Герберт Франке - Звезда Хиоба
– Как долго вы здесь пробудете? – спросил он вместо приветствия.
– Десять, максимум пятнадцать минут, – ответил Де Грасс, и хозяин кабинета, не сказав больше ни слова, вышел в коридор.
Де Грасс повернулся к Йонасу:
– Итак, что тебе нужно?
– Адрес одного человека. Его зовут Эдмонд Хиоб Донато.
Де Грасс открыл шкаф, достал клавиатуру, присоединил ее к коммуникатору, какого Йонасу еще не приходилось видеть. У него было несколько мониторов, два потенциометра и две клавиатуры, покрытых непонятными символами.
– Ну что ж, посмотрим, – пробормотал под нос Де Грасс, набирая на клавиатуре первую команду.
Динамик пискнул. На экране появилась надпись: «Данные недостоверны».
«Значит, адрес исторического музея был фальшивкой», – подумал Йонас.
– Тебя это не обескураживает? – спросил он своего напарника.
– Ничуть, – отозвался Де Грасс, склонившись над клавиатурой. – Нужно обратится к защищенным базам данных. Похоже, речь идет об информации КОР-категории. Ты представляешь себе, сколько это стоит?
– Представляю, – ответил Йонас. – Продолжай работу.
Следующие десять минут Йонас мог наблюдать за работой профессионала. Ряды цифр и кодов скользили по мониторам, Де Грасс подбирал пароль за паролем, вскрывал все новые и новые базы данных. Пока наконец не щелкнул пальцами и не воскликнул:
– Есть!
Йонас взглянул на экран. Свистопляска символов остановилась, он даже мог прочесть слова, но они ему ничего не говорили.
– Что это значит? – спросил он.
Де Грасс развел руками:
– Это значит, что если ты захочешь провести уик-энд со своим Хиобом, тебе придется изрядно попотеть. Он находится в тюрьме на планете Лойна. А это, знаешь ли, весьма нестандартное место заключения.
– Ты можешь сказать поточнее? – перебил его Йонас. – Отделение? Этаж? Камера?
Де Грасс взглянул на старого приятеля с искренним состраданием:
– Ты сошел с ума. Строго говоря, вся планета – это и есть его камера.
По просьбе Йонаса он распечатал найденные данные и начал расставлять приборы по полкам и шкафам.
Йонас несколько секунд вглядывался в бумагу, потом поджег лист зажигалкой.
Пять минут спустя они снова шагали по мосту.
– Ты мне должен 10 000 кредитов, – сказал наконец Де Грасс.
– Ты мне должен гораздо больше, – спокойно отозвался Йонас. – А сейчас мне пора идти.
– Если у меня появятся новые сведения, то как мне найти тебя? – спросил компьютерщик.
Йонас засмеялся.
– Мой адрес тебе не купить.
***Затяжной прыжок. Я вскидываю руки вверх, затем резко опускаю. Крылья ловят воздух. Пять метров. Семь метров. Все мышцы тела работают, вознося меня выше и выше сквозь все тернии к самым облакам.
Подъем труден, на большой высоте часть усилий приходится расходовать на выработку тепла. Но за возможность свободно парить над землей можно без сожаления продать душу. Теперь требуются лишь легкие взмахи крыльев, чтобы плавно переходить от одного восходящего потока к другому и передвигаться в нужном направлении. Мечта стала реальностью.
Но я снова не должен предаваться мечтам.
Так чудесно оставить землю, обрести невиданную прежде свободу, парить над незнакомой местностью, вглядываясь в ее черты. Отсюда все кажется таким мирным, а люди, оставшиеся внизу, такими крошечными и безобидными… Но где-то здесь, за стеной холмов, в одной из долин скрываются Хиоб и его люди. Их лагерь обнаружил спутник наблюдения, но вряд ли они задержатся на одном месте более 24 часов. Они одни, лишены связи с другими группами и вполне вероятно, они испытывают сильное беспокойство.
Высота – триста метров. За мною следуют еще шестьдесят десантников. Внизу по земле мчатся наши тени.
Как хорошо, что здесь не нужно пользоваться дыхательной маской! Терраформирование достигло десятого уровня, но, к сожалению, это все, что мы можем сделать. Нельзя искусственно поднять силу тяжести, но все равно будущим колонистам грех жаловаться. Период адаптации длится недолго и люди вскоре начинают довольно ловко передвигаться большими прыжками, и пользоваться окнами так же, как и дверями. Вероятно, через несколько десятилетий здешняя архитектура станет весьма своеобразной.
Внизу я как раз вижу одну из маленьких колоний. Дома из пенобетона и слюдяных панелей, силиконовые изоляторы, оставшиеся с безатмосферных времен. И все же колония чем-то неуловимо напоминает поселки Дикого Запада из старых фильмов – дома разбросаны хаотично, без всякого плана, гостиница, школа и церковь на главной площади. Не знаю, к какой секте или конфессии принадлежат колонисты, но они построили настоящий купол и колокольню.
Мы нашли подходящий воздушный поток и теперь движемся очень быстро. Этот вид транспорта благотворно влияет на подвижность позвонков, но надо быть осторожным – на границе воздушного слоя нет предупреждающих знаков и если увлечься вполне можно вылететь в слишком разреженные слои воздуха. Кроме того, здесь бывают турбулентные потоки, с которыми нелегко справиться.
Давление здесь составляет едва ли одну пятую от земного, но воздух обогащен кислородом, благодаря чему здесь можно свободно дышать. Для нас эта кислородная атмосфера особенно удобна – благодаря ей мы можем справиться с напряжением и усталостью от длительного перелета.
Мне очень интересно, как будет выглядеть здешнее общество. Станет ли свободный полет символом свободы отношений? Колонизация незнакомой планеты это всегда эксперимент и над человеком, и над человечеством. Но в данном случае я почему-то уверен – знакомство с этой планетой пойдет людям на пользу. Очень хорошо, что планету открыл корабль, прибывший из северной торговой зоны: если бы хозяевами этих мест стали Желтые или Красные, с большой вероятностью она была бы закрыта для свободной колонизации и не имела бы реальных перспектив развития.
Холмы все ближе. Под нами красные, коричневые и темно-зеленые заросли – типичная расцветка для высокогорных растений. Ниже блестит вода. Что это – море со множеством остров или, наоборот, сложная сеть каналов, прорезавших сушу? Это не так уж важно. Главное – перед нами водяной лабиринт, в котором очень просто спрятаться. Возможно, когда-нибудь люди смогут откачать воду и использовать русла бывших каналов как транспортную сеть, но пока это «море» является серьезным препятствием для колонистов.
И еще одно препятствие – Хиоб. Не знаю, чем ему не угодили здешние мирные земледельцы. Искусственная атмосфера не повлияла на местные формы жизни. Поселенцы привезли с собой сельскохозяйственных животных и семена. Они распахали поля, огородили пастбища, насадили сады. Что в этом плохого? Почему Хиобу милее эта скудная земля с непроходимыми колючими зарослями? Лишь взглянув на освоенные фермерами участки понимаешь, какой потенциал таит в себе эта планета. Душистые цветы, сочные фрукты – все дышит миром и гармонией. Возможно, именно это и бесит Хиоба? Здесь достигнуто единение между людьми и природой, а это идет вразрез со всеми его теориями. На самом деле он не защитник природы, а просто враг человечества, любыми средствами он пытается заставить нас свернуть колонии, вернуться назад, на Землю. Но что мы там будем делать? На Земле почти не осталось полезных ископаемых, человечество не сможет прокормить себя, а если Вселенная окажется для нас закрытой, остановится всякое развитие. Это путь к коллапсу.
