Василий Сахаров - Правда людей
"Ага! — с ехидством подумал майор, глядя на Менеша. — Сначала развалили систему, и она погрязла в коррупции, а теперь результатов требуете. Ладно, гопников каких-нибудь поймать, это мы запросто. Олигарха неугодного, который не думает бежать, посадить, тоже по силам. А умного противника на фу-фу не возьмешь. "Дружинники" очень четко представляют себе, что делают, у них есть разведка, и они ничего не боятся. А мы зажаты системой, слушаем тебя, придурок, вместо того, чтобы работать, и думаем, как бы скорее до столовки добраться. Вот и как тут террористов искать?"
Снова прилетел стишок:
"Среднего роста, плечистый и крепкий,
Ходит он в белой футболке и кепке.
Знак "ГТО" на груди у него.
Больше не знают о нем ничего".
Майор едва не рассмеялся:
"Вот-вот. Больше мы про "дружинников" ничего не знаем. В большинстве славяне, здоровые, нахальные, наглые, молодые, неглупые и непомерно крутые. Есть оружие и деньги. Не боятся ни власти, ни бога, ни черта, ни воров в законе, и прекрасно осведомлены о том, как работает государственная система. А начальники результата требуют. Видать, САМ чувствует, как под ним трон вздрагивает, и каждый день им пистона вставляет, чтобы не расслаблялись. Вот они и бегают к нам каждый день".
— Генерал Тачин, — тем временем продолжал наседать зам генерального прокурора, — что вы можете доложить по сути последнего налета террористов?
Иван Ефремович Тачин, неплохой в принципе человек, который долгое время проработал в МУРе и по молодости отметился в нескольких громких делах. Но генеральское звание, и современные веяния наложили на него свой отпечаток. Как это бывает, под воздействием среды он трансформировался в самого обычного столичного чиновника при погонах, который не желал работать, водил дружбу с преступниками и не стеснялся брать на лапу пухлые конверты с портретами американских президентов. И при этом генерал искренне считал, что он всегда прав, а в подчинении у него одни лентяи и тунеядцы.
— Предварительные итоги пока подводить рано, — забубнил генерал, — но кое-какие результаты все-таки имеются. Обнаружена машина скорой помощи, которую преступники бросили в роще на пятнадцатом километре Рижского шоссе. Проведены баллистические экспертизы по оставленному злоумышленниками оружию. Получено подтверждение, что в ресторане "Барин", действительно, была акция "дружинников", а не какой-то новой группировки…
— Отставить! — воскликнул Менеш. — Вы ничего не делаете! Ни-че-го! Именно так я доложу на самый верх! Неужели так трудно выйти на след бандитов!?
Услышав эти слова, Хованский вспомнил очередной кусочек стихотворения Самуила Яковлевича Маршака, и опустил лицо:
"Многие парни плечисты и крепки.
Многие носят футболки и кепки.
Много в столице таких же значков.
Каждый к труду-обороне готов.
Кто же, откуда, и что он за птица,
Парень, которого ищет столица?
Что натворил он и в чем виноват?
Вот что в народе о нем говорят".
На этот раз он не сдержался, и все-таки хихикнул. В этот момент Менеш как раз взял паузу, и смешок майора услышали все.
"Кажется, мне конец, — подумал Хованский. — Сейчас отчитают, словно мальчишку, а потом под зад коленом. Но, может быть, так и надо".
Однако заместитель генерального ничего Хованскому не сказал и Тачин промолчал. Менеш только устало махнул рукой, мол, пропадите вы все пропадом, обронил несколько дежурных фраз и покинул трибуну. После чего генерал всех распустил, и личный состав ОСГ направился в столовую.
"Фух-х! Пронесло!" — майор мысленно стер со лба пот и скорым шагом поспешил вслед за коллегами…
Вторая половина дня пролетела для Хованского незаметно. Обед. Затем очередной пустой допрос Петра Алексеевича Скворцова, дворника, у которого преступники отобрали ключи от черного хода в здание. Потом заполнение документации, составление отчета для Тачина и вечер…
Домой, в общежитие, Хованский добирался на маршрутке. Настроение у майора, несмотря на усталость, было неплохое, он улыбался, и почему-то ему казалось, что вскоре все в его жизни наладится. А когда он вошел в уютную комнату, в которой проживал вместе с семьей, майора ожидал сюрприз. Помимо близких здесь его ожидал гость, молодой светловолосый парень лет двадцати, может, немного старше. Он сидел за столом, пил зеленый чай с медом, а домочадцы Михаила Александровича, тринадцатилетняя дочь Вера, пятнадцатилетний Максим и жена Людмила, находились с ним рядом.
— А вот и хозяин! — воскликнула Людмила Николаевна и направилась навстречу супругу.
— Кто это? — покосившись на молодого человека за столом, шепотом спросил жену Хованский.
— Это Егор Нестеров, активист партии "Социальная Справедливость". Партия молодая, помогает людям, и заинтересована в обеспечении летнего отдыха для наших детей.
— До лета еще далеко, — скидывая дубленку, проворчал Михаил Александрович.
— Вот. А они об этом уже сейчас думают.
— А как он в наше общежитие попал?
— Не знаю. Наверное, связи есть.
— Да, скорее всего, — согласился майор. — Сейчас при наличии связей и денег можно даже в кабинет президента пройти, охрана только козырнет. А у нас вахта дырявая и дежурят охламоны, пропуск один раз через десять спрашивают.
Хованский прошел к столу и гость, поднявшись, представился:
— Егор Нестеров, активист партии "Социальная Справедливость".
— Михаил Александрович, — ответил майор и поинтересовался: — У вас документы имеются?
— Да-да, конечно.
Гость протянул следователю удостоверение черного цвета, на котором красными буквами было выдавлено название партии. Хованский удостоверился, что его не обманывают, взглянул на затейливый герб партии, молот и серп на красном щите. После чего он присел и сразу же перешел к разговору.
— Итак, что вас привело в наше скромное жилище, Егор? — обратился майор к Нестерову.
Активист, или кто он там, смерил майора уверенным оценивающим взглядом, улыбнулся и ответил:
— Мы молодая партия. Нам необходим электорат и мы должны сделать себе имя. Вот и суетимся. Сейчас у нас несколько проектов, и один из них касается молодежи. В Луховицком районе Московской области нами выкуплены пришедшие в упадок пионерские лагеря и там начинается ремонт. К лету большую часть жилых помещений восстановят, и к ним подведут воду и электричество. Ну, а затем начнется заезд школьников и студентов, которых я и мои соратники набираем в Москве.
