Гарри Гаррисон - Американская фантастика. Том 6
— Теперь ты понимаешь, что это значит? — спросил Чарли.
— Объясни мне, — рассеянно ответил Барни, мурлыча про себя песенку «Викинги всегда идут вперед» — музыкальную шапку фильма, которую Спайдермэн наигрывал где-то за их спинами.
— Сейчас 1006 год, — сказал Чарли. — И в поселении Оттара построено девять зданий, причем два из них — всего лишь бревенчатые коробки, мы их сожгли для съемки фильма. Итак, здесь, в Эпавесском заливе, находится поселение норвежцев одиннадцатого столетия, потому что следы этого поселения были обнаружены в двадцатом веке. Таким образом, можно сказать, что во времени существует кольцо без начала и без конца. Мы прибыли сюда, чтобы оставить следы, находка которых заставит нас прибыть сюда, чтобы оставить следы, находка которых…
— Достаточно, — сказал Барни, поднимая руку. — Я уже слышал об этих кольцах времени. Через минуту ты будешь говорить мне, что все старые норвежские саги о викингах — сущая правда именно благодаря нашему фильму или что Оттар не кто иной, как Торфинн Карлсефни, викинг, который основал первое норвежское поселение в Винланде.
— Конечно, — раздался голос Оттара. — Это я и есть.
— Что ты хочешь этим сказать? — быстро мигая, спросил Барни.
— Я и есть Торфинн Карлсефни, сын Торда Лошадиная Голова, сын Торхильда Рупа, дочери Торда…
— Тебя зовут Оттар.
— Конечно, Оттар — имя, так меня зовут люди, короткое имя. Но мое настоящее имя — Торфинн Карлсефни, сын Торда…
— Я припоминаю некоторые саги о Карлсефни, — сказал Чарли. — Когда я работал над сценарием, мне пришлось перечитать целую гору материалов. В одной из саг сказано, что он прибыл в Винланд, по дороге остановившись в Исландии, и женился на девушке по имени Гудрид.
— Но ведь так зовут Слайти в нашей картине! — с трудом выговорил Барни.
— Подождите, это еще не все, — продолжал Чарли глухим голосом. — Я вспоминаю, что у Гудрид в Винланде родился ребенок, которого они назвали Снорри.
— Снорри, — прошептал Барни и почувствовал, как у него волосы встают дыбом. — Один из семи гномов «Белоснежки»…
— Я не понимаю, почему все вы так обеспокоены случившимся, — заметил профессор Хьюитт. — Вот уже несколько недель нам известно о существовании временных колец. То, что мы сейчас обсуждаем, это уже детали, речь идет всего лишь об одном таком кольце.
— Но что же это означает, профессор, что все это означает? — воскликнул Барни. — Если это именно так, значит, единственная причина, по которой викинги решили поселиться в Винланде, заключается в том, что мы решили снять фильм, показывающий, как викинги поселились в Винланде.
— Ну что ж, эта причина не хуже любой другой, — спокойно заметил профессор.
— Пожалуй, только к этому нужно привыкнуть, — пробормотал Барни.
Потом все говорили, что вечеринка надолго запомнится, и она продолжалась всю ночь до самого рассвета, так что на следующий день удалось сделать очень немногое. Однако напряжение заметно упало, и уже не было необходимости в том, чтобы работали все до одного. Люди разбились на маленькие группы и двинулись кто куда. Некоторые решили отдохнуть на Санта-Каталине, хотя большая часть людей хотела поскорее отправиться домой. Они исчезли, радостно размахивая над головой табелями рабочего времени, и в бухгалтерии «Клаймэктик студиоз» свет горел всю ночь.
Когда фильм был полностью окончен и была сделана копия, которую Барни аккуратно уложил в металлические коробки, в лагере оставалась всего лишь горстка людей — в основном шоферы, которые должны были транспортировать машины в двадцатое столетие.
— Боюсь, что нам нескоро удастся подышать таким же свежим воздухом, — сказал Даллас, глядя с холма на поселение викингов на берегу залива.
— Пожалуй, я буду скучать о чем-то гораздо большем, — ответил Барни. — Только теперь начинаю понимать, что все это время я ни о чем, кроме картины, не думал, а сейчас, когда она готова, у меня такое чувство, что произошло что-то намного более значительное, чем нам представлялось раньше, ты понимаешь, что я хочу сказать?
— Понимаю. Но не забудь, что наши парни увидели Париж только потому, что правительство послало их воевать с немцами. Что происходит, то происходит; вот и все.
— Наверно, ты прав, — заметил Барни. — Только не говори об этом вслух. Уж слишком это похоже на профессорские временные кольца.
— Что случилось с твоей рукой? — внезапно спросил Даллас.
— Похоже на занозу, — ответил Барни.
— Я попрошу медсестру ее выдернуть, пока она еще не закрыла свою лавочку.
— Ладно, только пусть поторопится, через десять минут трогаемся.
Медсестра с шумом распахнула дверь трейлера и подозрительно огляделась.
— Извините, но все уже заперто.
— Вы меня тоже извините, — твердо сказал Барни, — но придется отпереть. Необходима срочная медицинская помощь.
Взглянув на руку, сестра презрительно фыркнула, однако открыла медицинский шкафчик.
— Никак не могу подцепить занозу пинцетом, — сказала она наконец со скрытым злорадством в голосе, — поэтому придется немного разрезать скальпелем.
Операция заняла всего минуту, и Барни, который думал о более важных вещах, даже не почувствовал боли, пока сестра не помазала крошечную ранку йодом.
— Ой, — сказал он.
— Ну-ну, мистер Хендриксон, такая безделица не может причинить боль, во всяком случае не такому большому мужчине, как вы. — Она открыла дверцу второго шкафчика. — К сожалению, все пакеты первой помощи кончились, поэтому мне придется временно перевязать руку простым бинтом.
Она быстро обмотала ладонь двумя слоями бинта, и Барни вдруг рассмеялся, вспомнив что-то.
— Заноза! — сказал он и, посмотрев вниз, впервые заметил, что на нем были его лучшие брюки из рогожки и кожаная куртка. — Готов поспорить, что у вас в шкафчике есть меркурохром, я просто убежден в этом.
— Какие странные вещи вы говорите! Конечно, есть.
— Тогда намотайте побольше этого бинта, чтобы повязка выглядела огромной. Я покажу ему, что садистский…
— Что? Кому ему?
— Мне, вот кому. Вот как я обращался с самим собой, и теперь я собираюсь отплатить себе. Подумать только, что я осмелился так обращаться с собой!
Сестра замолчала и проворно обмотала руку Барни бинтом, сделав нечто вроде культи, как он и просил. Даже когда Барни схватил пузырек с меркурохромом и щедро полил повязку красной жидкостью, которая закапала чисто вымытый пол, она не произнесла ни единого слова. Когда Барни спустился по лесенке, что-то радостно бормоча себе под нос, за его спиной щелкнул замок.
