Жерар Клейн - Время не пахнет
Йоргенсен снова посмотрел на город. Кое-что начало проясняться. Казалось, низкие строения объединены в группы от восьми до двенадцати домиков, связанных тропками. Группы между собой соединяли петляющие меж деревьев дорожки. Издали это все казалось формацией из гигантских живых клеток.
Поведение туземцев по-прежнему ставило в тупик – большую часть времени они разгуливали с пустыми руками и, похоже, не подозревали, что такое работа. У них не было даже никакого разделения труда. Более того, жители Далаама, казалось, вообще не имели профессий.
«Как живут туземцы? Где добывают пищу? Кто одевает их?»
Люди выглядели беззаботными – большего Йоргенсен с тысячеметровой высоты уловить не мог.
Быть может, в Галактике Игона наилучшим образом соответствовала понятию рая? Чиновники Арха обосновали необходимость «коррекции истории» Игоны «агрессивными и воинственными устремлениями ее обитателей». Это совершенно не вязалось с тем, что наблюдал Йоргенсен. Но официальные соображения Арха редко совпадали с истинными. Они просто позволяли излишне щепетильным членам коммандос не испытывать угрызений совести. Единственное, что двигало Архом, было укрепление собственной власти.
Принципы «коррекции истории» были на удивление просты. В первые времена вмешательство коммандос было чисто материальным – физическое уничтожение неугодных людей, городов и целых планет. Но с веками появились иные способы воздействия. Коммандос обрабатывали коллективную психику общества. Они вводили в подсознание некоторого количества индивидуумов понятия, мнения, иными словами, «архетипы» мышления, которые через несколько десятилетий проникали в коллективное подсознание. И тогда вспыхивали войны, процветающие цивилизации загнивали по неведомым причинам. И никто не подозревал, что зародыши их гибели были привиты им десятилетия назад коммандос темпорального воздействия. Чаще всего эти зародыши представлялись безобидными мелочами, но, развиваясь, оборачивались социальным раком.
Таким чудовищно-безжалостным, невидимым и неотразимым оружием пользовалась Федерация в своей неправой борьбе с будущими конкурентами.
«Это – преступное оружие», – говорил себе Йоргенсен, наблюдая спокойную и счастливую жизнь далаамцев. В тщательно опечатанной металлической коробке, которая лежала в одном из его карманов, хранились записи для гипнотического внушения разрушительных идей. Ему захотелось выхватить эту коробку и забросить подальше. Но он не мог решиться на это. Его слишком долго воспитывали в духе верности Федерации.
«Что думают другие? Марио, по-видимому, все понимает, об этом говорит его снисходительная улыбка. Ливиус подчинился без рассуждении. Кносос – загадка, лицо редко отражает истинные эмоции этого человека. Остальных заботит собственно действие, а не цель, которую оно преследует».
Марио тронул Йоргенсена за плечо.
– Что будем делать?
– Меня мучает тот же вопрос, – ответил Йоргенсен.
Он обдумал все. Существовал лишь один выход, который на время разрешал все проблемы. «Неизвестно, согласятся ли остальные с моим решением», – подумал он.
– Надо возвращаться на Альтаир. Считайте это отступлением. Возникло слишком много новых факторов. Я не уверен в эффективности предложенного мне плана. Гипнотическое внушение может вызвать у туземцев непредвиденную реакцию и принести больше вреда, чем пользы. Быть может, туземцы способны создавать мозговой барьер. Я не могу брать на себя ответственность за возможный провал.
Здесь он лгал самому себе. И боялся, что другие прочтут правду на его лице. Он пытался понять, разгадал ли Марио истинную подоплеку его решения.
– Это означает, что на первом этапе туземцы одержали победу, – усмехнулся Марио. – Мы оставляем их будущее в покое. Они сумели посеять в наших душах достаточную панику, чтобы поколебать нас.
– Туземцы или кто-то другой, – тихо напомнил Йоргенсен.
– Вы верите в тезис Нанского?
– Не знаю, – признался Йоргенсен. – Но если он обоснован…
Марио глубоко вздохнул. Он старался казаться невозмутимым, но его снедало беспокойство.
– Понятно, – наконец выговорил он. – Я считаю ваше решение мудрым. И присоединяюсь к нему. Пусть ситуацию разберут люди Арха.
Йоргенсен облегченно вздохнул. Пока он одержал победу. Но он недолго радовался ей.
Небо над их головой было пустым и светилось, словно внутренняя поверхность раковины. На Игоне не водилось птиц.
Ливиус уже в третий раз упрямо повторял одно и то же:
– Такого еще никогда не случалось. Никогда ни одна коммандос не отступала.
– Неверно, – ледяным тоном перебил его Йоргенсен. – Сто двадцать семь лет назад одна из коммандос вернулась, не выполнив программы. Ее члены единогласно решили, что вероятность успеха равна нулю. Именно такое решение я вам и предлагаю принять сегодня.
Марио, Кносос и Нанский присоединились к нему. Ливиус был против. Эрин молчал. Шан д'Арга мучила нерешительность, он колебался между желанием рискнуть и чувством верности Йоргенсену.
– Мы станем посмешищем Федерации, – сказал Ливиус.
– Но это лучше, чем вызвать ее гибель.
Ливиус разъярился.
– Меня ничем не напугаешь.
Лицо Нанского исказилось от гнева.
– Замолчи, – глухо сказал он. – Мы сотни раз доказывали, что не относимся к разряду трусов. Я боюсь лишь одного – допустить оплошность.
В разговор вмешался Шан д'Арг.
– Ливиус, я солдат. И ухожу от опасности, кляня себя за трусость. Но Йоргенсен прав. Дело касается не только нас. Есть Федерация. И есть туземцы.
Лицо Йоргенсена просветлело. Еще один голос. Эрин присоединится к большинству. Осталось убедить одного Ливиуса.
– Можешь оставаться здесь, Ливиус, – отрезал Йоргенсен. – Веди войну в одиночку. Либо согласись с большинством. Ты имеешь право выбора.
И тут же Йоргенсен сообразил, что допустил промах. Из-за волнения он сказал больше, чем хотел.
– Мы вернемся, – добавил он. – Мы отправляемся за новыми директивами. Следует предупредить Федерацию о наличии хорошо вооруженного противника. И обо всех изменениях. Мы не капитулируем. Времени у нас хватает и для отступления, и для победы.
Ливиус смотрел в землю и играл оружием. Он бросил взгляд в направлении Далаама. Деревья по-прежнему скрывали неведомую реальность. Он вспоминал о прошлых экспедициях, об империи полуразумных ящериц, которую они развалили на планете джунглей Бании, о кристаллах-математиках, которые свели с ума узальских гуманоидов на Ломире. Каждый раз задача была простой и конкретной. Здесь же не было никакой ясности. Его коробило от сознания, что он бежит от неразгаданной тайны.
