Сергей Абрамов - Канатоходцы (Роман, повести)
Но вот сумасшедших-то у нас в державе — пруд пруди. Всяк, кто хоть чем-то отличается от среднестатистического уровня, — псих. Ату его! Вот почему Зойка ни на миг не поверила, что Свен — пришелец, не взбрело ей в голову, что он — шпион, а вот то, что она из жалости клюнула на явного психа — это у нее сомнений не вызвало. Причем советский человек, как правило, психов не боится, привык он к ним, притерся и, когда встречает, старается немедленно от них отделаться. Возвращаясь к определению среднестатистического уровня нормальности, автор смеет утверждать, что каждый наш человек неоднократно бывал в шкуре сумасшедшего то в ЖЭКе, то в магазине, то в исполкоме, то в милиции и тэ до и тэ пэ.
Вот почему Зойка Свена не боялась, он лишь — как всяк сумасшедший надоел ей до зла горя, и она — как и всяк нормальный — спешила от него избавиться.
— Тринадцать часов, говорите? — ласково размышляла она, моя посуду. Немного, немного… Но с другой стороны — тоже срок… А у вас в Москве дела?
— Дела, — радостно отвечал сумасшедший, уловивший, что его судьбой заинтересовались, что ее вот-вот устроят.
— В министерстве, в главке? Фонды, дефицит?…
— Не понимаю. — В голосе Свена звенела явная боль: ну не ведал он таких богатых слов, не слыхивал в своем Краснококшайске. — Мне нужно большое скопление разных людей.
— И только-то? — Зойка повесила чашки на крючки и обернулась. — Идите в любой универмаг. В ГУМ, в ЦУМ, в «Детский мир». Скопление — больше нигде в мире.
— Это магазины? — сообразил догадливый псих.
— Точно. Я вас довезу, хотите? — Что не сделаешь ради любимой цели обрести покой.
— Не надо. Магазины не подходят. Ограниченность целей, жесткая общность интересов, тревога, агрессивность, эмоциональный шумовой фон. Не получится… Нужно много людей, разных, и чтоб у каждого — свой вектор цели, дискретность шагов, вариативность методов.
Понесло, подумала Зойка. Если сейчас он — уже псих, то раньше был еще каким-нибудь физиком-химиком-кибернетиком. На том крыша и поехала.
— Придумаем, — ласково сказала она. — Попейте пока «Липтону», а я оденусь. И придумаем вместе… — Пошла в ванную комнату, вдруг оглянулась, засмеялась: — А вообще-то вам мой отель во как подойдет! Все есть: и векторы, и дискретность, и вариативность. А уж людей-то!..
Ну кто ее за язык тянул? Кто вообще тянет нас за язык, когда общеизвестно: молчание — золото? Не потому ли и рупь у нас золотым запасом не обеспечен, что разменяли мы наше молчание на медные пятачки?
Опять, опять нас понесло невесть в какие высоты…
А Зойка и не поняла, что сказала, заперлась в ванной, плескалась, потом физиономию раскрашивала, пела что-то из репертуара крутых ресторанных мальчиков, а когда явилась на свет Божий, то Свен уже стоял у дверей, весь из себя такой аккуратный, такой подтянутый, такой причесанный и — вот странность-то! — побритый. И сандалии застегнуты.
— Я готов.
Ну прямо юный пионер значит первый!
— Куда?
— В отель.
— Как в отель? Зачем?
— Вы же сказали. Я проанализировал. Мне подходит.
Кто меня за язык тянул, запоздало подумала Зойка, с волчьей тоской подумала: как теперь от него избавиться?… Убить? Трахнуть по голове чайником и — с концами? Кто его хватится, раз он с другой планеты?
— Вам подходит, мне — нет. Вы что, думаете — я туда развлекаться иду? Я туда работать иду. И остальные там — работают, а не ля-ля разводят.
— Постояльцы тоже? — скромно спросил Свен.
Интересное кино: слово «фонды» ему, видите ли, неведомо, а позабытое «постояльцы» — нате вам…
— Все, — подбила бабки Зойка, — дружба врозь. Переночевали, чайку похлебали — всего вам доброго. Пора и честь знать. Тринадцать часов — срок и верно небольшой, сами разберетесь, — открыла дверь, ручкой пополоскала. — Прошу вас, сэр.
Сэр, конечно, вышел, но на площадке застрял, ждал, пока Зойка с замком возилась, топтался в своих сандаликах, кудахтал жалобно:
— Как же так… я один не смогу… нет, я понимаю, я надоел… но срок, правда, мал… я должен успеть… это важно для Вселенной… и для Земли…
Пой, ласточка, злорадно думала Зойка, сбегая по лестнице, выскакивая на вольный простор Девятого проезда, «здрасьте, здрасьте!» — теткам на лавочке, летящей походкой по асфальту — к Шереметьевской, к гнездовью таксомоторов, к свободе, к свету. И что с того, что Свен не отставал, что вякал про Вселенную, про сжатые сроки? У всех сжатые. У нее, что ли, растянутые? Сейчас директор про двенадцатый этаж узнает и в сжатые сроки вмажет ей по служебной минус полпремии за квартал.
И тут Свен произнес довольно странную фразу, которую Зойка и не старалась, а услыхала:
— А хотите, ваш директор сегодня не придет? Заболеет.
Зойка даже остановилась на миг, хотя у продуктового маячил зеленый огонек, который в любую секунду мог погаснуть.
— Что значит — заболеет?
— Тиф. Или чума.
— Нет, это слишком, — глупо, потому что всерьез отреагировала она на явно провокационную реплику.
— Согласен. Слишком. Ваш вариант? Грипп?
— Грипп — это ничего… — И спохватилась: ее же на раз покупают, а она, соответственно, на раз покупается. Рявкнула: — Кончайте нести чушь! — и пошустрила к огоньку.
А Свен не отставал, понял, что зацепил-таки нужную струночку, и не отпускал ее, бренчал не переставая:
— Честное слово. Вы приезжаете. У директора — сильный грипп. Температура — сорок и пять десятых по шкале Цельсия. И проблема двенадцатого этажа больше не стоит. Все в ваших прекрасных руках.
Ишь как заговорил — «в прекрасных руках»! Телепат проклятый. Неужели он все слышит?… Может, не думать? Нет, совсем не думать не выйдет… А если он и вправду инопланетянин?…
— Я и впрямь инопланетянин, — точь-в-точь мысль повторил. Как доказательство оной.
— Директор еще не все. — Зойка невольно включилась в игру, навязанную Свеном. — Есть еще зам.
— И у зама грипп.
— У двоих сразу? Подозрительно.
— Кого подозревать? Бога? Природу? — смотри-ка, не без иронии спросил Свен, малость уже задыхаясь: скорости, предложенные земной женщиной, оказались высоковатыми для залетного пришельца. — Не хотите грипп — пусть у зама будет острое кишечное отравление. Грибов поел. Несвежих… — За ночь русский его язык стал совсем русским, осталась только склонность к рубленым фразам.
— Какие грибы? Он, насколько я знаю, за грибами не ходит.
— Ходит тайно. Ходит жена. Купил на рынке. Съел маринованные. Выбирайте…
Тут они ненароком до такси и добежали, никто его не перехватил. Зойка открыла дверь.
