Артур Кларк - Рама II. Научно-фантастический роман
— Что ты имеешь в виду? — спросила Николь, еще не вполне понимая причины энтузиазма, с которым Ричард относился к этому маленькому шару.
— Они сделали его для меня, — сказал он, передавая ей шар. — Ты не поняла? Где-то здесь у них есть фабрика, которая может все сделать для нас.
— Пусть тогда твои „они“ и делают для нас пищу, — проговорила Николь. С легкой досадой она отметила, что Ричард не поздравил ее с успехом, даже не поблагодарил за дыни. — Птицы нам ничего больше не дадут.
— Это не сложно, — ответил Ричард. — Как только мы освоим процесс выполнения заказа, можно будет заказывать рыбу, чипсы, бифштекс с картошкой, все что угодно, если, конечно, нам удастся однозначно описать свои потребности с помощью научных терминов.
Николь глядела на своего друга. Взъерошенный, небритый… мешки под глазами, с дикарской улыбкой — в этот миг он казался беглецом из сумасшедшего дома.
— Ричард, ради бога, не спеши так. Если ты уже отыскал своего св. Грааля, потрать хотя бы секунду на пояснения.
— Посмотри на экран, — с помощью клавиатуры Ричард нарисовал круг, стер его, изобразил квадрат. Потом менее чем за минуту нарисовал куб в трех измерениях. Закончив с графической частью, он перевел восемь клавиш в нужное положение и нажал клавишу с небольшим прямоугольным значком. На черном экране появились странные символы.
— Не волнуйся, — прокомментировал Ричард, — все нам понимать и не нужно. Они просят, чтобы мы определили размеры куба.
И Ричард ввел цепочку команд с помощью клавиш, обозначавших цифры и буквы.
— Ну а теперь, — он повернулся лицом к Николь, — если я ничего не напутал, минут через десять мы получим куб из такого же материала, как и этот шар.
Ожидая, они жевали новую дыню. Вкус ее не изменился. „Бифштекс с картошкой, в это трудно поверить“, — думала Николь, когда в полуметре от пола кусок стены расступился и в образовавшемся зазоре появился черный куб.
— Подожди, не бери его, — обратился Ричард к заинтересовавшейся Николь.
— Посмотри сюда! — он посветил фонариком в темноту за кубом. — Там за стенами пустота, — проговорил он, — но этот тоннель ведет к фабрикам, настолько совершенным, что нам и не понять этого. Представь себе! Они способны сделать по заказу любую вещь.
Николь начала понимать причины восторга Ричарда.
— Теперь мы в какой-то мере можем определить собственную судьбу, — продолжал он. — Если я сумею быстро понять код, мы сможем заказать еду, возможно, и все необходимое, чтобы построить лодку.
— Только без стучащего мотора, — съехидничала Николь.
— Обойдемся без мотора, — согласился Ричард и, доев дыню, вновь обратился к клавиатуре.
Николь уже начинала тревожиться: за целый раманский день Ричард совершил лишь одно открытие. После тридцати восьми часов труда — за все это время он проспал только восемь — Ричард научился получать новый материал. Теперь он умел изготовлять легкие черные предметы из материала, по плотности близкого к бальсовой древесине, и тяжелые черные предметы словно из дуба или сосны. Работа изматывала его. И он не мог или не хотел разделить ее с Николь.
„Что, если ему просто повезло? — говорила себе Николь, подымаясь по лестнице для утренней прогулки. — Что, если эта система умеет изготавливать только два вида черных предметов?“ Потеря времени не могла не беспокоить ее. До встречи с Землей оставалось только шестнадцать дней. И никаких перспектив на спасение. В уголке ее разума теснилась мысль: наверное, о них с Ричардом уже забыли.
Прошлым вечером она попыталась обсудить с Ричардом планы на будущее, но он был совсем измотан и ничем не отреагировал на высказанное ею беспокойство. Потом, обрисовав возможные варианты, спросила его, что им делать, но заметила, что он уснул. Когда Николь очнулась после недолгой дремоты, Ричард снова сидел перед компьютером и не хотел прерывать занятий ни ради завтрака, ни для разговора. Спотыкаясь о черные предметы, разбросанные по полу, Николь отправилась наружу — на утреннюю прогулку.
Ей было очень одиноко. Последние пятьдесят часов она провела практически в одиночестве, время тянулось медленно. Единственным удовольствием оставалось чтение. В ее компьютере было записано пять книг. Одной из них, конечно, была ее медицинская энциклопедия, но остальные четыре предназначались для отдыха. „Можно не сомневаться, у Ричарда свободный объем памяти заполнен Шекспиром“, — думала она, усаживаясь на стену, окружающую Нью-Йорк. Николь поглядела на Цилиндрическое море. Далеко за туманом и облаками она едва могла различить в бинокль Северную чашу, через которую они впервые вошли внутрь Рамы.
В компьютере было два романа ее отца. Николь предпочитала „Королеву всех времен“, повествование о юных годах Алиеноры Аквитанской, начинавшееся с отроческих лет, проведенных при дворе герцога в Пуатье. Далее речь шла о ее свадьбе — она вышла замуж за Людовика Капета [50]; потом были крестовый поход в Святую Землю и необычное в те времена обращение к папе Евгению III с просьбой расторгнуть брак. Заканчивалась книга разрывом с Людовиком Капетом и свадьбой с молодым и пылким Генрихом Плантагенетом.
Кроме того, в памяти ее компьютера был записан всеми признанный шедевр Пьера де Жардена, „Я, Ричард Львиное Сердце“, внутренний монолог героя, записанный им в дневнике в течение двух зимних недель… в конце XII века. Ричард и его воины, отправившиеся в новый крестовый поход под протекцией норманнского короля Сицилии, стояли в местечке близ Мессины. Там знаменитый король, воин и гомосексуалист, сын Алиеноры Аквитанской и Генриха Плантагенета, в порыве самоанализа описывал основные личные и исторические события собственной жизни.
Николь припомнила долгий разговор с Женевьевой после того, как прошлым летом дочь прочла „Я, Ричард“. История заворожила подростка, она удивила Николь весьма умными вопросами. Воспоминания о Женевьеве заставили Николь подумать о том, чем сейчас занята ее девочка в Бовуа. „Значит, тебе сказали, что я пропала, — горевала Николь. — Как там говорят военные — без вести?“
Перед умственным взором Николь вдруг словно предстала дочь, приехавшая из школы на велосипеде. „Есть новости?“ — наверное, каждый раз спрашивала Женевьева у деда, переступая порог виллы. Тот лишь отрицательно качал головой.
„Прошло уже две недели с тех пор, как мы виделись в последний раз. Дочка, дорогая, надеешься ли ты еще?“ Расстроенная Николь хотела заговорить с Женевьевой, не принимая реальности, словно не зная про миллионы километров, разделявшие их. Она поднялась, чтобы вернуться в Белую комнату, в смятении позабыв, что оттуда тоже нельзя позвонить Женевьеве.
