Феликс Крес - Черные мечи
Байлей сделал полшага вперед. Он ощущал странную робость, столь необычайную, словно предстал перед лицом самого императора… а не перед обычным стариком горцем, может быть даже пастухом.
Старик не был пастухом, и Байлей понял это, едва успел об этом подумать. Громбелардский пастух никогда не научился бы столь хорошо языку Кону.
Старик тем временем испытующе разглядывал путника. И вдруг улыбнулся, от чего лицо его помолодело на добрых два десятка лет.
— Тебе нечего бояться, юноша. Я самый обычный человек. И хочу тебе помочь, поскольку мне кажется, что ты нуждаешься в помощи… Разве не так?
— Так, господин, — с неожиданной откровенностью согласился Байлей.
"Господин"… Спроси его кто-нибудь, он не смог бы объяснить, почему воспользовался этим, полагавшимся только высокорожденным, титулом. В самом облике старика было нечто требовавшее уважения.
— В этой части Гор меня называют просто Старец, — сказал хозяин, снова дружелюбно улыбаясь. — Но давай войдем.
Он повернулся и, пригласив жестом, исчез в утробе дома. Дартанец неуверенно двинулся следом. Перешагнув порог, он закрыл за собой дверь.
Маленькие квадратные оконца пропускали хилую струю света, и хижина утопала в полумраке. Тихо трещал огонь в очаге, отбрасывая красные сполохи на стоящий посреди комнаты массивный стол. Потемневшая от времени столешница была завалена густо исписанными страницами. На чистом деревянном полу в беспорядке валялись толстые книги. Книги торчали и из сундука, крышка которого упала на лавку возле стены. Стоявшие вокруг сундуки поменьше, похоже, тоже были забиты книгами. Простая кровать, табурет, висевший над огнем котелок дополняли обстановку комнаты. Кроме представлявших собой огромное богатство книг, было еще одно, не подходившее к убогому убранству дома, — бархатный, шитый золотом плащ, висевший на вбитом в стену колышке.
— Как ты сумел собрать столько книг, господин? — вырвалось у Байлея. В столь безлюдном месте?!
Старик понимающе улыбнулся, опускаясь на лавку.
— Нет ничего невозможного, сын мой, — сказал он. — Просто что-то сложнее, что-то — проще. Вот и все, сын мой.
Байлей опустился на табурет, осторожно сложил на пол мешок и меч, нервно огляделся по сторонам.
— Ты куда-то все время торопишься, сын мой. Чем-то заведен, будто… Спешка и потеря самообладания до добра не доведут. Так-то, юноша.
— Ты прав, господин, и действительно есть то, что торопит и подгоняет меня. Собственно, я сам не знаю, зачем к тебе пришел…
— Так ты шел ко мне?
— Нет… нет, господин. Дорогу к тебе указал мне мой друг, но я заблудился. Однако вчера вечером я встретил одну женщину, которая… Она сказала, чтобы я на нее сослался… — Байлей не знал, как объяснить, что Гольд направил его сюда, чтобы он спросил о проводнице… которую сам же смертельно обидел вчера у костра.
При упоминании о незнакомке старик посмотрел на него внимательнее.
— Ах вот как… — сказал он словно с некоторым удивлением. — Кто же ты такой, юноша, если сама Царица Гор оказала тебе внимание? Ведь это была она, Охотница, не так ли?
— Да, господин.
Старик покачал головой.
— Вот так загадка… Первый раз принимаю у себя ее протеже, — шутливо проворчал он. — Но я весь внимание, сын мой, слушаю тебя.
Байлей склонил голову. Сам не зная почему, он был уверен, что этому человеку можно верить. Он повел разговор по-мужски, четко и коротко, как это сделал бы Гольд.
— Я дартанец, господин. У меня была… есть жена, которую похитили. Она бросила меня два года назад. Она армектанка и не сумела привыкнуть к дартанскому образу жизни…
Старик мягко прервал его:
— Спокойно, сын мой… К жизни не могла привыкнуть? Или к тебе?
Байлей неожиданно почувствовал себя маленьким, беззащитным, беспомощным. Кровь ударила ему в голову.
— Ко мне… Ты прав, господин… Я ей казался отвратительным.
Он умолк, но старик и не торопил рассказчика.
— Она хотела… чтобы я был таким же, как армектанцы. Но я… не понимаю их обычаев и обрядов, мне не нравится культ войны и почитание оружия. Она постоянно ставила мне это в вину, издевалась, что… во мне нет ничего мужского, что я умею разговаривать лишь с немощными придурками на светских приемах, а в руках умею держать разве что только веер… Но неужели для того, чтобы быть мужчиной, нужно обязательно носить меч?
Он бросил на Старика прямой взгляд, ожидая ответа. Тот покачал головой:
— Носить не нужно. Но в случае необходимости нужно уметь им владеть, сын мой.
Дартанец потупил взор.
— Я научился владеть мечом, господин, — неожиданно спокойно ответил он. — Да, научился… Я поехал в Армект, чтобы рассказать ей об этом. Не важно зачем. Не важно, чего я ожидал…
Старик задумчиво молчал.
— Ее похитили. Увезли. — Байлей поднял взгляд. — Теперь посмотрим, господин, стоило ли учиться владеть мечом. Я знаю, где ее искать. И знаю, кто это сделал.
— И кто же этот человек?
— Маг. Посланник.
— Ты уверен?
— Во имя Шерни — к сожалению, да. Я даже знаю его имя: Бруль.
Старик поднялся с лавки. Он прошелся по комнате и остановился, глядя в огонь.
— Бруль-Посланник, — тихо сказал он. — Что же я могу тебе сказать, сын мой? Что я могу сказать?
— Меня направили к тебе, господин, — с усилием проговорил Байлей, чтобы ты дал мне проводницу. Однако вчера…
— Однако вчера ты отнесся к ней, скажем так, не слишком дружелюбно, послышался спокойный голос за их спинами.
Они обернулись на голос: Байлей рывком, Старик медленно, не торопясь. Девушка положила свое оружие на стол и подошла к ним.
— Бруль-Посланник, я не ослышалась? — проговорила она. — Не глупый Готах, не трусливый Креб, не безумный Мольдорн, но именно могущественный Бруль. Какая неудача!
Старик поманил ее пальцем.
— Подойди. Что случилось? — спросил он, осматривая ее голову. Только теперь Байлей заметил, что волосы на затылке девушки слиплись от засохшей крови.
— Споткнулась, — с неопределенной гримасой объяснила она. — Расшиблась о камень.
— Ой ли? — спросил по-громбелардски Старик.
— Он совсем молокосос, отец, — вместо ответа сказала девушка, поглядев на Байлея. — Развел такой большой костер, что я не могла не подойти и не посмотреть собственными глазами на величайшего болвана в Горах. И хорошо, что я поддалась любопытству… наверняка его уже не было бы в живых.
— Разбойники?
— Ну да. Какая редкость на полпути от Разреза, да? — язвительно буркнула девушка. — Сначала подралась с их вожаком, потом он узнал меня… и мы разошлись.
