Джеймс Типтри-мл. - «Если», 2000 № 08
Дальше хуже. Пол не питает никакого почтения к священным расписаниям, над которыми теперь дни напролет корпит в штаб-квартире хорек с седьмого уровня. Пол забывает привезти Дельфи назад вовремя, и у бедного Хопкинса ум заходит за разум.
Так что вскоре в дата-шаре появляется иконка с грифом «срочно», требующим личного вмешательства мистера Ишема-старшего. Поначалу штаб-квартира ступает мягко.
— Сегодня я не могу, Пол.
— Почему?
— Говорят, я должна, это очень важно.
Он гладит золотой пушок на узкой спинке. Под Карбондейлом, Пенсильвания, слепая женщина-крот обмирает от наслаждения.
— Важно. Им важно. Захапать побольше денег. Разве ты не понимаешь? Для них ты только вещь, на которой зарабатывают деньги. Толкачка. Ты им дашь себя поиметь, Ди? Дашь?
— О, Пол…
Он того не знает, но перед ним диковина: Удаленки не смонтированы на потоки слез.
— Просто скажи, нет, Ди. Нет. Достоинство. Ты должна.
— Но они говорят, это моя работа…
— Ты не хочешь поверить, что я могу позаботиться о тебе, Ди. Девочка, ты позволяешь им рвать нас на части. Тебе надо выбрать. Скажи им «нет».
— Пол… я… я скажу…
И она говорит. Храбрая маленькая Дельфи (безумная Ф. Берке) говорит:
— Нет, пожалуйста, я обещала Полу.
Они пытаются снова. Все еще мягко.
— Пол, мистер Хопкинс привел мне причину, почему они не хотят, чтобы мы так много времени проводили вместе. Все дело в твоем отце.
Может, она думает, что его отец похож на мистера Кэнтла.
— Ах вот как, чудненько. Хопкинс. С ним я разберусь. Послушай, я не могу сейчас думать о Хопкинсе. Кен сегодня вернулся, он кое-что узнал.
Они лежат на высокогорном лугу в Андах, наблюдая за тем, как его друзья пикируют на своих поющих воздушных змеях.
— Ты не поверишь, у полицейских на побережье в головах электроды.
Пол даже не замечает, как она цепенеет в его объятиях.
— Да уж. Странно. Я думал, ПП-импланты вживляют только преступникам или в армии. Разве ты не видишь, Ди, наверняка что-то происходит. Какое-то движение. Может, кто-то строит организацию. Но как нам это узнать? — он бьет кулаком по земле. — Нам нужны контакты! Если бы мы только могли узнать.
— Ты о тех… новостях? — рассеяно спрашивает она.
— Новости, — он смеется. — В новостях нет ничего, кроме того, что они хотят, чтобы люди знали. Пол страны может сгореть, и никто ничего не узнает, если они того не захотят. Ди, разве до тебя не доходят мои слова? Это же тотальный контроль над вещанием! Они зомбировали всех и каждого, чтобы люди думали то, что им показывают, хотели того, что им дают, и дают то, что сами же запрограммировали хотеть. Замкнутый круг — ни вломиться, ни вырваться. И ни одной зацепки. Думаю, у них и плана никакого нет, кроме как поддерживать вращение этой карусели. И Бог знает, что происходит с людьми, или с Землей, или, скажем, с другими планетами. Единый гигантский водоворот мусора и лжи, в котором все кружатся и кружатся и ничто никогда не изменится. Если мир не проснется вскоре, с нами покончено!
Он мягко хлопает ее по животу.
— Тебе надо вырваться, Ди.
— Я пытаюсь, Пол, я вырвусь…
— Ты моя. Тебя им не получить.
И он отправляется на встречу с Хопкинсом, который и вправду запуган.
Но той же ночью мистер Кэнтл отправляется на встречу с Ф. Берке под Карбондейлом.
Ф. Берке? На топчане в дешевом халате, будто мертвый верблюд в палатке, она сперва не может осознать, что это от нее он требует расстаться с Полом. Ф. Берке никогда Пола не видела. Дельфи встречается с Полом. Факт в том, что Ф. Берке уже не помнит, что существует отдельно от Дельфи.
Мистер Кэнтл тоже едва в это верит, но прилагает усилия.
Он указывает на безнадежность, на потенциальное унижение для Пола. И получает в ответ тупой взгляд туши на топчане. Тогда он заводит речь о ее долге по отношению к ВКК, ее работе, разве она не благодарна за возможность и т. д. Он весьма убедителен.
Заплесневелый рот Ф. Берке открывается, каркает:
— Нет.
Ничто больше, похоже, из него не извергнется.
Мистер Кэнтл не туп, он распознает непоколебимое препятствие, когда на него натыкается. Он также знает необоримую силу: ВКК. Самое простое решение — закрыть кукло-шкаф и не открывать его до тех пор, пока Пол не устанет ждать, когда проснется Дельфи. Но затраты, график! И есть здесь что-то странное… Он рассматривает имущество корпорации, горбящееся на кровати, и его покалывает шестое чувство.
Понимаешь ли, Удаленки любить не умеют. У них и пола, собственно-то, нет, конструкторы исключили это на начальном этапе. И потому логично было предположить, что это Пол забавляет себя или что-то в том маленьком тельце в Чили. Ф. Берке может делать лишь то, что естественно для любого куска биомассы. Никому и в голову не приходило: они могут иметь дело с настоящим homo sapiens, чья тень несется из каждого голошоу на земле.
Любовь?
Мистер Кэнтл хмурится. Сплошной гротеск. Но инстинкт не дает ему покоя; он порекомендует проявить гибкость.
А потому в Чили:
— Дорогой, сегодня мне не нужно работать! И в пятницу тоже, не так ли, мистер Хопкинс?
— Хм, великолепно. Так когда светлый миг досрочного освобождения?
— Будьте разумны, мистер Ишем. У нас — график. И, уж конечно, в вас нуждается ваша собственная производственная группа.
Как это ни странно, так оно и есть. Пол уходит. Хопкинс глядит ему вслед, с отвращением спрашивая себя, с чего это Ишему понадобилось трахать куклу. Хопкинсу не пришло в голову, что потомок Ишемов может и не знать, что такое Дельфи.
Особенно если учесть, что Дэйви плачет, потому что Пол вышиб его из постели Дельфи.
Постель Дельфи под настоящим окном.
— Звезды, — сонно говорит Пол. Он перекатывается, тянет за собой Дельфи так, что она оказывается на нем. — Ты сознаешь, что это одно из последних мест на земле, откуда людям видны звезды. Еще Тибет, может быть.
— Пол…
— Спи. Я хочу посмотреть, как ты спишь.
— Пол. Я сплю так крепко, я хочу сказать, это давняя шутка, как трудно меня разбудить. Ты против?
— Да.
Но, наконец, со страхом она отпускает реальность — чтобы за пять тысяч миль к северу безумное изможденное существо могло выползти и, заглотав концентраты, упасть на свой топчан. Но ненадолго. Розовый рассвет, когда Дельфи открывает глаза, чтобы обнаружить, что она в объятиях Пола, который нашептывает ей грубые нежные вещи. Ему так и не пришлось заснуть. Ее Дельфи-тело, эта безнервная маленькая статуя, зарылось в него среди ночи.
Расцветает сумасшедшая надежда и получает пищу две ночи спустя, когда Пол говорит, что во сне она звала его по имени.
