Джон Уиндем - Том 4. Чокки. Паутина. Семена времени
Это уж было слишком. Я встал и, пройдя сквозь них, заглянул в листок. Удивлению моему не было предела. То была страница наших «Вечерних новостей», очевидно, взятая из какой-то очень старой подшивки. Истрепанная, с полувыцветшей печатью, она, чтобы не рассыпаться, была с обеих сторон заклеена каким-то тонким, прозрачным пластиком. Я не заметил числа, но это и понятно: я смотрел туда же, куда смотрели они, а с фотографии на меня смотрело улыбающееся лицо Сэлли. На каждой руке у нее было по малютке.
Я успел прочесть лишь заголовок: «У супруги городского советника — двойня». Тут они сложили газету и опрометью кинулись к выходу. Летят за своим проклятым призом, подумал я, чтоб им подавиться!
Я вернулся к Сэлли и сел с ней рядом. Разумеется, эта фотография испортила все дело. «Супруга городского советника» — каково!
Ей, конечно, хотелось знать, что я прочел в газете, и мне пришлось что-то соврать, чтобы выкрутиться.
Мы сидели на скамейке, молчаливые и мрачные.
Мимо проехала платформа, на которой красовалось:
ОБРАЗОВАНИЕ БЕЗ УСИЛИЙ.
КУЛЬТУРА В УСЛОВИЯХ ПОЛНОГО КОМФОРТА.
На наших глазах она прошла сквозь решетку парка и влилась в уличное движение.
— Пойдем домой, — предложил я.
— Пойдем, — грустно ответила Сэлли.
Провожая ее домой, я все сокрушался, что не заметил дату выпуска.
— Между прочим, у тебя нет какого-нибудь знакомого советника? — спросил я ее как бы невзначай.
Сэлли удивилась.
— Есть один. Мистер Фэлмер, — сказала она как-то неуверенно.
— Он что, молод? — осведомился я небрежным тоном.
— Что ты! Он такой старый. Я, собственно, знаю не его, а его жену.
— Вот как!.. А какого-нибудь молодого не знаешь?
— Кажется, нет. А что?
Я промямлил что-то насчет того, как нужны нам в подобный момент молодые люди с головой.
— Молодые люди с головой не идут в городские советники, — возразила Сэлли, глядя на меня.
Возможно, ей в самом деле не хватало логики, но она умела подбодрить человека. Вот если б мне еще найти разгадку всей этой истории!
На следующий день город снова негодовал. Дело в том, что накануне в храме Всех Святых шла вечерняя служба. Но едва священник взошел на кафедру и открыл рот, чтобы произнести небольшую проповедь, в церкви появилась платформа с надписью:
НЕ ЭТОТ ЛИ МАЛЬЧУГАН ВАШ ПРАПРАДЕДУШКА?
ЗАПЛАТИТЕ ФУНТ, И ВЫ СМОЖЕТЕ ЭТО ВЫЯСНИТЬ.
Платформа остановилась против аналоя. Священник молча глядел на нее с полминуты, а потом хватил кулаком по пюпитру.
— Нет, это невыносимо! — завопил он. — Не начну, пока эта штука не выедет!
И замер, вперив сверкающий взор в платформу.
Прихожане последовали его примеру.
На платформе с явным нетерпением ожидали начала представления. Видя, что оно задерживается, туристы, чтоб скоротать время, принялись откупоривать бутылки и угощаться фруктами. Священник продолжал смотреть на них испепеляющим взглядом. Служба все не начиналась, туристам сделалось скучно. Юноши стали щекотать девиц, девицы захихикали. Несколько человек горячо убеждали в чем-то сидевшего впереди мужчину. Спустя минуту он кивнул, и платформа уплыла через южную стену.
Первый раз мы взяли верх. Священник вытер лоб, откашлялся и произнес лучшую свою проповедь на тему: «Города в долине».
Но как ни возмущались отцы города, нам от этого было не легче. Планов, конечно, хватало. Один из них принадлежал Джимми и состоял в том, чтобы с помощью ультра-высоких или инфранизких волн развеивать изображение туристов. Возможно, в ходе подобных опытов нам бы и удалось что-то сыскать, но время не ждало. А попробуйте повоевать с врагом, когда он всего-навсего стереоскопическое изображение и вы понятия не имеете, как воспрепятствовать его передаче. Сама передача происходит не там, где вы ее видите, а в каком-то совершенно неизвестном вам месте — как туда доберешься? То, что вы видите, не способно чувствовать, оно не ест, не спит, не дышит…
И вот, когда я стал раздумывать над тем, что же оно все-таки способно испытывать, тут-то меня и осенило. Я был поражен — ведь до чего просто! Я схватил шляпу и кинулся в мэрию.
Осаждавший мэрию поток возмущенных, недовольных и одержимых разными планами лиц весьма затруднил туда доступ, и все же я, наконец, пробился к одному чиновнику, который выслушал меня внимательно, хотя и недоверчиво.
— План ваш не многим понравится, — заявил он.
— Пускай. Нам ведь нечего терять. К тому же это пойдет на пользу местной торговле.
Лицо его заметно просветлело. А я наседал:
— Ведь у мэра несколько ресторанов, а уж владельцы гостиниц, пивных и закусочных, те просто возликуют.
— Что и говорить, — согласился чиновник. — Попробуем предложить им ваш план. Пойдемте.
Последующие три дня мы с утра до ночи разрабатывали мой план. На четвертый приступили к его осуществлению. Ранним утром на все дороги вышли люди и перекрыли въезды в наши муниципальные пределы, а потом водрузили у их границ огромные щиты, на которых красным по белому было написано:
УЭСТУИЧ — ГОРОД, СМОТРЯЩИЙ В БУДУЩЕЕ. ПОСЕТИТЕ — УВИДИТЕ. СМОТРИТЕ, ЧТО БУДЕТ.
НЕ ГОРОД — ЧУДО ВЕКА (С ПРИЕЗЖИХ ДВА ШИЛЛИНГА ШЕСТЬ ПЕНСОВ).
В то же утро были запрещены все телевизионные передачи из Уэстуича, а в столичных газетах появилась серия объявлений:
ВЕЛИКОЛЕПНО! ОРИГИНАЛЬНО! ПОУЧИТЕЛЬНО! УЭСТУИЧ ПРЕДЛАГАЕТ ЕДИНСТВЕННО ВЕРНУЮ ПАНОРАМУ БУДУЩЕГО!
ЕСЛИ ВЫ ХОТИТЕ ЗНАТЬ:
ЧТО БУДЕТ НОСИТЬ ВАША ПРАПРАПРАВНУЧКА, КАК БУДЕТ ВЫГЛЯДЕТЬ ВАШ ПРАПРАПРАВНУК, ЧТО БУДЕТ МОДНО В ДВАДЦАТЬ ПЕРВОМ ВЕКЕ, КАК ПЕРЕМЕНЯТСЯ ОБЫЧАИ,
ПОСЕТИТЕ УЭСТУИЧ И ВЗГЛЯНИТЕ СОБСТВЕННЫМИ ГЛАЗАМИ!
ВАМ ОТКРЫТА ПЕРСПЕКТИВА ИСТОРИИ.
БУДУЩЕЕ ЗА ДВА ШИЛЛИНГА ШЕСТЬ ПЕНСОВ.
Мы полагали, что происходящее у нас всем известно, и потому не стали вдаваться в подробности, однако поместили в иллюстрированных газетах несколько реклам, рассчитанных на любителя.
УЭСТУИЧ.
ПАРАД КРАСОТОК!
ЖЕНЩИНЫ БУДУЩЕГО.
СМЕЛЫЕ МОДЫ — ВОЛЬНЫЕ МАНЕРЫ.
— ИЗУМИТЕЛЬНО! ДОСТОВЕРНО!
СО ВСЕЙ ОТКРОВЕННОСТЬЮ!
СТИЛЬНЫЕ ДЕВОЧКИ НА ВСЕ ВКУСЫ ЗА ДВА ШИЛЛИНГА ШЕСТЬ ПЕНСОВ.
И так далее и тому подобное. Кроме того, мы закупили в отделах новостей достаточно места для своей рекламы, чтобы привлечь тех, кто считает, что руководствуется во всем психологическими, социальными и прочими высокими мотивами.
И они прикатили.
