Владимир Михайлов - Завет Сургана
– Но…
Нерешительность Сури была вызвана тем, что программа эта, как объяснил Руго еще при их знакомстве, строго секретна и доступна только для избранных; всякий вызов ее регистрировался, и за самовольный просмотр грозили суровые наказания.
– Сейчас можно.
– А код?
– Секунду.
Руго нагнулся и, не садясь, набрал несколько знаков. При этом ладонью он старался закрыть ту часть клавиатуры, которой пользовался. Но уж с этими штуками Сури научился разбираться еще дома, в Сургане.
Правда, сейчас он не стал думать, зачем этот код ему понадобится, если вообще когда-нибудь пригодится. Не стал, потому что внимание его целиком перешло на то, что сейчас, повинуясь движениям его пальцев, возникло на экране.
Собственно, ничего особенного: часть карты с нанесенной на нее обстановкой. Просто эти места никогда еще на картах и планах не возникали – ни тех, .что перехватывались из ГПК Свиры, ни на здешних планах атак и контратак.
Это не была какая-то часть свирской территории, не было на ней и гор; основную ее часть занимало побережье, принадлежащее виндорам, и лишь на севере обозначалась граница со Свирой. Но именно здесь и были проложены стрелы: вдоль берега они уходили достаточно далеко и только в левом углу круто сворачивали на север, пронзали свирскую границу и…
– Дальше давай!
Вздрогнув от неожиданно громкого голоса Арбарама, Сури поспешил вывести следующий лист. И без подсказки он понял, что нужен будет северный.
Да. В эту часть карты – то была уже земля Свиры – стрелы врезались снизу, с юга, и вскоре расходились в двух направлениях: на Уррас, единственный более или менее заметный город на юго-востоке Свиры; эта стрела была потоньше, и войсковых обозначений возле нее было меньше, чем на второй, а вернее, первой, потому что главной. Эта стрела, жирная и окруженная сыпью флажков с наименованиями улкасских частей, подворачивала к северо-западу, достигала главной транспортной магистрали страны, скоростной трассы Ушер –Сургана – Киран, и уже по этой магистрали продолжалась к столице Равнинной державы.
Сури не то чтобы не был военным специалистом, он всю жизнь, включая и те дни после начала войны, что пришлось служить в Институте Прогнозирования, старался не обращать внимания на любую информацию военного толка; миролюбцем был он, иначе не назвать. Но нельзя ходить возле грязи и не запачкаться; поэтому незаметно для самого себя он нахватался все же какой-то военной премудрости – не солдатской, какую ему преподали в группе, а сортом повыше – того, о чем разговаривали офицеры разведки и о чем создавались программы, с которыми ему приходилось работать. Насмотрелся он и карт, и всего такого (поэтому его и удивляло, как это его послали в такую рискованную операцию, в которой он мог попасть – и попал действительно – в плен к врагам; удивляло и то, что в плену его ни о чем таком не стали допрашивать, и не сразу он понял: потому не стали, что ответы на все вопросы им давал сам ГПК, так что для этого Сури им вовсе не был нужен); так что теперь, увидав на дисплее план задуманной улкасами и, безусловно, готовящейся – или уже готовой? – операции, он понял и смысл ее, и ту угрозу, которую она представляла для судьбы войны, для всей Свиры. Потому что и граница с вин-дорским побережьем охранялась кое-как, и военных сил в южной и юго-восточной части было так мало, что их можно было вообще в расчет не брать: всегда считалось, что тут бояться некого, Улка находилась вроде бы достаточно далеко. Вот, оказывается, зачем улкасам понадобился этот кусок южного побережья материка: нанести Свире удар кинжалом в живот, снизу вверх. И последствия обещали быть катастрофическими.
Воистину бесценная информация попала если не в руки Сури, то, во всяком случае, в поле его зрения. И он испытал почти физическую боль при мысли, что не имеет (или не знает, что в общем одно и то же) никакого способа срочно передать новые сведения тем, кого он до сих пор совершенно справедливо считал своими если не хозяевами, то уж командирами во всяком случае. Какие-то минуты он потратил на то, чтобы никак не отразить эту боль на своем лице.
Тем временем Арбарам что-то проговорил по-улкас-ски, и его спутники приблизились, тесно сгрудились за. спиной Сури. Видимо, тут происходило совещание по предстоящей операции: обращаясь поочередно к каждому соратнику, Арбарам, надо полагать, уточнял его задачу в предстоящих действиях, указывая то на одну, то на другую стрелу и сопровождая слова выразительными жестами, как это всегда было принято у горцев. Иногда ему задавали, судя по интонации, вопросы, на которые он отвечал то с раздражением, то, судя опять-таки по голосу, одобряя: наверное, вопрос был задан по делу и действительно требовал разъяснения. Минут через пятнадцать потребовалось вернуться к предыдущей картинке, и теперь уже Арбарам задавал вопросы каждому поочередно, и те отвечали – кто гладко, а кто и с запинкой. "Творец, – думал Сури, пытаясь хоть что-нибудь понять, – ну почему мне не пришло в голову заняться улкасой еще до войны? Сейчас все было бы ясно, до последней детали". Хотя главное, конечно, лежало здесь, перед глазами. Проблема была только в том, как сообщить об этом.
И, конечно же, как при этом выжить.
Вскоре ему показалось, что шансов на выживание у него совсем не остается.
Сури понял это после того, как Арбарам, прервав или закончив разговор со своими, резко повернулся к Руго, чтобы спросить – на этот раз, конечно, на свире:
– Я жду, когда вы покажете мне последние новости с той стороны. Почему медлите?
– Жду вашей команды. Сури! Последние записи выведите на третий монитор.
Сури повиновался.
Арбарам склонился к экрану, всматриваясь. Время от времени повторял лишь одно слово: "Дальше!"
Минут через пять Руго доложил:
– Это все, усхани.
– Вранье, – уверенно возразил Арбарам. – Должны были быть еще сообщения. Три или даже четыре. Где они?
Сури вновь почувствовал, как возникает и сразу же растекается по всему телу страх. Речь ведь шла именно о тех четырех файлах, которые он по приказу Руго загнал глубоко-глубоко.
– Никак нет, усхани. Было ровно столько, сколько мы показали.
– Интересно! – И Арбарам как бы впервые заметил сидящего прямо перед ним Сури. – Ну, а ты что скажешь, полуживой? Пришло для тебя время смерти? Или жизнь еще продолжится?
Казалось, все сейчас зависело от того, что ответит Сури. Но в мозгу его вдруг, неизвестно почему, возникла твердая уверенность: нет, не зависит ничего.
Арбарам приговорил его еще там, в море, и теперь просто приведет приговор в исполнение, если даже Сури станет валяться у него в ногах и целовать грязные сапоги. Не то надо было решать – жить или умереть, а другое: как умереть – валяясь в ногах или гордо подняв голову. И поэтому он ответил:
![Елена Вихрева - Акелдама - кровавое поле битвы [СИ]](/uploads/posts/books/1764/1764.jpg)
