Клиффорда Саймака. Книга 1
— Все силы ада, — сказал я, — не смогли бы разрушить эту связь.
— Совершенно верно, — кивнул Роско. — Именно так и было задумано… А теперь пойдемте, капитан, если вы не против…
— Минуточку! — протестующе вскричал я. — Ты еще не все сказал! Ведь речь шла о двух вещах?
Он пристально посмотрел на меня, а потом спросил:
— Что вы знаете о реальности, капитан? Это был глупый вопрос.
— Когда-то я мог ее отличить. Теперь — не знаю… — туманно ответил я.
— Эта планета, — сказал Роско, — состоит из пластов реальностей. Здесь по крайней мере две реальности. Но может быть, и намного больше.
Он говорил теперь свободно, хотя изредка и запинался.
— Но как, — спросил я, — ты узнал все это?! Про связь и про реальность!
— Я не знаю, — ответил он. — Я только знаю, что я это знаю. А теперь пойдемте, пожалуйста!
Развернувшись, он двинулся по скату вниз, Я последовал за ним. Мне нечего было терять. Нельзя было, конечно, исключать, что все им сказанное — вдохновенная чушь, но мне ничего не оставалось, как ухватиться за эту соломинку!
Мысль о более прочной атомной связи, несмотря на необычность, выглядела вполне здравой. Но эта многослойная реальность была совершенной ерундой…
Выйдя на улицу, Роско повернул в сторону космодрома. Он не бормотал себе под нос и шел таким целеустремленным шагом, что я едва поспевал за ним. Он изменился — в этом не было сомнений, но не являлись ли эти изменения лишь новой фазой его сумасшествия?..
Когда мы вышли на космодром, уже было утро. Солнце находилось в полпути от зенита, и молочно-белое поле блестело так ослепительно, что корабли едва можно было разглядеть.
Роско двигался все быстрее, и я уже перешел на легкую трусцу. Мне хотелось спросить, к чему такая спешка, но я не был уверен, что он ответит.
Долгое время казалось, что в своем марш-броске мы ничуть не продвигаемся вперед, но потом, довольно внезапно, городские стены отступили назад, а корабли приблизились.
У основания нашего корабля я вскоре разглядел какое-то приспособление. Это была несуразного вида штуковина с зеркалом и тем, что я сначала принял за блок питания, а также со множеством проводов и трубок. Довольно небольшая по размерам — фута три в высоту, и примерно столько же в длину и ширину, — издалека она выглядела, как куча хлама. При ближайшем рассмотрении впечатление менялось. Штуковина становилась похожей на нечто, построенное маленькими детьми из, опять-таки, различного хлама.
Я смотрел на нее, не в силах вымолвить ни слова. Из всех глупостей, виденных мною когда-либо, — эта была вне конкуренции… Значит, пока я в поте лица своего просматривал эти чертовы миры, умница робот носился по городу, подбирал все, что валяется — и вот, построил монумент…
Роско между тем опустился на корточки и протянул руку к панели управления — той самой, которую я принял за другое.
— А теперь, капитан, — сказал Роско, — если математика права…
Он что-то нажал, что-то повернул — и замерцали стеклянные трубки, и послышался звук, подобный звуку бьющегося стекла. Белое вещество отделялось от корпуса корабля, и множество осколков падало на грунт.
Корабль стоял свободный.
Я замер. Я не мог шевельнуться. Дурацкая машина сработала! Непостижимо! Я не мог в это поверить! Роско не мог этого сделать! Нескладный, бормочущий Роско, которого я знал, не мог этого сделать! Все это мне только снилось…
Роско встал и подошел ко мне. Он взял меня за плечи и посмотрел в глаза.
— Получилось, — сказал он. — И с ним, и со мной. Освободив корабль, я освободил и себя. Я вновь цел и невредим. Я такой, как прежде.
И действительно он выглядел так, хотя я и не знал, каким он был прежде. Ему уже не было трудно говорить. Он стоял и двигался естественно — как человек, а не как лязгающий робот.
— Мое сознание было помрачено, — продолжал он, — из-за всего случившегося со мной. Из-за изменений в моем мозгу, которых я не мог постичь и не знал, как использовать. Но теперь, использовав их и доказав, что они пригодны, я стал самим собой…
Мое оцепенение прошло, и я уже изготовился бежать к кораблю, но Роско, вцепившись в плечи, не отпустил меня.
— Хух говорил с вами о судьбе, капитан… Те, кто движет мирами, кем бы они ни были — вершат наши судьбы с безграничным разнообразием. Как еще объяснить то, что грубые удары по моему мозгу так изменили, так усовершенствовали его, дав способность понимать?..
Я стряхнул с себя его руки.
— Капитан, — сказал он.
— Да.
— Вы ведь даже сейчас в это не верите! Вы продолжаете считать меня дурачком! Я, вероятно, был дурачком. Но сейчас — нет?..
— Конечно, нет! — воскликнул я. — Не знаю, как и благодарить тебя, Роско, за…
— Не нужно благодарить, капитан. Мы ведь друзья. Вы освободили меня от кентавров. Я освобождаю вас от этой планеты. Это не может не сделать нас друзьями. Мы не раз сидели у костра. Это должно сделать нас…
— Замолчи! — крикнул я. — Избавь меня от этих чертовых сантиментов! Ты как Хух! Даже хуже!
Обогнув нелепое сооружение, я ступил на трап корабля. Роско шел следом.
Усевшись в кресло пилота, я протянул руку и нежно погладил приборную панель.
Наконец-то. Мы могли взлететь хоть сию же минуту. Мы могли покинуть эту планету, унося с собой секрет ее сокровищ. Каким образом их можно будет превратить в деньги — я еще не знал. Но знал, что найду способ. Когда у человека есть товар, он находит способ продать его.
И это был итог?.. Я мог теперь что-то продать — и все?.. Продать еще одну планету, а также информацию, хранившуюся здесь в виде семян, деревья, улавливающие знания, маленьких грызунов, огромные ямы с зерном?..
И это все, что здесь было? Это не все. Здесь человек мог просто исчезнуть — или растаять, как растаял Тук… Но исчезнув или растаяв — куда эти люди делись?.. Переместились ли они в другую реальность? А может быть, в другую жизнь, как это сделал Хух?..
Здесь была другая культура — до той, что построила город. Именно эта, более ранняя культура, воздвигла храм и вырезала куклу, торчавшую сейчас из кармана моей куртки. Могла бы эта культура, если б она еще существовала, раскрыть секрет того, как человек может растаять?..
Роско говорил о многослойной реальности. Не в ней ли все дело? И если в ней, то существует ли такая расщепленность только на данной планете? Вообще-то я считал все эти разговоры о многослойной реальности бредом, но Роско мог снова оказаться правым…
Я хотел побыстрее убраться с этой планеты — и я мог это сделать. Мне оставалось только задраить люк и включить двигатели. Это было таким простым делом — и все же я колебался. Сидя в кресле пилота, я продолжал тупо смотреть на приборы… Почему мне не хотелось улетать?
