Клэр Норт - Пятнадцать жизней Гарри Огаста
Первый тревожный звонок, свидетельствующий о том, что Винсент близок к осуществлению своих планов, прозвучал в 1948 году, когда в один прекрасный день он вошел в небольшой кабинет, выполнявший функцию моего лондонского офиса, уселся на стул для посетителей, водрузил ноги на стол рядом с собранной мною впечатляющей коллекцией чернильниц с цветными чернилами и заявил:
– Завтра я собираюсь посмотреть кое-какие наработки моих экспертов. Не хотите поехать со мной?
Отложив бумаги, я задумчиво принялся барабанить пальцами по столешнице. Обычно деловые поездки в обществе Винсента заканчивались для меня свирепым похмельем, чеком на крупную сумму, выписанным на мое имя, и ощущением дежавю. Однако на этот раз тон, которым он сообщил о своих намерениях, меня насторожил.
– И куда нужно ехать? – осведомился я.
– В Швейцарию.
– Вы что же, собираетесь отправиться туда прямо завтра?
– Если быть точным, то сегодня. Я уверен, что предупреждал вас об этом.
– Вы уже года два ни о чем меня не предупреждали заранее, – мягко возразил я. – Вы просто делаете что хотите, в полной уверенности, что я сумею подстроиться под ваши планы.
– Пожалуй, вы правы, – согласился Винсент. – Но ведь эта схема работает, и работает превосходно, не так ли?
– И что же интересного произошло в Швейцарии?
– Точно не знаю. Ребята экспериментируют там с тяжелой водой. Вы же знаете, я не люблю без нужды вникать в детали.
– У меня нет желания сегодня на ночь глядя отправляться в Швейцарию. – Моя неискренняя по сути фраза прозвучала безупречно – я давно уже научился скрывать свои чувства и делал это чисто автоматически.
Ответ Винсента на мою реплику был предсказуем.
– Бросьте, Гарри, – сказал он. – Я знаю, что вам все равно нечего делать.
– А вы не допускаете мысли, что у меня могут быть какие-то личные планы? Может быть, я собираюсь обсудить финансовые вопросы с симпатичной молодой дамой в каком-нибудь баре?
– Разумеется, это возможно – чисто теоретически. Но мы оба прекрасно знаем, что это не так. Так что перестаньте капризничать. Берите шляпу, и поехали.
Я перестал капризничать и потянулся за шляпой, надеясь, что Винсент заметит мое раздражение и поверит, что я далеко не в восторге от предстоящей поездки.
Швейцария – прекрасная страна, при условии, что я оказываюсь на ее территории в возрастном промежутке от пятидесяти двух лет до семидесяти одного года. В более раннем возрасте все в ней почему-то вызывает у меня раздражение – от размеренного образа жизни местных жителей до местной кухни. Если же я попадаю в Швейцарию гораздо позже того, как мне перевалит за семьдесят, меня угнетает контраст между красотой ее пейзажей и моим плачевным физическим состоянием. Но, оказавшись там в возрасте от пятидесяти двух лет до семидесяти одного года, особенно если при этом я сносно себя чувствую, я не могу не признать: Швейцария – прекрасная страна для людей, которые ушли на покой и могут позволить себе беззаботно наслаждаться ее видами, не забираясь слишком высоко в горы.
В аэропорту нас ждал автомобиль.
– Вы сами заказали машину? – с изумлением спросил я Винсента.
– Послушайте, Гарри, я вовсе не беспомощное дитя, так что не надо преувеличивать мою зависимость от вас в житейских вопросах.
– Пожалуй, вы правы, – заметил я. – В философском смысле.
Винсент скорчил странную гримасу, нахмурив брови и одновременно растянув в улыбке губы, и уселся за руль.
Мы ехали и ехали, поднимаясь по серпантину все выше в горы, и я чувствовал, как мое раздражение все нарастает. Признаться, я терпеть не могу путешествовать на автомобиле по горным дорогам. В свете фар в морозном воздухе мелькали снежинки. Глядя на покрывавшие крутые склоны сосны и на звезды, которые, казалось, сияли в ночном небе уже совсем близко, я не выдержал:
– Черт побери, куда мы едем? Для лыжных прогулок я одет неподобающим образом.
– Погодите, Гарри, скоро вы сами все увидите. Бог свидетель, если бы я знал, что вы будете ныть и жаловаться, я бы оставил вас в аэропорту.
Мы прибыли на место только к часу ночи. Винсент остановил машину рядом с шале с наклонной крышей. В окнах, несмотря на позднее время, горел свет. Снега не было, но при каждом шаге под ногами похрустывал иней, а в воздухе от нашего дыхания клубился пар. Когда Винсент захлопнул дверцу автомобиля, на балконе, расположенном на верхнем этаже здания, появилась женщина, помахала нам рукой и снова скрылась. Винсент, который, судя по всему, был здесь не впервые, уверенно зашагал по узкой, вымощенной плиткой дорожке к двери в боковой части шале. Открыв дверь, которая оказалась незапертой, он жестом пригласил меня внутрь.
В доме было тепло. Где-то потрескивал камин. На площадке лестницы между первым и вторым этажами появилась женщина, поприветствовавшая нас с балкона. Лицо ее светилось улыбкой.
– Мистер Ранкис! Как я рада снова вас видеть! – Спустившись вниз, она обняла Винсента.
Он также обхватил ее за плечи и привлек к себе. Разумеется, я не мог не обратить внимания на эту деталь и невольно задумался о том, что связывает этих двух людей и являются ли их отношения исключительно дружескими.
– А вы, должно быть, Гарри, – сказала женщина, обернувшись ко мне. – Очень, очень приятно познакомиться.
На вид ей было лет тридцать. Она говорила по-немецки со швейцарским акцентом. Поздоровавшись, проводила нас в гостиную, где в самом деле горел камин, и усадила за стол. На ужин нам были поданы холодное мясо, горячий картофель и глинтвейн. Я чувствовал себя слишком усталым и голодным, чтобы предаваться беседе, и сразу же накинулся на еду. Когда же Винсент хлопнул себя по коленям и воскликнул: «Что ж! Завтра нам предстоит трудный день!» – я, едва слышно пробормотав слова благодарности в адрес хозяйки, отправился в отведенную мне спальню, рухнул в постель и мгновенно заснул.
Утром я проснулся сразу, словно от толчка. В изножье моей кровати стоял по-зимнему одетый Винсент и смотрел на меня. Из рукавов парки на веревочке свисали вязаные рукавицы. Судя по тому, что его обувь и края штанин были сухими, на улицу он еще не выходил.
Какое-то время он продолжал молча гипнотизировать меня взглядом, пока я наконец не принял сидячее положение.
– Винсент? Ч-что случилось? – пробормотал я сонным голосом.
Помолчав еще немного, он покачал головой и, отведя от меня взгляд, сказал:
– Пора вставать, Гарри. У нас сегодня много дел.
Я поднялся с кровати и, решив не принимать душ, оделся.
День выдался пасмурным. На улице преобладали белые и серые краски. Стоял легкий морозец, чувствовалось, что вскоре пойдет снег. Когда мы снова сели в машину, на балкон вышла хозяйка и помахала нам рукой.
