Час урагана (СИ) - Амнуэль Павел (Песах) Рафаэлович

— Да, и очень классных, но для задач, для решения которых есть прецеденты. Учти, мать, никто мне прямо этого не говорил, это я сам так предполагаю. Видишь ли, классный, даже очень классный программист может оказаться бездарным разработчиком концепции. Он гениально создает программы в пределах уже существующих идей, но придумать собственную идею не может — это другой уровень мышления. Такой программист способен, скажем, работать над усовершенствованием очередной версии Windows и заткнуть за пояс половину работников Билла Гейтса, но придумать саму идею окон он не в состоянии, хотя, казалось бы, чего проще — идея-то напрашивалась…

— Ясно, — сказала Тамара Евсеевна. — Они никак не могли найти гения, и тут подвернулся ты.

— Издеваешься? — вспыхнул Аркадий. — Если ты считаешь, что я…

— Нет-нет, — торопливо сказала Тамара Евсеевна, кляня себя за несдержанность, — я вовсе не хотела… Погоди, я налью себе чаю, совсем в горле пересохло, компот сегодня получился кисловатый.

Она включила газ под чайником и поставила на стол фарфоровые чашки.

— Да, — сказал Аркадий, — компот у тебя действительно… Совсем сахар не клала? А печенье еще остались — те, фигурные, что мне так нравятся?

— Ты их вчера еще съел, — сообщила Тамара Евсеевна, наливая заварку по чашкам. — Хочешь овсяное?

— Нет, покачал головой Аркадий. — Только чаю.

Пить он, впрочем, не стал, сидел, помешивая ложечкой в чашке, и глядел в стену.

— Я слушаю и не понимаю некоторых вещей, — сказала Тамара Евсеевна. — Во-первых, если организация эта… как ее… духовная, да?.. если они находятся в Париже, то как они нашли тебя в Москве? И еще: хорошо, расколол ты их пароли, узнал, чем они занимаются, а они тебя вычислили. И что? Как они могут тебя заставить что-то делать? Не милиция, не спецслужбы, иностранцы какие-то…

— Мать, — Аркадий посмотрел на Тамару Евсеевну странным взглядом, — ты, по-моему, толком не поняла, что я сказал. Этот Ахмед — человек «духов» — работает в Москве. У него доступ на все уровни, и в России он, кроме того, что делает что-то по контракту, занимается тривиальной вербовкой.

— Он тебе так сказал? — не удержалась Тамара Евсеевна.

— Я так думаю. Мусульман в России более чем достаточно. Среди них есть и такие, кто может быть им полезен.

— Если бы иностранец вел, как ты утверждаешь, работу по вербовке, его засекло бы ФСБ и…

— Ха, — пожал плечами Аркадий. — Ты думаешь, что этот Ахмед ходит по злачным местам, выискивает там наших кавказцев или среднеазиатов и шантажирует их? Ребята, мол, вступайте, а не то я вашей маме покажу фотографию, как вы тут со шлюхами?.. Чушь все это. Я же тебе говорил: шушера им не нужна. Нужны классные специалисты. На сайт они ловятся, как рыбы на крючок. Не уверен, что Ахмед вообще встречался лично с половиной тех, кто на него тут работает. В наш компьютерный век…

— Ты не ответил на мой второй вопрос.

— На какой? — нахмурился Аркадий.

— Как этот Ахмед мог заставить тебя что-то для него делать? Ты-то не мусульманин, идеология и религия здесь ни при чем…

— Интерес, мать… Сначала — интерес. Очень интересная задача. Очень. Он меня этим купил. И только потом, когда я загорелся, и он это увидел, то предложил оплату.

— Ты мог пойти на Лубянку и все рассказать, — резко сказала Тамара Евсеевна. — Я не понимаю, почему ты этого не сделал.

— Да ты что? Какая Лубянка? Сначала я был просто растерян, когда он предложил встретиться и кое-что обсудить. Встретились, обсудили. Тогда я мог пойти, да… Но не мог.

— Так мог или не мог?

— Не мог… По двум причинам. О первой я уже сказал: когда Ахмед в нескольких предложениях — а он умеет излагать мысли очень точно — обрисовал мне задачу, я загорелся, и он это видел. Задача высочайшего класса. Мировой уровень. Если бы я ее расколол, то даже если бы мне ничего не заплатили стал бы уважать себя, как… неважно. А вторая причина… После пяти минут разговора с Ахмедом я понял… словами ничего сказано не было… но он дал понять своим поведением, интонациями… Если бы я отправился на Лубянку, то просто не дошел бы.

— Они что, за тобой следили? С чего ты взял?

— Так мне казалось. Мне за каждым углом чудился филер. Я даже… В общем, я действительно пошел на Лубянскую площадь, просто чтобы… На повороте к Никитской мне показалось, что каждый второй прохожий смотрит на меня, совершенно не скрываясь, и готов перехватить, как только я перейду улицу. Ощущение, будто на тебя смотрят тысячи глаз, и ты знаешь, что тебе просто не дадут сделать того, что ты хочешь. Скорее всего — даже наверняка — это был какой-то психоз, сам себя убедил… Ну какое ко мне отношение могли иметь парни из какого-то спортобщества, они шли за мной и горланили песни? Или еще… В общем, все это было глупо, я знаю, со мной никогда такого не происходило. И уж что точно — конечно, там не было Ахмеда. Но нервы… Я повернулся и поехал домой.

— Ты мог позвонить по телефону, — пробормотала Тамара Евсеевна.

— Мог, — кивнул Аркадий. — Но не стал. Сказал себе: вот решу эту задачу, а там… Собственно, ты знаешь, Ахмед даже не очень рисковал. Не знаю, какой он психолог, может, это общее правило… Покажи программисту задачу, красивую, как Афродита, выходящая из волн, и не нужны никакие сети… К тому же… Он что, требовал от меня выдачи каких-то секретов? Нет. Он заинтересовал меня, и я купился. Каждый бы купился… Я имею в виду — каждый из программистов моего уровня. Я вовсе не переоцениваю себя. Но и недооценивать тоже не собираюсь.

— Странно, — пробормотала Тамара Евсеевна. — Мне всегда казалось, что я знаю тебя, как облупленного. Я бы на твоем месте попыталась и задачу решить, и на провокацию не поддаться.

— Да я так и собирался, в общем-то… Но последовательно. Сначала — решить, а потом…

— Что за задача? — поинтересовалась Тамара Евсеевна.

Аркадий с сомнением посмотрел на мать. «Рад бы объяснить, — говорил его взгляд, — но ты ведь просто не поймешь. Не тот уровень».

— В двух словах… — сказал он. — Нужна была идея системы, способной взаимодействовать с пользователем при решении задач, требующих быстрой и непредсказуемой реакции.

Тамара Евсеевна пожала плечами.

— Вот, — усмехнулся Аркадий, — я же говорил — ничего не моймешь.

— И ты ее решил?

— И я ее решил. Для того, чтобы разработать систему, нужны десятки классных программистов, но концепцию я создал. Не за бесплатно, между прочим. А потом уже…

Аркадий опять надолго замолчал, сидел, помешивая ложкой давно остывший чай, Тамара Евсеевна не торопила сына, чувствовала, что он решает — говорить ли дальше или замкнуться в себе, неосторожное слово могло решить эту дилемму не в пользу продолжения разговора.

— Чай остыл, — сообщил Аркадий, поднеся чашку ко рту, — гадость какая…

— Давай налью горячий, — Тамара Евсеевна отобрала у сына чашку и вылила жидкость в раковину. Стоя спиной к Аркадию, она не могла видеть выражения на его лице, но голос прозвучал так напряженно, будто что-то сжало ему горло, и слова он выдавливал, как пасту из тюбика.

— Когда я понял, для чего это нужно… — сказал Аркадий. — Поздно было уходить в сторону. Или доносить. Они бы меня убили.

Он был уверен в том, что говорил.

— Собственно, — продолжал Аркадий, когда Тамара Евсеевна обернулась и увидела его белое лицо на фоне белой стены, — собственно, они меня все равно убьют, в этом нет никаких сомнений.

Хорошо, что Тамара Евсеевна поставила чашку на полку для посуды, иначе она непременно уронила бы ее на пол.

— Что значит — все равно…

— Мама, — голос у Аркадия неожиданно стал совсем детским, так он говорил в пять лет, когда ему было страшно, и он прятался у мамы под одеялом. Конечно, это был голос взрослого мужчины, но интонации… — Мама, я узнал такое… Сначала из любопытства, потом из принципа, потом стало поздно вылезать… Говорил себе, что это все равно нужно знать для решения задачи. Каждую ночь влезал в сайт и бродил по всем уровням, никто не препятствовал, только после того, как я отключался от Интернета, звонил Ахмед — даже в три ночи — и давал понять, что отслеживает мои прогулки и теперь уже впрямую говорил, что я повязан, и что если раскрою рот… А я это уже и без него понимал… Знаешь, на каком-то этапе мне начало казаться, что в структуре, целях и методах организации я разбираюсь намного больше Ахмеда. Он что? Исполнитель с довольно частной задачей. А я… Мне доводилось общаться в онлайновом режиме с десятками людей гораздо более высокого положения в организации, чем Ахмед. И с их программистами тоже — когда я создал концепцию, нужно было проводить конференции, чтобы двигаться дальше, и мы это делали на пятом уровне… Я объяснял, как разрабатывать систему по моей концепции, и мы обсуждали — ты не представляешь, какое это было удовольствие: общаться с программистами, чей уровень не ниже моего. Ну, то есть, все-таки, ниже, мне кажется, но не намного. Забываешь, для чего они работают, а если и вспоминаешь, то все равно кажется, что это не имеет значения, потому что идея, исполнение важнее, интереснее результата. То есть, того, где результат может быть использован.