Роман Караваев - Недалеко от Земли
– Подобные люди несут угрозу любому режиму, в том числе, и сугубо демократическому. Нельзя жить в обществе и быть свободным от него. Помнишь такое изречение, Аристарх?
– Вот это и называется ложной истиной в насильственно созданном обществе.
– Ты говоришь как адвокат побывавших у Сферы, – в голосе президента проскользнула нотка подозрительности. – Ты, случаем, не связан с ними?
– Знакомый вопрос, – глаза Батюшкина насмешливо блеснули. – Сегодня я его уже слышал. Связан, конечно. Общими убеждениями.
– Тогда подскажи решение, – Ильин нетерпеливо стукнул по столу, – а не витийствуй без толку. Что дальше-то делать?
– Может, действительно, привлечь их в сферу образования? – не то спросил, не то уточнил Монах. – Пусть готовят детишек к выходу на новый уровень. Только без давления и удушающей опеки.
– Ну да, – наконец подал голос Солдат. – И вырастят они нам новое поколение лихих разрушителей государства.
– Строителей нового мира, – поправил его Аристарх. – А государства на ваш век хватит. Надоест еще.
– Ты их найди сначала, – недовольно буркнул Медведев, – своих строителей.
– Дело не в поиске, а в принципиальном согласии на их открытую и ничем не сдерживаемую деятельность. Как вы, Александр Тимофеевич?
– Надо думать и взвешивать. С кондачка такие вещи не решаются.
– На раздумья нам отпущено не так много времени, как вам может показаться. Поймите это. Настал тот самый момент, когда человечество оказалось перед серьезным выбором – идти дальше или остаться слепым. И кто-то должен быть первым. Остальные потом подтянутся. Это серьезный шаг.
– Ну, время мы как раз можем растянуть, – Ильин сейчас выглядел очень авторитетно. – Я дал команду Трубникову разработать ограничитель дальности для двигателей ПП, и он обещал уложиться в две недели. Так что ни один корабль без нашего ведома до Сферы не доберется. И будущим строителям нового мира все-таки придется подождать. Что скажешь, Аристарх?
– Это ваше право, – казалось, Монах нисколько не расстроился. – Так же, как мое право – сообщить вам свое мнение.
– Вот и ладно, – президент выглядел удовлетворенным. – Ты, Аристарх, набросай все же проектик образовательной программы, а ты, Олег, продолжай искать пропажу. Я вас больше не задерживаю, господа советники.
* * *Хромов открыл глаза и прислушался. Тишина стояла редкая. Либо звукоизоляция хороша, решил он, либо в доме ничего еще не происходит. К тому же не город, а самый что ни на есть центр дремучей тайги, в городах такой тишины не бывает по определению. Он повернул голову и посмотрел в окно. Темнотища. Значит, рань несусветная, и все дрыхнут. Сколько, интересно, натикало? Он вспомнил, что положил вчера часы на прикроватную тумбочку, протянул руку и тут же обнаружил, что часы ему, в общем-то, не нужны. Он и так знал время. Восемь часов, семь минут и двадцать три секунды. О, как! Это, наверное, то, о чем говорила Вивьен: спонтанное проявление мелких, но порой необходимых, дополнительных способностей. Захотел узнать время – сразу получил ответ. Хромов с урчаньем потянулся и отбросил угол синтепонового одеяла. Не то, чтобы было жарко, просто появилось такое желание. Как там Дорин советовал: если чего-то жаждешь, надо представить себе очень конкретно, в деталях, и оно появится. «А откуда?» – спросил тогда Клеменс. «От верблюда, – Раф изобразил руками два горба. – Обычное превращение энергии в материю. Эйнштейновская формула эквивалентности. Раз – и готово! Ты – оператор, энергии вокруг тебя хоть отбавляй, а структура и свойства того, что ты хочешь, снимаются из информационного поля Земли. Как понял? Прием». «Значит, чем дальше от Земли, тем хуже должно получаться?» – не отставал Джек. «Не знаю, не пробовал».
Хромов улыбнулся и конкретно представил себе высокий стакан апельсинового сока. Холодного. Нашарил в темноте выключатель, щелкнул, и абажур бра отбросил на одеяло круг зеленоватого света. На тумбочке стоял запотевший тонкостенный сосуд. Вот так, подумал Виктор, действительно, что может быть проще. Это тебе не на Марс в трусах высадиться. Впрочем, сейчас каждый из них мог проделать такую штуку, и умиляться тут было нечему. Вот если бы отцу такое продемонстрировать или маме. Он вспомнил, как в детстве всегда хотел чем-нибудь потрясти родителей, чтобы они очнулись, наконец, от своей спячки и с радостным удивлением сказали: «Ай да, Витюша! Ну, молодец!» Но в детстве как раз ничего подобного он и не умел, зато теперь получил сполна все, о чем только можно было мечтать. И самое главное – он обрел настоящую, взаправдашнюю семью, где друг друга понимают с полуслова и стремятся беречь эти отношения. Шутка ли, у него нынче восемь братьев и две сестры, причем одна из них старшая и мудрая. Хотя, наверное, она больше тянет на роль мамы. Как она сказала? «Вы – наши подопечные»? То есть подростки, за которыми надо присматривать. И трое отцов, оставшихся на орбите, но всегда незримо присутствующих. Нет, не хочет он их так воспринимать. Все-таки лучше братья и сестры. Как-то душевнее и вызывает совершенно другие ощущения.
Сегодня последний день уходящего года. Надо бы подарков понапридумывать позаковыристее, чтобы всем стало приятно и весело. Дамам – огромные букеты. Правда, скорее всего, он не будет оригинален, и женщины рискуют утонуть в море цветов. А мужикам что? Они и сами способны вообразить себе все, что пожелают, ну, кроме Никиты, естественно. Значит, перед молодыми хозяином и хозяйкой будут изощряться особо.
А не рвануть ли ему в какую-нибудь столицу? В Париж, например. Послоняться там по магазинам, глядишь, что-нибудь и придет в голову. Да и представлять потом будет значительно легче. Заодно приглядеть себе подругу для Нового года, а если получится, то и на дольше. Вскружить голову, пустить пыль в глаза, как-никак граф Монте-Кристо и Гарун-аль-Рашид пигмеи по сравнению с ними. Нет, так не пойдет, тут же решил он. Слишком многие нынешние девицы при виде состоятельного мужчины сами вешаются ему на шею. И привести в семью просто одну из них как-то не очень здорово. Отложим-ка это на потом. Оденемся попроще, во что-нибудь полуспортивное, и отправимся в вояж искать себе сердечную привязанность, а не девочку на одну ночь. Если, конечно, останется желание. У них впереди пока слишком неопределенное будущее.
Хромов взял стакан, отпил несколько глотков, поставил обратно, рухнул на подушку и принялся устраиваться поудобнее. Соснуть еще часик, пришла томная мысль, пока не рассветет. Устроим себе маленький новогодний отпуск. В конце концов, вся страна тринадцать дней гулять будет. Виктор повернулся на бок и так, под мерный шорох приятных дум, не заметил, как снова провалился в дрему. Он не ведал, что такие же или почти такие же размышления посетили в это утро и остальных его товарищей.
