Павел Шумил - Логгер "Катти Снарк"
– Не совсем посторонний, курсант. Это ваш. Представитель деканата.
– Тогда передайте ему, что если первая команда файла – безусловный переход куда-то в конец, а длина файла увеличилась, то это больше всего напоминает компьютерный вирус. Запускать зонд, когда в автопилоте вирус
– это значит потерять зонд, вы согласны? Отлично! Внутренний голос говорит мне, что у представителя деканата есть чистая версия 6.22. И передайте ему привет от экипажа. Большой и пламенный.
– Вас понял, капитан. Ваш представитель интересуется, где вы подцепили вирус.
– Диспетчер, понимаете, у нас зачетный полет. Вирус этот не настоящиий, и кто подсадил его в автопилот зонда, мы знаем. Может, вирус даже безвреден. Но по правилам игры мы должны считать его настоящим и опасным. И действовать должны так, будто не знаем, откуда он взялся.
– Кто же с вами в игры играет?
– Деканат, конечно! Тяжело в учении – легко в раю! – рассмеялась Кику и отключила микрофон. Улыбка сползла с ее лица. – Ну как? Я не переиграла?
Лаура отключила грависвязь, свист спин-генератора постепенно затих.
– Тосика, вы быль великолепны! – принялся дурачиться Смайлик. – О таком я даже в комиксах не читал.
– Думаешь, в деканате любят комиксы?
– Я об этом не подумал.
– Тогда считай прыжок к Сатурну.
– А как же Юпитер?
– Не будем, мальчики. Полет по строгой классической схеме.
– … Аппараты товсь! – осипшим голосом скомандовала Кику.
– Крышки открыты, зонды к запуску готовы – эхом отозвался Борис.
– Первый – пошел! Второй – пошел!
– Первый ушел… Второй ушел!
– Палмер!..
– Спокойно, кэп. Сейчас отойдут на пятьсот футов и начнут.
– Сто пятьдесят метров! Ну когда ты по-человечески говорить начнешь?
Борис никогда не видел старта зонда. Лепестки диафрагмы бесшумно разошлись по его команде, открыв иллюминатор. Сатурна он не увидел. Но кольцо выглядело потрясающе! Вблизи оно напоминало Млечный путь, только в тысячу раз ярче. Зонды, напротив, с торца не смотрелись. И тут на первом включились маневровые двигатели. Узкая, словно луч прожектора, яркая струя газа ударила метров на тридцать, постепенно тускнея и расширяясь. И сразу же включился маршевый двигатель.
– Борис, немедленно закрой иллюминатор! Мы же рядом с кольцом. По уставу не положено!
– Есть, кэп, – вздохнул Борис и захлопнул диафрагму. Стальные лепестки сошлись, прикрывая стеклолит от микрометеоритов. – Там такая красота…
– Первый закончил маневр. Второй закончил маневр, – доложил Смайлик.
– Коррекция орбиты прошла успешно… Прошла команда на раскрытие антенн. Пошла информация с зондов. Зонды в рабочем режиме!!!
– Лаурка, мальчики, мы справились, справились!
– Сначала нужно вернуться, – холодно заметила Лаура.
– О, боже! – схватился за голову Борис. – Все пропало!
– Почему?
– Я запер инструктора в каюте три дня назад. Он молчит. Не кричит, не барабанит в дверь. Может, он умер?
– Бори, в экипаже я медик, а не ты! За здоровье экипажа отвечаю я!
– возмутилась Лаура.
– Ты о чем?
– О том, что Барга получает трехразовое питание. И пока не жаловался.
– Пилот, курс домой, – скомандовала Кику.
– Экипаж, становись! Р-равняйсь! Смир-рна! – звонко скомандовала Кику.
– Вольно, курсанты. Отставить формальности. Докладывайте.
– Курсант Сино. Полетное задание выполнено!
– Замечание, жалобы, предложения есть?
– Никак нет! – отрапортовала Кику. Борис робко поднял руку.
– У меня есть. Только это не по нашему полету, а вообще.
– Так есть, или нет?
– По полету нет. Вообще есть. Вы ведь сказали отставить формальности.
Барга за спиной декана фыркнул, и тот сердито обернулся на него.
– Говорите, курсант.
– Курсант Перов. На Катти Снарк… На логгере много свободного места во втором трюме. Зачетные полеты длятся долго. Больше недели. На логгере невесомость, а у экипажа много свободного времени. Если установить во втором трюме спортивные снаряды и тренажеры…
– У вас в полете было много свободного времени, курсант? – декан почему-то грозно взглянул на Баргу.
– У меня – нет. Логгер был в довольно запущенном состоянии, – начал мямлить Борис. – Но мы работали… Еще два-три полета, и бортинженеру там нечего будет делать… Тогда тренажеры очень пригодились бы. Две недели невесомости…
– Спасибо, курсант. В следующий раз будьте внимательней. Если ваш капитан сказала, что предложений нет, значит их нет. Все ясно?
– Так точно!
– Всему экипажу зачет и семь дней отпуска.
– Ур-р-ра!!!
– Все свободны!
– Садись, Петр Захарыч. Это ты называешь отчетом? – декан сердито бросил на стол несколько скрепленных вместе листков. – Знаешь, как это называется? Бабушка надвое вилами на воде писала.
– Что есть, то есть. У методики нашлись слабые места. Статус инструктора на корабле, например…
– Ты мне зубы не заговаривай! А с технологической практикой что?
Барга тяжело вздохнул.
– Какая, к черту, технологическая практика, если они два дня полы драили и пять суток в карцере сидели?
– Так незачет?
– Начальство на Соломонах настаивает на зачете. Иначе скандал будет. Кто-то с места слетит.
– Они натворили что-то? Почему у меня на столе рапорта нет?
– Почему-почему… Потому что у всех рыльце в пушку. Потому что наземники не имели права наших в карцер сажать. Присяги наши не давали, а гражданских больше, чем на сутки задерживать нельзя. Права человека нарушены.
– Так за что их в карцер?
– За дело, – усмехнулся Барга. – Только доказать ничего нельзя. Началось все с хулиганства и боевой тревоги на пропускном посту. Ребят лишили обеда, ужина и отправили полы в подвалах драить. Они нашли вентиль и перекрыли подачу газа в пищеблок. А заодно, уходя, открыли какой-то кран и затопили подвал. Сами, как им было велено, ушли драить подвал в соседнем корпусе. Когда утром хватились, что на кухне газа нет, в подвале воды уже по пояс набралось. В общем, пока разбирались, по какой трубе газ подается, пока воду перекрыли да откачали – вся база два дня на сухом пайке жила. Доказать ничего не смогли, расследование сорвалось. Но ребят упекли в карцер. Курсант Дункан связалась с адвокатом. Курсант Сино потребовала, чтоб ей предоставили переводчика с родного языка. Послали самолет за японцем, но оказалось, что ее родной – украинский. Пока шла неразбериха, ребят держали в карцерах – для всеобщего спокойствия. А когда закончился срок практики, через адвоката договорились, что стороны взаимных претензий не имеют, и ребят вытолкали в космос.
