Жюль Верн - Пятьсот миллионов бегумы. Найдёныш с погибшей «Цинтии»
В ту же минуту маастер Герсебом отметил одно обстоятельство, которое он опустил из виду при обходе ледяного поля, но привлёкшее его внимание именно сейчас, когда он вернулся к исходному месту: ветер переменился и дул теперь с запада!
Не мог ли внезапно переменившийся ветер загнать ещё дальше в глубину залива дрейфующие льды, сгрудившиеся вокруг «Аляски»?
Да, по-видимому, так оно и было. Оставалось только проверить правильность этого предположения.
Эрик и маастер Герсебом немедленно направились вдоль береговой полосы. Шли они довольно долго, сделав четыре или пять километров. Края ледяного поля повсюду были свободны от дрейфующего льда; яростные волны разбивались о ледяной берег словно о песчаную отмель, а залив все уходил вдаль и не было видно ему конца. Но что особенно показалось странным, — исчез высокий ледяной мыс, закрывавший залив с юга.
Наконец Эрик остановился. Теперь ему было все понятно. Он крепко пожал руку маастеру Герсебому.
— Отец, — сказал он многозначительно, — вы из породы тех людей, которым следует сразу говорить всю правду! Так вот, правда заключается в том, что айсберги, преграждавшие путь «Аляске», оторвались от ледяного поля. Мы находимся на плавучем острове, длиной в несколько километров и в несколько сот метров шириной, который по прихоти бури несётся в океан!
19. ВЫСТРЕЛЫ ИЗ РУЖЬЯ
Около двух часов ночи Эрик и маастер Герсебом, изнемогая от усталости, забрались под брезентовый полог продовольственного склада. Они улеглись среди бочек и тотчас же заснули, прижавшись к тёплой шкуре Клааса, а когда пробудились, солнце уже стояло высоко над горизонтом, небо было снова синим и море спокойным. Огромный осколок ледяного поля, на котором они плыли, казался неподвижным, до того плавным и размеренным был его ход. Вдоль обоих берегов с устрашающей быстротой проносились громадные айсберги, обгоняя друг друга, порою сталкиваясь и разбиваясь. Эрику ещё никогда не приходилось любоваться зрелищем более прекрасным, чем эти колоссальные кристаллы, в которых, как в призме, преломлялись и отражались солнечные лучи. Даже маастер Герсебом, менее всего склонный восхищаться красотами арктической природы, да ещё в таких необычных условиях, и тот не мог скрыть своего изумления.
— Насколько лучше было бы наблюдать за всем этим с надёжной палубы! — сказал он, вздохнув.
— Напротив! — возразил Эрик со свойственным ему оптимизмом. — На борту корабля пришлось бы думать все время о том, как избежать столкновения с айсбергами и не превратиться в лепёшку, а на нашем ледяном острове можно, по крайней мере, не опасаться подобной неприятности!
Конечно, это был чересчур оптимистический взгляд на вещи. Маастер Герсебом в ответ только грустно улыбнулся. Но такова уж была особенность Эрика — воспринимать любое явление прежде всего с хорошей стороны.
— Разве нам не повезло, что сохранился продовольственный склад? — продолжал он. — Наше положение было бы действительно отчаянным, если б мы остались без провизии. Но с двадцатью бочками сухарей, копчёным мясом, брендвейном, да сверх того ещё с нашими ружьями и запасом патронов, — чего нам опасаться? На худой конец, продрейфуем несколько недель, пока не увидим берег, к которому можно будет пристать. Не сомневайтесь, дорогой отец, мы непременно выпутаемся из этой истории так же, как потерпевшие крушение на «Ганзе».
— На «Ганзе»? — с любопытством переспросил маастер Герсебом.
— Да, это судно отправилось в арктические моря в тысяча восемьсот шестьдесят девятом году. Когда на ледяное поле выгружались продукты и уголь, часть экипажа очутилась в таком же положении, как и мы с вами. Мужественные моряки должны были возможно лучше приспособиться к жизни на плавучей льдине. Они провели на ней шесть с половиной месяцев, проплыв за это время несколько тысяч лье, пока не пристали к полярным берегам Северной Америки.
— Если бы и нам так посчастливилось!.. — произнёс маастер Герсебом, снова тяжело вздохнув. — Но, пожалуй, самое лучшее, что мы сейчас можем сделать, — хорошенько закусить.
— И я так думаю, — ответил Эрик. — Несколько сухарей и кусок мяса будут как раз кстати.
Маастер Герсебом откупорил две бочки и достал все необходимое для завтрака. Остриём ножа он прорезал дырку в бочонке с брендвейном и заткнул отверстие деревянной втулкой, чтобы можно было, по мере надобности, выцеживать живительную влагу. Затем они сытно позавтракали.
— А та самая льдина, на которой плыли матросы с «Ганзы», была такая же большая, как наша? — осведомился старый рыбак после того, как в течение десяти минут усердно подкреплял свои силы.
— Нет, скорее наоборот! Наша льдина тянется, должно быть, на десять — двенадцать километров, а у матросов с «Ганзы» льдина не достигала и двух километров в длину; да к тому же она сильно укоротилась после шестимесячного дрейфа. Беднягам пришлось покинуть её, когда волны стали доходить до их палаток. К счастью, моряки могли воспользоваться большой шлюпкой и перекочевать на другую льдину, так как на первой уже нельзя было оставаться. Несколько раз они переселялись, как белые медведи, с льдины на льдину, пока, наконец, не выбрались на сушу.
— Так вот оно что! — сказал маастер Герсебом. — Значит, у них была лодка. А у нас-то её нет!.. Когда придётся покидать эту льдину, единственно, что мы сможем, — сесть в пустую бочку. Другого способа я не вижу.
— Если понадобится, придумаем, — ответил Эрик. — Поживём — увидим! А пока что, я полагаю, всего разумнее будет заняться осмотром наших владений!
Эрик и маастер Герсебом начали с того, что взобрались на крутой пригорок из льда и снега, так называемый «hummock»118, чтобы получить общее представление об окружающей местности. Их взорам открылось длинное ледяное поле, — вернее сказать, остров, протяжённостью от одного конца к другому в двенадцать — пятнадцать километров; своей причудливой формой он напоминал диковинное китообразное животное, распластанное на поверхности Ледовитого океана. Продуктовый склад находился как раз на уровне оси, которая как бы отделяла голову «кита» от туловища. Вместе с тем было довольно трудно судить о действительной величине и форме ледяного острова, так как громоздившиеся повсюду торосы мешали охватить глазом всю его поверхность. Вытянутый конец ледяного поля, где накануне был ещё залив, оказался теперь обращённым в другую сторону. Эрик и Герсебом решили исследовать местность прежде всего в этом направлении. Если раньше конец ледяного поля, оторвавшийся потом от всей массы, был обращён к востоку, то теперь, насколько возможно было определить по положению солнца, он был повёрнут к северу. Это давало все основания заключить, что корабль, под воздействием течения или бриза, отнесло к югу, и тот факт, что больше не видно было никаких следов длинного ледяного барьера, растянувшегося у 78-й параллели с востока на запад, только подтверждал эту гипотезу.
