Лау Миллер - Талискер (Последний человек из клана - 1)
Ответа не последовало, и Дункан рискнул приоткрыть один глаз.
Малки стоял у него в ногах и широко улыбался. В солнечном свете призрак казался еще менее реальным. Лучи пролизывали его насквозь, от чего становилось не по себе.
- Не очень вежливо с твоей стороны так разговаривать со старшим, упрекнул дух. - Хорошо, что я не обидчивый.
Талискер застонал.
- Так или иначе, сейчас не время со мной препираться. Тебя идут арестовывать.
- Что? - Талискер резко сел.
- Прости. Я тебя огорошил? Но они правда выехали.
- Но за что? Что я сделал?
- Ничего особенного, дурак ты этакий. Разве что нажрался вчера в моем обществе. - Малки был совершенно серьезен. - Ночью убили девушку, совсем молоденькую. Похоже на твой "почерк" - уж не знаю, что они имели в виду.
- Кто они?
- Полицейские. А что это значит?
- Не важно. Откуда ты знаешь, Малки? - Талискер вылез из постели и, не обращая внимания на холод, принялся сдирать с себя пропотевшую одежду, в которой ходил весь вчерашний день.
- Ну, я в некотором роде настроен на тебя, и все, что относится к тебе, касается и меня. Как круги на воде, понимаешь? - Малки явно гордился своим объяснением. - Они говорили о тебе, вот я и услышал. - Призрак пожал плечами.
Талискеру снова представилось, как голова Малки слетает с плеч, и его замутило.
- Кто?
- Полицейские. Один был иностранец.
- Чаплин?
- Да. Ты куда, Дункан? - Талискер направился к двери, натягивая на ходу бежевую куртку.
- Делаю ноги, пока не поздно, - мрачно отозвался тот, не оборачиваясь.
- Это не выход. Настоящий горец никогда бы так не поступил.
Талискер остановился у двери, изумленно глядя на призрака.
- На дворе двадцать первый век, Малки. Я не могу разрубить их на мелкие части своим верным палашом. Ты не понимаешь, о чем говоришь.
- Прекрасно понимаю, - возразил тот. - Я знаю, Дункан. Я знаю все. Ты невиновен.
Талискер не верил своим ушам. Он пятнадцать лет мечтал, чтобы хоть кто-нибудь, кроме него, произнес эти слова. Надеялся услышать их от Шулы. Неожиданно Дункан осознал, что их произнес тот, кого он считает плодом своего воображения, и устыдился.
- Теперь ясно, кто ты. Ты - какая-то часть моего эго. Проекция моих собственных желаний. Я так хотел, чтобы кто-нибудь мне это сказал... Талискер опустил взгляд, цепляясь за медную дверную ручку как за последний оплот достоинства. - А я думал, что только дети придумывают себе друзей...
Малки в ужасе уставился на него.
- Господи Христе, ну, парень, и проблем с тобой! Слушай, не могу поручиться за других жертв, но вчера ты был со мной. Я не знаю, прости... да и знай я, все равно не имел бы права тебе рассказать. А сам ты не помнишь? Такие вещи не забывают.
- Раньше помнил, - прошептал Талискер. - Но слишком запутался. Очень трудно объяснить. Одно я, должно быть, знаю точно.
- Что?
Талискер снова посмотрел на призрака и попытался улыбнуться.
- Я невиновен, Малки. Да, я в этом уверен. - Он вернулся в комнату и швырнул куртку на спинку стула.
- А теперь повтори, только более твердо.
В дверь постучали. Талискер замер в ужасе.
- Боже мой, Малки, что делать?
- Вариантов у тебя немного, - пожал плечами призрак. - Помни, что ты невиновен. И держись своего. Я отправлюсь с тобой в участок, чтобы тебя поддержать.
- Спасибо, - пробормотал бывший заключенный.
Он подошел к двери, открыл ее и встретился взглядом с полными ярости глазами Чаплина. Однако Дункана это не слишком волновало - он тоже не пылал любовью к инспектору полиции. Они стояли лицом к лицу, не сводя друг с друга глаз, и так сильна оказалась их взаимная ненависть, что сержант почувствовал что-то и даже сделал шаг назад. Некоторое время оба молчали. Пятнадцать лет простирались между ними высокой стеной обиды и презрения. Многое они не успели сказать друг другу тогда, давным-давно.
В конце концов Талискер отступил и поманил пришедших за собой.
- Входите.
Острое чувство ненависти сменилось серой пеленой покорности. Оба полицейских хорошо знали это выражение лица, характерное для отсидевших большой срок, но Чаплина оно всегда злило. Ему хотелось побольнее ударить.
- Чем могу быть полезен? - спросил бывший заключенный.
- Боюсь, придется отвезти вас в участок, мистер Талискер. - Чаплин окинул комнату взглядом. Его внимание привлек плакат на стене, и он подошел к нему поближе. - Сержант, наденьте на мистера Талискера наручники. А, Микеланджело. Красота! Его надо смотреть в оригинале, Талискер.
- Совершенно не обязательно, - пробормотал тот, когда сержант подошел к нему, доставая наручники из кармана.
- Боюсь, так положено по инструкции... Репродукции не в силах полноценно передать цвет. На самом деле самые яркие цвета - белый и красный, они наполняют всю картину жизнью.
Малки стоял на кровати в стороне от всех, то слегка взмывая в воздух, то опускаясь.
- Разве они имеют право так поступать? Разве не нужны доказательства?
Талискер невольно задумался, что случится, если кто-нибудь пройдет сквозь призрака.
- Нет, не обязательно, - пробормотал он.
- Что? - резко спросил сержант. - Я надеюсь, вы не будете сопротивляться, мистер Талискер? На вашем месте я бы не стал. Мы с коллегами провели утро возле канала, собирая по кусочкам труп девушки, так что пребываем не в самом лучшем настроении.
Он натянул на руки арестованному что-то вроде полиэтиленового пакета и туго его затянул. Талискер нахмурился.
- Ну что, готовы? - спросил Чаплин, улыбнувшись. Белоснежные зубы сверкнули в лучах утреннего солнца. Этот человек умудрялся напоминать хищного зверя даже в смокинге.
Талискер открыл было рот, желая что-то сказать, но передумал.
- Что такое? - ровным голосом спросил Чаплин.
- Все начинается сначала, да?
Чаплин глубоко вздохнул. Он окинул арестованного внимательным взглядом и кивнул:
- Да.
По отделению пронесся слух, что Чаплин взял Талискера, и не меньше пятидесяти пар глаз внимательно наблюдали, как арестованного выводят из машины.
Внутри участка никто им и слова не сказал, словно дурная слава Талискера коснулась и Чаплина. Полицейские занимались своими делами, связанными и не связанными с задержанием подозреваемых. Мимо вели грабителей в наручниках, прошла парочка угонщиков автомобилей. И всем было не по себе от присутствия в участке предполагаемого маньяка-убийцы.
Талискер ничего не замечал - мир был как в тумане. Он шел куда вели, тихо радуясь, что Чаплин его не трогает и ничего не говорит. Но почему? Что ему надо?
Молодая женщина-полицейский, попавшаяся им навстречу, была вынуждена уступить им дорогу, чтобы разойтись в узком коридоре. Она первая среди всех встреченных мило и естественно улыбнулась. Наверное, не знала, кого ведут. Талискер устало поглядел ей вслед. Обернувшись, он увидел, что Чаплин смотрит на него с плохо скрытым отвращением. Ясно, что тот подумал, но какая, в конце концов, разница?
