Александр Казанцев - Арктический мост
Аня пожала плечами. На этом закончился ее разговор с новым директором-распорядителем Концерна плавающего туннеля.
Следующий разговор с мистером Кандерблем состоялся только четвертого января, когда она явилась в здание правления Туннель-сити, чтобы договориться о своем отъезде.
Ее поразило странное оживление в коридорах и комнатах правления. Взволнованные чем-то люди бегали взад и вперед с растерянными лицами, останавливались, группами обсуждали что-то и при ее приближении тотчас же рассыпались.
Клерки в жилетках сновали, как мыши, мимо нее. Курьеры с галунами носились вверх и вниз по лестницам. Лифты почему-то не работали. Швейцаров, которые открывали прежде двери, не было.
Ане пришлось подниматься по узкой, неудобной лестнице на восьмой этаж, где находился кабинет мистера Кандербля.
Уже на лестничной площадке она столкнулась с плотной толпой возбужденно разговаривающих людей. Аню стало занимать это необычайное оживление. Она пыталась обратиться с вопросами. Люди с мрачными лицами сердито смотрели на нее и говорили о локауте. Аня ничего не понимала.
По коридору она продвигалась с трудом. Люди в меховых одеждах, давно не бритые, грязные, заполняли весь коридор.
Наконец Аня увидела знакомое лицо. Это был монтер Сэм Дикс, один из вожаков рабочих.
— Что происходит здесь, мистер Дикс? — обратилась она к нему.
— А, русская леди! — воскликнул Дикс. — Страшные вещи происходят, мисс Седых. “Лошадиная челюсть” объявил грандиозный локаут. С сегодняшнего утра уволены все рабочие строительства.
Аня непонимающе сморщила лоб:
— Что вы хотите сказать, мистер Дикс? Я плохо поняла вас.
— Чего ж тут не понять? — грубо заметили сзади. — Мы уволены и можем идти на все четыре стороны. А по договору деньги нам должны платить в Нью-Йорке. Как мы теперь доберемся до него, вот что скажите нам?
— Чем же это вызвано? Значит, прекращаются все работы?
— Нам наплевать на работы и на туннель! — послышалось вокруг. — Но мы знаем, что это за штучки! “Лошадиная челюсть” хочет сбавить нам заработок. Через неделю он снова начнет прием, уже на новых условиях.
— Не может быть! — ужаснулась Аня.
— Мы предполагаем, что это так, — пояснил Сэм. — Мы не можем подыскать другое объяснение. К сожалению, я не могу попасть для переговоров к мистеру Кандерблю. Он заперся в кабинете и никого не принимает.
Аня пообещала помочь ему увидеться с Кандерблем, и рабочие пропустили ее в приемную.
Здесь тоже многолюдно, но толпа совсем не та, что на лестнице. Приемную заполняли чистые, опрятные люди в накрахмаленных воротничках и галстуках. Они почтительно расступились перед Аней. Аня узнала многих знакомых инженеров.
Время от времени дверь в кабинет Кандербля открывалась, и из нее высовывалась голова секретаря Мейса, который выкрикивал фамилию какого-нибудь инженера. Через несколько минут этот инженер с озабоченным лицом выходил из кабинета и скрывался в наполнявшей коридор толпе.
Аня попросила доложить о себе. Мейс мрачно взглянул на нее и кивнул головой.
Через минуту он открыл дверь, выпустил очередного инженера, но другого не пригласил, а сам остался в приемной. Аня уже хотела подойти к нему, как вдруг дверь вновь открылась и показалось длинное лицо с тяжелым подбородком.
— Мисс Анна Седых, прошу вас, — послышался голос Кандербля.
Инженеры зашептались. Аня поправила волосы и прошла в кабинет.
Кандербль молча пожал ей руку и стал расхаживать по комнате. Аня села в кресло и пытливо вглядывалась в лицо американца.
— Я пришла, чтобы поговорить с вами о моем отъезде… — начала Аня.
— Это невозможно теперь, — прервал Кандербль. — Вы инженер и должны быть с нами в лагере инженеров.
— Я не понимаю, — подняла Аня брови. — Объясните мне, что происходит?
— Проклятье! — ударил кулаком по столу Кандербль. — Происходит самое скверное. Я уволил всех рабочих строительства и приостановил все работы. Остаются только инженеры, и вы в том числе. Каждый из вас должен занять свое место, чтобы сохранить в целости строительство.
— Послушайте, мистер Кандербль, я отнюдь не хочу выступать на вашей стороне в вашей борьбе с рабочими. Насколько я понимаю, вы преследуете своим локаутом определенные цели…
— Ах, замолчите, леди!.. Что вы знаете? Вы думаете, что я только живодер, мечтающий о том, чтобы содрать с рабочего побольше шкур. Нет… Нет… Анна… — Кандербль остановился, болезненно сморщив лоб. — Именно вам мне хотелось бы сказать, что я весь принадлежу идее строительства подводного туннеля и только ради этой идеи делаю все, что вызывает ненависть всех этих людей, в лучшем случае предназначенных для повиновения.
— Но почему вы объявили локаут?
— Это не локаут, — тихо произнес Кандербль. — Я увольняю рабочих не для того, чтобы наказать их. Я увольняю их не для своей выгоды, а только потому, что мне нечем им платить.
— Нечем платить? — смущенно повторила Аня.
— Да, нечем платить, мисс Анна. — Кандербль сел в кресло против Ани. — В Нью-Йорке произошли неприятные события. Наши враги сыграли с нами плохую штуку. Туннельные акции на бирже в результате развернувшейся в прессе антитуннельной кампании полетели вниз. Пароходчики дали нам бой. За одну неделю, пока я был здесь, концерн потерял много миллионов долларов… Я боюсь назвать цифру… Чтобы спасти положение, чтобы дать концерну оправиться в финансовом отношении, я должен прекратить работы.
Аня смотрела на американца и видела, как болезненные судороги пробегали по его длинному лицу.
— Да, мисс Анна, — сказал Кандербль поднимаясь, — пароходчики выиграли бой. Мистер Элуэлл… Вы знаете этого инженера, пытавшегося стать президентом?.. Этот Элуэлл выдвинул авантюрную идею ледовых аэродромов и всякую подобную чепуху. И, представьте себе, он сумел мобилизовать против нас общественное мнение. Его крики о прогрессе техники и устарелости туннеля воздействовали на легко появляющееся чувство толпы — на страх. Пароходные акции взлетели небывало высоко и… — Кандербль остановился перед ней, сжав кулаки. — Знаете, кто оказался владельцем купленных за бесценок пароходных акций?
— Кто?
— Мистер Медж. Наш недавний директор-распорядитель, бывший прогрессивный деятель, сторонник туннеля и, наконец, его руководитель до тех пор, пока не представился случай стать бизнесменом. Только с его помощью можно было нанести нам такое финансовое поражение. Он хорошо знал, в какое место бить, — и вот… — Кандербль развел руками, — этот бизнесмен Медж стал обладателем огромного капитала, фактическим владельцем Атлантической пароходной компании, а я, инженер, руководитель величайшего строительства в мире, вынужден прекратить работу, потому что завтра мне будет нечем заплатить моему швейцару.
