Андрей Богданов - В нужное время в нужном месте
Рэкет – дело молодое, дело для молодых. Но тем не менее звезда Соломона не гасла. Она восходила. Да так резво и забористо, что народец только диву давался: это же надо – почти за год нищий интеллигент, бывший учитель рисования Спецшколы для беспросветно искалеченных детей Фон-Ли подмял под себя почти половину всей планеты, включая самый смачный кусок – Золотоносные пляжи Психиатрической академии.
И тут – в самом сердце Руси, в Великом Новгороде, происходит событие, о котором Соломон Карпович никак не может составить определенного суждения. В деле замешан его сводный брат Витюха. Брат ни с того ни сего стал убийцей. Неумышленным, но все же убийцей. Тому свидетелей – куча граждан. Репортаж вон по телевизору целые сутки гоняют! И его зачем-то приплели, так и говорят с экранов: «Брат спикера нашего парламента сегодня утром зверски убил ни в чем не повинного человека! Контрольные выстрелы он предоставил молниям…»
Соломон в замешательстве. Все нутро так и вопиет: не к добру это, не к добру, поторопись, поспеши, грядут большие перемены, не успеешь – сгоришь, сотрет тебя новая жизнь легко, как мягкий ластик стирает неудачную карандашную зарисовку, и мандат спикера парламента не выручит…
Хотя, казалось бы – логически если рассудить, – какое же здесь «событие»?.. Ну, напоролся на симпатичное антикварное копьецо бродяжка, и что? Ну, шандарахнула молния по копьецу три раза кряду. И что? Да, странно. Да, непонятно. Да, мистикой и дьявольщиной за версту несет. Но наука вон говорит, что все в норме. Шандарахнуло и шандарахнуло. Бывает.
И куда спешить? И зачем что-то по этому поводу делать? Всех бомжей переловить или все декоративные оградки выкорчевать?! Поставить охрану возле привокзального кабака? Громоотвод там соорудить? Еще раз допросить и так вусмерть перепуганного Дрына? Жалко его, брат, какой-никакой… Да и молнией контуженый к тому же… (Ах, какие изумительные пончики он готовит, душка!) Причем здесь пончики? Вздор:
– Как думаешь, вздор? – спрашивает Соломон Карпович автора докладной, аналитика со средним профессиональным образованием, матерого секретаря-референта.
– Смотря что, – загадочно отзывается референт. – Если посмотреть под одним углом – то вздор, а под иным – то… э-э… как вам будет угодно!
– А что за пистолет?
– Российский. Я же написал.
– А почему большой?
– Вероятно, потому, что в России полезных ископаемых до чертиков. Вот и не жалко им крупные пистолеты изготовлять.
– Ладно, пусть. Проехали. Проводников нашли?
– Никак нет. Ищут.
– Плохо ищут.
– Так точно, отвратительно ищут, Соломон Карпович! Но… проводники-то, они, это… служба у них скользкая… из одного поезда – в другой, с маршрута – на маршрут… Как дети малые, право слово… Сами знаете: лето, сезон… То в Англии они, то в России, то в Индии… То на Земле, то на Руси… Но найдут, всенепременно найдут…
– К зиме?
– К зиме вряд ли, скорее уж к осени…
– Какого года?
– Текущего.
– Да?
– Так точно.
– А гравитация тут причем?
– Какая гравитация, Соломон Карпович?
– Та, что на шлеме… «Гравитация – сволочь, ну ее на фиг!» Ты в записке эту надпись еще ненаучной обозначил…
– Так точно.
– Что «так точно»?
– Ненаучная надпись.
– Что, прям полностью ненаучная?
– Ага… То есть, так точно! Полностью!
– А ну-ка, братец, лезь на стол.
– А можно?
– Сегодня – да.
– Залез.
– Теперь лети.
– Куда?
– Куда глаза глядят.
Референт зажмурил глаза… Робко пукнул и начал взлет. Но. Атмосфера под ногами просела, и подопытный нукер рухнул на пол.
– Больно? – осведомился Фон-Ли.
– Очень. Вот тут и… еще тут. Кажется, копчик подломил…
– Выходит, гравитация – все же сволочь?
– Круглая сволочь…
– Вот видишь – напрасно ты надпись на шлеме летчика-аса полностью ненаучной окрестил. Она полуненаучная. Первая часть ее верна, ты в этом только что лично убедился: гравитация, само собой, редкая сволочь. Но пренебрегать ею, а уж тем более посылать на фиг – верх легкомыслия. От сей несерьезности, очевидно, и погиб летчик Ибрагим Хорхе, он же Захар Криворучко. Так что впредь будь точен в формулировках и не делай плохо продуманных глупостей. Уяснил?
– Так точно, Соломон Карпович!
– Ладно, иди отсюда.
– Есть!
…Ну и что? Выяснили причину гибели летчика-истребителя – а смысл? Какое-либо отношение это испано-российское горе имеет к происшествию у привокзального кафе? Видимо, никакого…
Черт-те знает что! Ведь и без этого забот через край: террористы-стахановцы уже почти всю царствующую династию перебили. Один царек и остался – Герберт Нежнейший, единственный и неповторимый покровитель Соломона Фон-Ли.
Из-за этого на планете назревает политический кризис… Прокуратура чего-то окрысилась. А сколько им, собакам нюхастым, деньжищ перетаскано – не счесть! Группировка Филатова очередной наезд затеяла, да не просто наезд, а полномасштабную операцию по уничтожению всей империи Соломона!
В довесок какой-то изрядный баламут, «народный любимец Маэстро» в городе завелся – кто такой, откуда, что в голове, что в руках? Вот! Вот это реально заслуживает внимания! А не бомж шелудивый!..
Но. Чутье – есть чутье. Ему Соломон доверял всегда. На чутье одном и держался. Оно одно НИКОГДА его не подводило, хоть и рекомендовало иной раз гольный абсурд и глупости; а на деле потом оказывалось – не глупости это, а гениальные озарения, не только спасавшие от галер или Бастилии, но и стабильно добавлявшие к владениям Соломона очередные провинции.
…Фон-Ли снова и снова перебирал иллюстрирующие докладную записку цветные фотокарточки.
Первую: из спины бродяжки зловеще пробивается кол.
Вторую: братец Дрын на фоне плаката «Добро пожаловать ко мне в кабачок!», плотоядно расставив руки, окровавленные до самых ушей, осоловело пялится в безвоздушное пространство.
Третью: всему городу хорошо знакомый паучок, сжимающий в лапках миленькое копьецо; да и вообще – будучи педагогом, Соломон Карпович сам неоднократно любовался чудным зверушкой, прописанным на оградке родной Спецшколы…
…Еще и еще раз Фон-Ли толковал со следователем, ведущим это дело, советовался со своими зубрами из службы безопасности, выслушивал экспертов из краеведческого музея, говорил с патологоанатомом, делавшем вскрытие, пил водку с бригадой скорой помощи, снимавшей Фредерика с ограды, скандалил с метеорологами…
Даже лично съездил к привокзальному кабачку, окинул свежим взглядом место происшествия.
