Олег Авраменко - Адепт Источника
- Тебе сколько лет? - спросил я, воспользовавшись паузой в рассказе Пенелопы.
- Еще не исполнилось двадцати двух, - ответила она. - По моему собственному времени, разумеется. Большую часть своей жизни я провела в Сумерках.
"Она такая молоденькая!" - с умилением подумал я, и мне так захотелось обнять ее, расцеловать, прижать к груди...
- Ты Сумеречная?
- Формально да. Дед Янус признал меня как свою внучку, когда мне исполнилось пять лет, и с тех пор я считаюсь полноправным членом Дома.
- Принцессой?
- Да. И опять же, только формально. Я очень редко бываю в Истинных Сумерках и других официальных владениях семьи. У меня не сложились отношения с родней - ни по маминой линии, ни по твоей... За редким, правда, исключением.
- Почему? - искренне удивился я, в пароксизме внезапно вспыхнувшей отцовской любви возмущенный тем, что кто-то может плохо относиться к моей очаровательной крошке.
- Предрассудки, - горько усмехнулась Пенелопа. - Почему-то, когда семью создают двоюродные брат и сестра, это считается в порядке вещей, но я, дочь тетки и племянника, совсем другое дело. В глазах большинства родственников, особенно из Света, я - дитя греха. Меня сторонятся, не хотят иметь со мной ничего общего.
- Понятно, - сказал я. Никакой вины за собой я не чувствовал, здраво рассудив, что если бы не наша с Дианой любовь, не было бы и Пенелопы. И хотя с момента нашей встречи прошло совсем немного времени, я уже не представлял себе мир без нее, без моей дочери. Я только жалел, что вернулся так поздно. - Ты живешь здесь?
- Да, это мой мир, вернее, мир моей матери. После того, как ты исчез, она перестала держать его местонахождение в тайне и по всей форме зарегистрировала его как свое личное владение. Umbra 7428-OIT, если тебя интересует каталожное наименование. Но обычно его называют Сумерками Дианы.
- Ты хорошо помнишь мать?
Пенелопа отрицательно покачала головой.
- Я совсем не помню ее. Она ушла вслед за тобой, когда мне было полтора года. Тетя Минерва считает, что в глубине души я осуждаю маму за то, что она бросила меня, но это не так.
Я с трудом проглотил застрявший у меня в горле комок.
- Ты понимаешь ее?
- Да. Она слишком сильно любила тебя, чтобы сложа руки ожидать твоего возвращения или подтверждения факта твоей смерти. А еще... - Пенелопа умолкла в нерешительности.
- Ну, - подбодрил ее я, хотя и сам нуждался в ободрении.
- Когда я была маленькой, то случайно подслушала, как тетя Юнона говорила Дионису, что мама просто не могла без тебя жить, вот и решила либо найти тебя, либо умереть так, как умер ты.
По моей щеке скатилась крупная слеза. Почему, в отчаянии подумал я, Диана не любила меня чуточку меньше - так, чтобы ей хватило выдержки и терпения дождаться меня? Сейчас бы мы сидели втроем в этой комнате, в ожидании сумеречной грозы, весело болтали и радовались воссоединению семьи... Моя скорбь была так велика, что я совсем позабыл о Дейрдре.
Пенелопа подошла ко мне, опустилась перед моим креслом на корточки и нежно взяла меня за руки.
- Артур, - сказала она. - Неужели нет никакой надежды, что мама, как и ты, уцелела и живет сейчас в одном из тех Срединных миров, ничего не помня о своем прошлом? Существует ли вероятность того, что она жива?
Я протянул руку и погладил ее по волосам. На ощупь они были такие же мягкие и шелковистые, как у Дианы.
- Вероятность такая есть, но очень маленькая, ничтожная, безнадежная вероятность. Лучше не думай о ней.
- Почему?
- Чтобы не испытать разочарования. Ты с детства привыкла к мысли, что Дианы нет в живых, так не внушай себе несбыточных надежд. Потом будет больно с ними расставаться.
- А ты? Ведь ты надеешься, я вижу.
- Да, я надеюсь. Надеюсь вопреки логике и здравому смыслу, надеюсь потому, что отказываюсь верить в обратное. Даже если мне представят сотню свидетелей, собственными глазами видевших гибель Дианы, все равно я буду убеждать себя, что они ошиблись, что они приняли за Диану другую женщину, очень похожую на нее - но не ее.
- Ах, отец! - прошептала Пенелопа, ласково глядя мне в глаза.
Я вынужден был собрать всю свою волю в кулак, чтобы не заплакать от дикой смеси счастья и отчаяния. Но еще мгновение - и я бы обнял свою дочь, дочь Дианы, крепко-крепко прижал бы ее к себе и поцеловал...
Мне помешала (и выручила нас из неловкого положения) надвигающаяся гроза.
Отдельные завывания ветра снаружи переросли в непрерывный вой. Деревья шумели листвой, их стволы скрипели и трещали. За окном царила кромешная тьма, как в безлунную, беззвездную ночь. Ночь в Дневном Пределе сумеречного мира - предшественница грозы и горячего ливня. Напоминание стихии, что она еще жива, что она только дремлет... Жаль, что я не поэт!
Пенелопа поднялась и шумно выдохнула.
- Мои пушистики! Совсем забыла про них. Бедняжки!
Она выбежала из холла в переднюю. Послышался звук отворяемой двери, в комнату ворвался поток душного, горячего, насыщенного влагой воздуха, а мгновение спустя появилась первая златошерстная зверушка. Она настороженно глянула на меня и юркнула под диван. За ней последовали ее товарки - одни оставались в холле, прячась по углам, другие скрывались в смежных помещениях, а иные взбегали по лестнице на второй этаж, - всего их набралось около сотни.
Наконец Пенелопа закрыла дверь и вернулась в холл.
- Пушистики страшно боятся грозы, - объяснила она, вытирая сухим полотенцем лицо и руки. Ее волосы блестели от влаги, на щеках играл яркий румянец, красивая грудь вздымалась в такт учащенному дыханию. Она была просто восхитительна!
- Ты называешь их пушистиками? - спросил я, потому как нужно было что-то сказать.
- Умгу... - Пенелопа отложила полотенце, села в свое кресло и погладила по золотой шерстке одну из зверушек, которая тут же забралась к ней на колени. - Очень милые и забавные создания. Товарищи моих детских игр.
- Диана называла их просто зверушками, - заметил я.
- Знаю. Пушистиками их прозвала тетя Юнона.
- Ты часто видишься с ней?
- Довольно часто. Твоя мать одна из немногих, кто не чурается меня. Последний раз она была здесь в конце сиесты... - Пенелопа сделала паузу и взглянула на настенные часы, циферблат которых был разделен на шестнадцать равных частей. - Даже не верится! С тех пор прошло лишь полтора периода, а мне кажется - несколько циклов. Меня так взволновало известие о твоем появлении, что я даже утратила чувство времени.
- Ты ждала меня?
- О да! Я была уверена, что ты придешь сюда. Ты не мог не прийти.
Я посмотрел ей в глаза и понял, что она действительно ждала меня. Ждала, позабыв обо всем на свете. Ждала с нетерпением, с верой, с надеждой. А может, и с любовью...
