Александр Зорич - Пасифая.doc
– Мне нушна типе шкашать койшто, – прошептал на ухо Фаине Вениамин.
Обочь прыснула со смеху стайка подвыпивших бухгалтерш – как видно, они предвкушали дальнейшее развитие событий.
Подхватив бокалы, Фаина и Вениамин отошли от стола, уже разоренного, к окну, разлинованному вертикальными жалюзи.
– Ну.
– Толька никаму, обищаеш?
– Могила.
– У нас тут шиштему слешения штавят. Руковотить поручили Толику. В панетельник она уже буит рапотать. Шистема шпионит хто кута ходит в Интернете. В шмысле на какие шайты. Кохо заловят на пошторонке, штелают вливание и уволят. Дитер, хаварят, хочит сократить десять человек.
– Спасибо. Учту, – сдержанно кивнула Фаина и окатила Вениамина подчеркнуто благодарным взглядом.
За спиной захихикали на два девичьих голоса. Чтобы порадовать дурех, Фаина положила свою красивую руку на сутулое плечо товарища. Вениамин нескладно оскалился.
– То ешть ты поняла… Ешли што, обращайся ко мне.
– Я поняла, спасибо.
Заиграла медленная и совершенно безликая музыка – такую крутят в западных моллах с гипнотическими целями. Вениамин с откровенным интересом посмотрел на Фаину. А вдруг пригласит танцевать белый танец?
Но Фаина не шелохнулась. Краем глаза она заметила, как ретируется с банкета троица переводчиков. Глаза первого сыто блестели. Двое других обсуждали, где продолжить посиделки – чтобы недорого и прилично.
В противоположном углу зала, подковой обсев праздничную, в платье с янтарной брошью, Волчицу, устроились авторы. Про себя Фаина называла их «писателями легкого поведения». Знакомый детективщик Карманчин, плюгавенький мужчина с испитым лицом отставника, поймал Фаинин взгляд и принялся пригласительно махать ей руками. Подвыпившие мэтрессы, королевы любовных романов и царицы бытовых драм с продолжениями, все как одна с тяжелыми гузнами и хитрыми глазами, присоединились к нему. В первое мгновение Фаина и впрямь решила пойти к ним, для политеса. В конце концов, это их полуграмотные бредни кормят Клуб, и чтобы яблоня плодоносила, ее нужно удобрять, поливать, подрезать и бла-бла-бла в духе герра Дитера. Но мгновение упорхнуло, и Фаина поняла, что никуда уже не пойдет.
Все это было так неглубоко, так невсерьез, что отыгрывать постылые жизненные роли Фаина, обеими руками уцепившаяся за золотые перья жар-птицы, которая вот-вот унесет ее в далекие края, уже не могла.
Мелким шагом двинулась она к лифту.
– Ты куда, Семенова? – развязным голосом крикнула ей вслед секретарша Алена. Ее щеки запунцовели, на блузке – разлапистое винное пятно. – А танцевать?
– Мне позвонить надо, тут не слышно, – извиняющимся тоном сказала Фаина, извлекая из сумочки свой мото-плоско-мобильник. – Я сейчас вернусь.
Но она, конечно, не вернулась.
12
Есть такие женщины – ни в чем никогда не уверенные и все время пытающиеся что-то понять. Одна такая оказалась в соседнем кресле от Фаины.
У иллюминатора, справа, храпело лицо арабской национальности (рейс был ночной), и величественных рассветных видов, способных настроить на философствования даже автопилот, Фаине было не увидеть.
Почти сорок минут пути она сонно разглядывала эмблему авиакомпании на подголовнике перед собой: голубой овал по-отечески обнимал три латинские буквы. Попивала красное сухое – его наливала стюардесса. Потом считала синие и черные клетки на своей плиссированной юбке, пошитой не то «под школьную», не то «под татушек».
Вот выкатили тележки, раздали завтрак: жесткий бифштекс, безвкусная холодная булка, уксусный огурец. Пиршество венчал сладкий чай-мочай и шоколадка с изображением самолета.
Все это время ее бессонная соседка сосредоточенно мурыжила пелевинский «Шлем ужаса». Фаина знала эту махонькую книгу, неказистую курочку фазана в павлиньем вольере мэтра, – вот уже несколько месяцев Клуб приторговывал ею со своей двадцать шестой страницы (брали оптом на реализацию). Судя по лицу женщины, она так и не сумела повествованием плениться. После завтрака ее прорвало.
– Вы случайно не читали? – спросила она Фаину, напряженным взглядом указывая на книгу.
– Читала.
– Понравилось?
– Ну… Другие книги этого автора произвели на меня большее впечатление, – уклончиво, будто дело было на планерке, ответила Фаина. – Но и эта до известной степени хороша.
– А мне вот как-то совсем не нравится… Правда я других не читала.
– Почему же вы ее купили?
– Продавец посоветовал. Я сказала, что еду на Крит, попросила что-нибудь небольшое, художественное. Но чтобы современное. Ну, там, про лабиринт… Про этот, забыла, как называется…
– Кносский дворец? – неуверенно подсказала Фаина.
– Да. И продавец мне посоветовал этот вот «Шлем». А там вместо дворца все время какой-то Интернет.
– Ну вы же сами хотели, чтобы современное, – мягко улыбнулась Фаина. Она вдруг почувствовала себя уполномоченной извиниться за весь книгораспространительский эгрегор.
– Современное, выходит, обязательно про Интернет? И эти… подскажите…
– Интернет-чаты.
– Вот!
– Когда я увидела в археологическом музее английскую булавку, сделанную еще при царе Миносе, я поняла вот что: если современность чем-то и отличается от Античности, так это, наверное, только чатами, – заметила Фаина.
– Получается, в будущем все книги будут про один только Интернет?
– Ну… не знаю. Книги ведь они про жизнь. Правильно? А у многих современных людей жизнь состоит в основном из Интернета.
– Грустно это как-то, – вздохнула женщина и, скривив рот, сдула со щеки длинную челку. На Фаину посмотрели ее изможденные белесоватые глаза с красной сеткой сосудов.
– В принципе, да. Но я думаю, когда наша жизнь будет состоять из одного сплошного Интернета и прочей этой фигни, грустно нам уже не будет. Ну, это когда реально живешь в лесу, рассказы про белочек и зайчиков не надоедают.
До самой посадки они разговаривали. Фаина наврала, что работает в турагентстве и едет на Крит в командировку. Женщина призналась, что собирается «просто-напросто отдохнуть», что ее мужа на работе премировали горящей путевкой, а он вдруг расхотел ехать и переписал путевку на нее. Наверное, тоже наврала.
13
Было около шести тридцати утра. Соловая, с припухшими от дармового аэрофлотского каберне веками Фаина ехала в такси, когда из сумки послышалась истеричная трель мобильника.
– Але, – сухим голосом сказала Фаина.
– Фаинский, ты меня слышишь? Это Прохор!
– Привет. Говори.
– Можно я сейчас зайду? Мне книга нужна. «Фрагменты речи влюбленного». Я ее Лехе на той неделе давал почитать.
– Ну нужна, и что?
