Станислав Соловьев - Поездка в Ютиссаггар
Пятый тост был за Нашу Славную Бескрайнюю Империю - Сасер только пригубил бокал. Он чувствовал, что уже основательно пьян. Еще он осознал, что ему совсем не хочется пить за чужую Империю. "Сволочи, - зло подумал Сасер, - все они пьют за этих проклятых варваров, за этих вонючих варваров, и никто не пьет за наши родные Долины, никто не пьет на нашего Хозяина!.." В ушах звенело, раскрасневшиеся лица всех этих Раневаров и Гасени так и вились вокруг, столовые приборы скакали по столу, и было трудно отведать сладкого желе - оно никак не давалось Сасеру в руки. А голос Досле почему-то стал громким и назойливым. Все говорил и говорил о хищениях хитрого Гасени, о нерасторопности молодых командиров Вспомогательной Стражи, о постоянной нехватке средств...
Сасер уклонился от докучливого голоса, и начал ковырять ложкой сладкое желе. Тут с грохотом поднялся задыхающийся Гасени - бокалы, тарелки так и посыпались на пол. Заплетающимся языком он предложил выпить за Нижне-западный район, который всегда старается выполнить все мудрые распоряжения Их Высокопревосходительства военного губернатора и Их Превосходительства Генерального инспектора. В наилучшем виде...
Сасер взял бокал в руки, расплескал половину на стол и поставил его назад. Его мутило. Пить за Нижне-западный район ему категорически не хотелось. Наверно, потому что распоряжения Генерального инспектора в районе выполнялись плохо. Он стал жевать желе. Оно оказалось излишне сладким, приторным, оно липло к гортани, язык в нем вяз, и Сасер потребовал воды. Воду тут же подали мокрый, захмелевший Генеральный инспектор увидел перед собой совершенно чужих ему людей, совсем пьяных, потных, что-то кричащих, громко смеющихся, с расстегнутыми воротниками и подвернутыми рукавами. "Что я делаю среди них? Зачем мне это?!.." - с отчаяньем подумал Сасер. За Ютиссаггарский гарнизон он уже не пил.
Сасер проснулся рано. Голова отчаянно болела, все кости ныли, ныло все тело и не хотелось куда-то идти, кого-то проверять, что-то решать... Он не помнил, что ему приснилось. И приснилось ли? Это было странно, это было удивительно: не помнить собственных снов. В последнее время снились одни кошмары. Почти каждую ночь. А сегодня... Старость, подумал Сасер, старость тому причиной. Я стар. Вот уже мне ничего не снится... Он тоскливо осмотрелся вокруг. Вместо привычных покоев он увидел незнакомую комнату, какие-то огромные древние шкафы из потемневшего дерева, пыльные варварские ковры... Маленькое окно почти не давало света, и он с запозданием вспомнил, что это личные покои Досле, в которые его услужливо привели далеко за полночь. О главном инспекторе Нижне-западного района думать не хотелось. Вообще, думать ни о чем не хотелось.
Сасер не спешил вставать. Он смотрел в потолок - потолок был низкий, пыльный, с паутиной по углам. Мыслей никаких не было - в голове царила боль, тугая, тяжелая. Кашель, привычный режущий кашель, не беспокоил сегодня Генерального инспектора. Это было удивительно. "Сухая вода", отметил Сасер. Я много выпил этой гадости. Может, я основательно прогрелся и потому сегодня меня не мучает кашель?..
Он позвал Лае. Из-за двери послышались какие-то шорохи, шум, звон. Сасер позвал во второй раз, бессмысленно рассматривая потолок. Возник Лае - весь опухший, мокрый. На его смуглой физиономии блудливо моргали заплывшие глаза. Сволочь, устало подумал Сасер, конечно же, этот жирный Гасени. То Олсе этого ублюдка лапал, а теперь, значит, этот... Гасени ещё на обеде хватал пухлой рукой адъютанта на колено.
Сасер вспомнил, как однажды Лае пришел весь в слезах и синяках. Оказалось, что Олсе зажал его в углу в одной из комнат личной канцелярии Генерального инспектора и попытался изнасиловать. Помнится, Сасер сильно разозлился. Уже следующим утром городской патруль нашел на улице Святого Слова, бывшая Зеленщиков, тело некоего Толеми. Его зарезали и кинули в сточную канаву. Олсе тогда здорово напился и не показывался на глаза Сасеру несколько дней: двадцати двухлетний Сууситет Толеми был командиром одной из частей столичной Стражи и, по совместительству, любовником Олсе. Вообще-то, Оотобакаам гомосексуалистов сажают на кол. Перед этим подвергая извращенцев кастрации... Что Олсе, что его люди. Животные...
Лае принес чан с холодной водой - его шатало, немного воды вылилось на пол. Сасер с трудом сел. В голове шумело. Комната плыла, все было не четким, а каким-то смутным. Он попытался представить, как сейчас начнет умываться этой ледяной водой - зачерпывать ладонями, с силой растирать лицо, зубы будут сводить, в кожу вопьются тысячи маленьких иголок... Его затрясло - он вздохнул и окунул голову в чан. С шумом отфыркался и стал вытираться полотенцем. Потом Лае одевал его в чистые одежды - Генеральный инспектор всегда брал с собой смену белья. На этот раз косички адъютант ему не делал - Сасер заснул с варварской прической. Лае не попадал, путался в одеждах, хватался за стул толи перебрал он, толи не выспался... Сасер встал, подумал, приказал подать "сухой воды". Потом посмотрел на бокал - и передумал. Выпил простой воды, с трудом сглатывая. И пошел на улицу...
Было ранее утро. Солнце только вот-вот показалось из-за горизонта. Оно не грело, толком не освещало, это зимнее сууварское солнце, оно было совсем ни к чему. Генерального инспектора ждали: бледный Досле, ещё не проснувшийся Керен и Гасени, почему-то с опухшими губами. Раневара не было - Досле доложил, что коменданту Пятого Ютиссаггарского дома наказания не здоровится. Врет, подумал он. Убрал его с моих глаз подальше, боится... Завтракать Сасер отказался. Есть ему совершенно не хотелось - даже поташнивало. Вероятно, главный инспектор района хотел опять его напоить. Хватит, поем уже в столице, подумал Сасер и приказал показывать новобранцев.
Они шли по глубокому снегу - ночью был обильный снегопад. Ноги вязли в сугробах, было холодно, и Сасер язвительно отметил про себя, что это не столица, тут понятия не имеют убирать снег... Его опять все раздражало. Он хотел поскорее закончить с Ютиссаггаром...
На плацу стояли новобранцы Вспомогательной Стражи. Генеральный инспектор профессионально отметил, что их меньше сотни - меньше того количества, что указал Досле в своем донесении. Новобранцы производили жалкое впечатление все какие-то тощие, небритые, в мешковатых коричневых одеждах не по росту. Молодой Керен бегал, отдавал короткие приказы, его помощники-офицеры суетились. Новобранцы подобрались, подтянулись, но кто-то с краю ещё стоял в развалку, сплевывал на истоптанный снег, и Сасер остановил жестом бурную деятельность командира гарнизона.
Он оглядел новобранцев и понял, что дело неважное. Каждый новый набор людей все хуже и хуже. Крестьяне прячутся в лесах, в подвалах, в соседних деревнях. Горожане стремятся попасть в гражданскую администрацию - там служить выгодно, там не опасно, и кормят лучше, а самое главное, платят какое никакое жалованье. Вот и приходится набирать, кого попало. Вглядываясь в застывшие лица новобранцев, Сасер отчетливо видел, чем это все закончится. Через год-два набирать будет некого. Люди мрут как мухи, люди бегут в глухие Харраменские леса, все больше становится партизан - работать будет не с кем. А у тебя, Генеральный инспектор, глядишь, и подчиненных не останется, - неожиданно весело подумал Сасер. Хуже всего, что все больше становится ублюдков, рожденных от варваров. Как знать, сколько их тут?..
