Андрей Черноморченко - Интерферотрон Густава Эшера
- Спасибо, я просто так зашел поболтать.
Из вежливости Густав не стал спрашивать, кто хозяин велосипеда, стоявшего снаружи. Он сел на высокий стул, приготовленный для него возле прилавка, и собрался было поделиться со Стивом подробностями своего утреннего спасения от неведомого монстра, как вдруг его внимание привлек шум, доносившийся из подвала. Делать вид, что ничего не происходит, становилось бессмысленно.
- У тебя новые покупатели?
- Да, господин Эшер. Я сегодня чуть в обморок не упал от удивления, когда с гор подкатил этот чудак. Сказал, что ищет по окрестностям какие-то тексты, и попросил у меня разрешения порыться внизу.
- И долго он уже там сидит?
- Да, пожалуй, минут двадцать будет. Просил его не беспокоить. Вы не хотите к кофе чего-нибудь сладкого?
- Нет, Стив, спасибо, я сегодня, кажется, объелся джема за завтраком.
Внутри Густава уже начали вызревать первые признаки затяжной изжоги.
- Вы слыхали, у Бретшнейдеров пропал сын? Пошел вчера купаться и не вернулся домой. Он вам случайно не попадался по дороге или где-нибудь на берегу?
Густав терпеть не мог семейные коллизии. Да и что толку мчаться аж за десять домов к Бретшнейдерам, размахивать руками и кричать, если мальчик, совершенно тихо и никому не мешая, слился с окружающей средой? Тем более, у них есть еще три девочки, 7, 9 и 12 лет, такие же замороженные химией, как Марианна Эстевес. При благоприятных обстоятельствах им должно хватить семейного счастья еще лет на семьдесят. А если собрался поплавать, то надо внимательнее смотреть по сторонам. Кстати, насчет валуна с глазом лучше помолчать.
- Какая беда. Нет, Стив, не попадался.
После третьей рюмки Густав приступил к очередному рассказу из следственной практики.
x x x
Ливень немилосердно хлестал по ночным улицам Оливареса. Город спал, насколько можно было спать в эту небывалую грозу, подобной которой не припоминали старожилы. Молнии непрерывно перечеркивали небо. От ударов грома спальня в особняке физика и детектива Густава Эшера дрожала, как при землетрясении. Вспышки сквозь шторы освещали брошенные кое-как на стул вещи и торчавший из подушки небритый подбородок хозяина. Полчаса назад Эшер еле-еле смог забыться беспокойным, тревожным сном, насилу оторвавшись от тяжелейших математических расчетов, которые он третий месяц готовил для своей книги "Теория событийности и ее значение в понимании происхождения Вселенной". Эта работа, по замыслу Эшера, должна была напрочь перечеркнуть все известные человечеству философские догмы и положить начало радикально новому этапу в развитии цивилизации.
Завывание бури пронзил резкий звук холофона. Эшер вскочил и, протирая уставшие глаза, подошел к панели вызова. Он нажал на кнопку, и перед ним в полный рост возникла фигура старшего полицейского комиссара Джона Барлоу.
- Густав, извини, что разбудил, но дело крайне срочное.
- Опять труп?
- Да, и мои ребята не знают, что и думать. Даже я за свою службу такого не видал. Ждем тебя на Плаза дель Рондо.
Барлоу был одет в промокший насквозь дождевик. Он, очевидно, звонил с улицы. Эшер привык к подобного рода вызовам, находившим его где угодно в любое время суток.
- Хорошо, комиссар, буду через десять минут.
Неторопливо одевшись, побрившись и выпив чашечку крепчайшего кофе, Эшер встал на площадку и набрал код. Через долю секунды он уже выходил из-под навеса публичного телепортера на Плаза дель Рондо. Дождь яростно барабанил по его плащу. В руке у Эшера был небольшой чемоданчик - легендарный интерферотрон, бич преступного мира. На противоположной стороне площади Эшер увидел огни передвижной криминалистической лаборатории и купол силового поля, наведенного полицией над местом преступления. Натянув на глаза капюшон, он медленно раскурил свою любимую глиняную трубку и направился к лаборатории, у входа в которую стояло несколько человек.
Подойдя поближе, он, кроме Барлоу, увидел шефа криминалистов Демьяна Нечипорука и помощника мэра Штефана Стояна. Остальных он не знал, - наверное, это были мелкие чины из департамента. Эшер легко преодолел силовой барьер: его параметры "своего" числились во всех охранных системах Оливареса, и он мог проникать, куда угодно. Под куполом было сухо и тепло.
- Вы заставляете себя ждать!
Стоян кипел от злости. Сняв капюшон, Эшер выпустил ему в лицо густую струю дыма, от чего тот закашлялся и сник.
- Я прибыл так быстро, как смог. Где тело?
Барлоу, пожав Эшеру руку, подвел его к очерченному люминесцентным мелом участку. Из ровной плоскости тротуара торчали две голые ноги. Остальное тело выше колен находилось, очевидно, под землей. Никаких признаков дорожных работ, взлома покрытия или нанесения нового слоя пластасфальта не наблюдалось. Поверхность тротуара была девственно чистой и нетронутой.
Эшер, попыхивая трубкой, наклонился к пяткам.
- Когда это было обнаружено?
- Приблизительно час назад. Предварительная эхоскопия показала, что труп без видимых повреждений целиком врыт в землю. Или вырос из нее ногами кверху, - черт его разберет, что тут произошло на самом деле.
Барлоу был явно обескуражен этой загадкой. Некоторое время Эшер пристально, сквозь мощную мю-мезонную лупу изучал узор на большом пальце левой ноги трупа, затем выпрямился и стал учащенно дымить, неподвижно глядя в какую-то удаленную точку. Барлоу хотел было задать ему вопрос, но сдержался, вспомнив, что тревожить прославленного детектива во время раздумий крайне опасно. Наконец, Эшер очнулся и произнес, обращаясь к комиссару: "Судя по наиболее очевидным и несомненным признакам, жертва человек с двумя высшими образованиями, имел дело с позитронной техникой, некоторое время работал на Фобосе, дважды был женат и имеет четверых детей. Он - любитель выпить, перенес две операции на щитовидной железе и мучается, то есть, уже отмучился, запорами. Его дядя погиб в лифте от короткого замыкания." Барлоу онемел от неожиданности. Аналитические способности Эшера всякий раз ставили его в тупик.
- Но Густав, ради всех святых, откуда это тебе известно?
- Элементарно, комиссар. Как-нибудь на досуге я посвящу вас в некоторые технические нюансы моего подхода к сыскной работе. Однако сейчас, мне кажется, пришла пора заглянуть в прошлое.
С этими словами Эшер, хитро улыбаясь, постучал по своему чемоданчику.
Работа интерферотрона всегда вызывала у Барлоу, да и у всех, кто оказывался рядом, подобие священного ужаса. Несмотря на то, что Эшер снабдил аппарат инструкцией на полторы тысячи страниц, содержавшей исчерпывающие теоретические обоснования, принципы действия интерферотрона и правила пользования им навсегда остались загадкой для полицейского корпуса Оливареса.
