Евгений Лукин - Разрешите доложить!
«Надо будет Гольке благодарность объявить перед строем…» – машинально думает Пиньков и отступает на шаг. Скалы, видя такое дело, задрожали-задрожали да и разъехались по местам.
А вой сзади все ближе, громче…
Делает рядовой Пиньков шаг вперед, и скалы тут же – бабах! – перед самым его носом. Да как! Гранит брызжет, товарищ старший лейтенант…
– А обойти их нельзя? – спрашивает Пиньков.
– Это надо назад возвращаться… – нервно отвечает Фома.
«Попали…» – думает Пиньков.
И в страшную эту минуту перед внутренним взором его возникает вдруг первый пункт первой главы Дисциплинарного устава:
«1. Воинская дисциплина есть строгое и точное соблюдение всеми военнослужащими порядка и правил…»
Отбегает Пиньков подальше и командует:
– Отделение – ко мне! В две шеренги – становись! Нале-во! Строевым… шагом… марш!
И ведет гномиков прямо в проход между скалами.
– Резче шаг! Не чую запаха паленой резины! Ы-раз! Ы-раз! Ы-раз! Д(ы)ва! Т(ы)ри! «Не плачь девчонку» – запе… вай!
И грянули гномики «Не плачь девчонку».
…И вы не поверите, товарищ старший лейтенант, пока проходили – скалы стояли как вкопанные! Но, правда, и шли тогда гномики! Ах как шли!.. Чувствовали, видать: чуть с ноги собьешься – расплющит за милую душу!..
Да в общем-то все естественно, товарищ старший лейтенант. Самые замедленные процессы – какие? Геологические. Всякие там изменения в земной коре, скажем… Ну вот! В овраге давно бардак, а скалы всё еще живут по Уставу.
В общем, прошли.
– Бегом… марш!
Побежали. А сзади уже – рев, давка. Явно настигают пупырчатые. И вдруг – грохот! Скалы сдвинулись! Визг – до небес! Мимо пупырчатый, вереща, как ошпаренный пролетел. Вместо хвоста – веревочка, как у крысы, в скалах защемило, стало быть…
Вот и я говорю, товарищ старший лейтенант: забвение Устава до добра не доводит…
А наши – бегут. Пещера вдали маячит. Весь вопрос: кто первый успеет. Пупырчатые-то в обход рванули, вокруг скал. Вот уже выворачивают из-за бурелома: глаза – угольками, пасти – как у экскаваторов… Так бы и полоснул по ним длинной очередью – было б только из чего полоснуть!.. Почему отставить? Лучше короткими?.. Да хоть бы и короткими, товарищ старший лейтенант, – все равно ведь не из чего!..
Все же опередили их наши. Пропустил Пиньков всех гномиков в пещеру, хотел было сам за ними нырнуть, а тут первый пупырчатый подлетает. А Пиньков его саперной лопаткой по морде – хрясь!.. Где взял? А в этой… в норе, когда автомат искали! Там, товарищ старший лейтенант, если пошарить, еще и не такое найдется…
И потом – разве пупырчатого саперной лопаткой уделаешь? Лезвие только покорежил – пропеллером пошло…
Залетает, короче, смотрит: длинная такая извилистая пещера. На стенах – надписи политического характера. Ну там типа: «Колдуну все до фени» или «Проверяющий вернется…»
А у входа пупырчатые беснуются. Пролезть не могут – узко, а раскопать тоже не получается – камень.
– Другого выхода нет? – спрашивает Пиньков гномиков.
– Нет, – говорят.
«Так, – думает Пиньков, – тогда вся надежда на автомат…»
– Ну и где она тут, эта ваша реликвия?
Разбежались гномики по пещере – ищут.
– Здесь! – радостно кричит Голька. – Здесь!
Пиньков – туда. Поворачивает за угол, а там – тупичок. Свечи теплятся… Кто зажег? Да Голька, наверное, и зажег – кому ж еще, товарищ старший лейтенант! Шустрый…
А в самом тупичке, в нише, стоит деревянное изображение гномика в натуральную величину. Вот тебе и вся реликвия…
У Пинькова аж руки опустились.
«Эх…» – думает.
Мысль, конечно, неуставная, но и ситуация, согласитесь, безвыходная. Смотрит Пиньков на статую и понимает, что изображает она не совсем гномика. Сапоги, френч, пилотка, ремень с бляхой… Так точно, товарищ старший лейтенант, это они рядового Пинькова из дерева выточили.
Ну уж этого он никак не мог перенести – взорвался.
– Раздолбаи! – кричит. – Только и можете что хреновины всякие вырезать! Проку от вас…
Хватает он статую и со всего маху – об пол! Гномики ахнули, в стенки вжались от ужаса… Реликвия – в щепки! И вдруг что-то металлическое о камень – бряк!
Ну, тишина, конечно, полнейшая. Слышно только, как пупырчатые у входа воют и землю скребут.
Нагнулся Пиньков, поднял то, что из статуи выпало, и говорит:
– Эх вы, шнурки!.. Ни черта-то вы, шнурки, не знаете, как положено с реликвиями обращаться…
И, звучно передернув затвор, рядовой Пиньков твердым шагом направился к выходу из пещеры.
* * *Вот и вся история, товарищ старший лейтенант… Разрешите доложить, в овраге теперь – полный порядок. Пупырчатые – и те строем ходят, а уж про гномиков и говорить не приходится. Такая пошла в овраге замечательная жизнь, товарищ старший лейтенант, что никто без приказа и дыхнуть не смеет… Кто командует? Да колдун же и командует – кому ж еще? Не глупенький ведь – в шесть секунд все понял: нет Бога, кроме Бога, а рядовой Пиньков – Проверяющий Его… Так что докладывать командиру части об этих ста двадцати автоматных патронах, по-моему, не стоит… Так я ж к тому и веду, товарищ старший лейтенант: списать их – и все дела! Тем более, что потрачены они на восстановление социальной справедливости…
1989
