Вячеслав Курдицкий - «На суше и на море» - 81. Фантастика
— Хочу полистать вводную.
Жилище Стаса мало чем отличалось от комнат его товарищей. Разве что участок стены над столом выложен ромбовидной чешуей таисянского плечерога, да в черной шкатулке искрится марсианская галька. На Марсе и Таисе Стас не был. Чешую и прозрачные камешки привезла Алена. Она любила все лучезарное. И сама была веселая и яркая. Мужа называла Добрыней. «Почему?» — спрашивал Стас, взвешивая на ладонях ее тяжелые волосы. «Ты большой и добрый, — смеялась Алена. — И верный. А если отпустишь бороду, то будешь вылитый Добрыня Никитич с картины Васнецова». Стас посмотрел на стереоизображение Алены, сел и принялся читать вводную программу.
«В стародавние времена, когда ужасные дивы и прекрасные пери являлись людям, царствовал славный Рабиг аль-Мулюк. Его владения омывало море, пересекали реки и сухие русла; сады граничили с пустынями, а дворцы — с хижинами. В числе подданных были визири и воины, звездочеты и купцы, простолюдины и нищие».
Стас постарался представить себе Рабиг аль-Мулюка. Жил, наверное, в древности этакий аравийский царек. Грабил подданных, сладко ел и развлекался. Владел двумя-тремя оазисами, угонял у соседей скот, верил в существование дивов и пери…
«Рабиг аль-Мулюк старался быть праведным владыкой: карал злодеев, возвеличивал храбрых и усердных. Не его вина, если подлинная справедливость не воцарилась в стране. Царь был бездетным. Приближалась старость, но некому было передать власть. Подолгу бродил Рабиг ал-Мулюк в саду, удрученный тягостной думой».
Давняя боль кольнула Стаса: у них с Аленой тоже не было детей. «Успеем, — смеялась жена. — Сто лет впереди! Да и некогда. Ты копаешься в жерлах вулканов, я ползаю по планетам…» Сколько ни уговаривал Стас, Алена только смеялась. И он верил, что впереди сто лет. Сто лет! Когда солнечный протуберанец сжег корабль Алены, Стас тоже хотел умереть. Тоскуя по жене, бросил вулканологию и пришел в Центр…
Стас снова погрузился в чтение вводной.
«Однажды владыка гулял в саду. Чей-то голос окликнул его.
— Кто посмел? — гневно спросил повелитель.
— Я — Хызр. Разве ты не узнал меня?
Падишах с достоинством наклонил голову.
— Вот чудодейственное яблоко, — негромко промолвил Хызр. — Раздели его с женой, и у вас родится сын.
Царь побледнел и обеими руками принял краснобокий плод».
Стас еще раз перечитал эти строки. Кто такой Хызр?… А, это добрый вестник. Стало быть, у царя будет сын.
«И когда родился Сайф ал-Мулюк, ликовала вся страна. У колыбели наследника владыка собрал звездочетов и дервишей. Мудрецы долго лицезрели младенца, изучали расположение родинок, многозначительно вздыхали и переглядывались».
Стас отложил вводную. Итак, если отбросить восточную цветистость, информация о Сайф ал-Мулюке выглядит следующим образом: во-первых, он станет мудрым, во-вторых, воинственным, наконец, он приобретет жизненный опыт и превратится в крепкого царька. Дальнейшие предсказания перебрасывали царевича из VIII века в авантюрную сказку. И Стасу, который подменит Сайф ал-Мулюка в прошлом, предстоят большие испытания. Придется работать как следует, чтобы все закончилось благополучно. Надо выполнить задание Устад-Галима и вернуться из прошлого. Только тогда жизнь без Алены приобретет какой-то смысл.
«Время показало, что звездочеты и дервиши не ошиблись. С малых лет царевич радовал воспитателей остротой ума и любознательностью. Он рано научился читать и писать, скакать на коне и владеть оружием. Любил слушать рассказы о злобных дивах и прекрасных пери, о войнах и странствиях, о несчастной птице рухх, детенышей которой пожирает злобная аждаха.
Однажды падишах призвал к себе сына…»
3
Через декаду соискатели собрались у Камалова. Вообще-то можно было сразу идти на пусковую площадку, потому что ничего нового устад не сообщал. Все давно говорено-переговорено, уточнено и проверено. Но так уж повелось, что очередная команда усаживалась у овального стола и молча созерцала тюбетейку на голове Устад-Галима. И что интересно: такая игра в молчанку приносила пользу. Медики это подтверждали.
Камалов сидел в глубоком кресле. Пощипывал курчавую бородку и разглядывал соискателей. Смотреть на них — одно удовольствие. За столом собрались здоровенные красивые парни, спокойные или тщательно скрывающие волнение.
Стройный Чака согнулся и спрятал ладони между коленями. Мелкие кольца его волос напоминали вязаную шапочку. Соискатель покачивался и смотрел в сторону. «Красив, — подумал Камалов. — Не слишком ли ты волнуешься, сынок?» Устад перевел взгляд. Уж кто был самоуверен и никогда не волновался — так это Абэ! Он раскинулся в кресле, положив ногу на ногу, щурил узкие глаза. Он мал ростом, невероятно силен и смешлив. На улыбающегося товарища неодобрительно косится дисциплинированный Кумар. Его черные волосы аккуратно причесаны, стартовый костюм застегнут на все кнопки. В Камалова он влюблен, непререкаемо верит каждому слову.
Рыжеволосый Боб напоминает чемпиона Олимпийских игр по метанию молота. Природа щедро одарила его: широченные плечи и грудь, литые бицепсы, длинные ноги. К сожалению, все это большей частью бездействует, ибо их обладатель любит поспать. Он и сейчас дремлет. А вот Ли никому не нравится. Какой-то он унылый, бесцветный. Скуку наводит. Не понятно, зачем он вообще пришел в Центр. Боясь обнаружить антипатию, Камалов прощал ему мелкие промахи, за которые беспощадно ругал Стаса.
Из общей массы соискателей Стас не особенно выделялся, и все-таки он — признанный лидер и бессменный атаман на полигоне. Почему? Причина проста. Если каждый из соискателей чемпион в каком-либо одном виде спорта, то Стас многоборец. Среди узких специалистов он — ученый-энциклопедист. По складу характера он чудак, который, не задумываясь, пойдет туда — не знаю куда, чтобы принести то — не знаю что. «На кого он похож? — думал Устад. — Пожалуй, на добродушного и верного Добрыню».
Устад-Галим приподнялся и обвел взглядом соискателей. Парии зашевелились, готовые ко всему.
— Кто не уверен в себе? — спросил Камалов. Не ожидая ответа, решительно встал: — На старт!
В нижнем ярусе их встретил знакомый сотрудник Центра. Камалов быстро прошел мимо пусковой площадки.
— Вы не с нами? — забеспокоился Чака.
— Я буду у мониторов.
На площадке серебристо мерцали стартовые капсулы. Соискатели привычно разместились в них, надели на головы пси-датчики, обмотали их длинными шелковыми чалмами. Пошевелили руками и ногами, принимая удобную позу. Сотрудник Центра меланхолично обошел капсулу, проверяя, все ли сделано по инструкции.
