Борис Толчинский - Нарбоннский вепрь (Божественный мир)
София кивнула и отметила:
-- Вы вправду изменились, Варг. Ради этого мне стоило ехать в Нарбонну.
-- Я знал, что вы приедете. Приедете -- и спросите меня: почему я выдал вам Ульпинов?
-- Почему вы выдали нам Ульпинов, Варг?
Он взглянул ей в глаза и ответил, со всей искренностью, на какую был способен:
-- Потому что я понял, насколько правы были вы тогда, в темнице, незадолго до кончины моего отца. Вы предупреждали -- я вам не внял. Я предпочел использовать Ульпинов. Они мне помогали, как могли. Их силу я не понимал, но принимал, как благо свыше. Если бы не они, я пал был раньше. Но моя страна осталась бы цела. Они питали во мне влечение к свободе, которую, как мне теперь понятно, нам, варварам, не дано достичь. Они настраивали меня против отца и против вас. Они были изобретательны и хитры. Они казались искренними. И я им верил! Только теперь я понял, что они помогали мне падать в бездну...
-- Красиво говорите и толково, -- перебила его София. -- Этому вас, полагаю, тоже Ульпины научили. Они не тратили тут время даром.
-- Вы мне не верите?!
-- Я вам скажу, во что я верю. Я верю в то, что вы сейчас пытаетесь спасти надежду. Вы не смирились, нет. Вы отступили, чтобы выжить и вырвать шанс на будущие битвы. Поэтому вы и решились отдать Ульпинов. Других карт, способных убедить меня в искренности вашего раскаяния, у вас нет уже: вы слишком далеко зашли, идя на поводу гордыни! И я не исключаю, что именно Ульпины присоветовали вам на время отложить поход к Вотану, и вы, конечно, согласились, ибо постыдно рыцарю и принцу предстать перед владыкой Вальхаллы побитым неудачником!
-- Это правда... Все правда! Вы видите людей насквозь -- так загляните в мою душу! Я вам ее открою...
И он открыл ей душу, как и обещал. Он говорил о войне -- не так, как говорил Софии Марсий Милиссин. Варг рисовал картины жесточайших битв, заведомо неравных, но, в то же время, имеющих какой-то смысл, не политический и не военный, а моральный; чем дальше, чем глубже шла война, тем больше становилось этого смысла в бессмысленном сопротивлении могучему врагу... Варг говорил словами воина и полководца, но в них проскальзывали слезы тех, кого он защищал, и стоны тех, кого он совращал на бой иллюзией свободы, и проклятия их, поверивших ему и убитых горем по его вине... Он принимал всю вину на себя и не пытался ни в чем обвинять интервентов; это удивляло и озадачивало Софию. Она чутко слушала Варга, а он, ободренный ее вниманием, словно пытался выговорить все, о чем болела его внезапно повзрослевшая душа. Он радовался возможности сказать ей о войне, ибо, по его глубокому внутреннему убеждению, она была именно тем человеком, который способен выслушать и понять; ее пытливый ум жаждал разобраться, что сотворилось в этой загадочной варварской стране и чего еще здесь можно ожидать...
-- ...Война переделала меня, как моего отца, -- заключил Варг. -- Так что и в этом вы оказались правы!
-- Поздно! -- вздохнула София. -- Слишком поздно! Вы государственный преступник. Об этом знают все, как и о том, что ваша участь предрешена.
-- Меня казнят?
Она не ответила. "Ульпины не солгали, -- подумал Варг. -- Юстина поклялась отцу не убивать меня". Он сказал это вслух. София устремила на него удивленный взгляд, и Варгу стало не по себе. Он понял, что совершил ужасную ошибку. Она высокомерно усмехнулась и проговорила:
-- Вы заблуждаетесь. Я ничего не обещала вашему отцу. Разве я могла?.. Как вы подумали такое, особенно сейчас, после войны! Кто вам сказал? Ульпины?! Можете не отвечать, я знаю. Разумеется, они! Ульпины вам солгали, как лгали вам всегда. Зато я обещала генералу Милиссину пышный триумф в Темисии, на Палатинской площади, пред ликом Божественного императора. С вашим участием!
-- А дальше? -- воскликнул Варг. -- Что будет дальше с моей страной, когда я, опозоренный, уйду к богам?! Ну, отвечайте! Вы все прекрасно понимаете!
"Ты прав, -- подумала София, -- я понимаю!".
-- Хочу, чтобы вы знали, -- вдруг сказала она, повинуясь интуиции, -герцога Круна, вашего отца, убила я.
Что-то дернулось в лице Варга, и на какое-то мгновение Софии показалось, будто он готов броситься на нее и поразить сталью цепей. Однако он снова, как и в первый раз, сумел взять себя в руки. Это ей понравилось: он выдерживал жестокое испытание.
-- Я это знал, -- кивнул Варг.
-- Вероятно, Ульпины сказали вам, что я велела Круна отравить.
-- Да. Ваш лекарь сознался в этом на дыбе.
-- Никандр Лисма?
-- Да.
-- Вы недооцениваете Ульпинов. Никандр Лисма признался в том, в чем Ульпины заставили его признаться. Это называется ментальным принуждением. Не более, но и не менее!
Варг вздрогнул. Такая мысль приходила ему в голову, и не раз.
-- А как же вы его убили, если не отравой?
-- Вашего отца убила я миром с Империей, -- промолвила София. -Вернее, мы убили его вместе: я -- мирным договором, вы -- своим восстанием, а Ульпины довершили начатое нами ментальной атакой.
-- Ульпины...
-- Ну неужели до сих пор не понимаете?! -- гневно воскликнула София. -Кто больше их, ваших друзей Ульпинов, был заинтересован в смерти вашего отца?! Когда вы получили его последнее письмо...
-- Ваше письмо!
-- Пусть мое! Итак, когда его вы получили, признайтесь, вы собрались перейти к отцу или, во всяком случае, искать достойную дорогу к миру!
-- Это правда.
-- Ну разумеется! -- нервно усмехнулась она. -- Но дьявол вас послал к Ульпинам, и эти нелюди не дали вам закончить дело миром. Они нацелили благородного сына на войну с родным отцом. Войну бы эту проиграли вы -- если б отец ваш прожил еще хотя бы месяц! Вот почему они поспешили добить его.
-- Вы говорите: "добить", а не "убить". Значит, и то правда, что он был смертельно болен?
Варг увидел слезы в глазах Софии -- они странно спорили с ее жестким, настойчивым тоном.
-- Ваш отец был моим другом. Он понимал меня, а я понимала его. Он хотел блага этой стране, и я хотела. Вы думали, я зачаровала его. Нет! Это он очаровал меня! Он очаровал меня своей мудростью, в которой силы, мужества и истинного величия было больше, чем в вашей мальчишеской гордыне. Он не гонялся за химерами, как вы, и не пытался сторговаться с дьяволом. Он заставлял меня совершать такие поступки, на которые я не имела права как ответственный политик Аморийской империи. Ваш отец был слишком велик для своей варварской страны. Он был обречен с самого начала. Я убила вашего отца тем, что не остановила: его или вас...
-- Я готов заменить отца.
-- Поздно! Слишком поздно!
-- Нет, нет, еще не поздно, подумайте, ваше сиятельство! -- пылко воскликнул молодой Варг. -- Прогоните мою сестру Кримхильду! Яснее ясного, она вам лишь вредит.
-- И что же, вас поставить герцогом?!