Клиффорд Саймак - Почти как люди: Фантастические романы
Их движение стало бегством от действительности, но от чего именно? Может, от неуверенности в себе? Они жили в повседневном напряжении, которое не оставляло их в покое ни на минуту, хотя и не перерастало в страх. Возможно, их постоянно мучило неосознанное сомнение, а такое состояние духа не могли компенсировать никакие ухищрения технологической эпохи.
— Мороженое нам уже, наверное, упаковали, — заторопилась миссис Лесли, беря перчатки и сумочку. — Буду рада видеть вас как-нибудь вечерком у нас, мистер Виккерс.
Виккерс встал вместе с ней.
— Непременно как-нибудь зайду, — пообещал он.
Он знал, что никуда не пойдет, а она не хотела, чтобы он приходил, но такова была обязательная формула вежливости.
— Пойдем, Джейн, — сказала миссис Лесли. — Я очень рада, что наконец познакомилась с вами, мистер Виккерс.
Не дожидаясь ответа, она удалилась.
— Дома сейчас все хорошо, — успела шепнуть Джейн, — Мама с папой помирились.
— Рад за тебя, — сказал Виккерс.
— Папа обещал больше не ухаживать за женщинами, — добавила Джейн.
— Счастлив слышать это, — ответил Виккерс.
Мать окликнула ее через зал:
— Мне надо идти!
Джейн торопливо сползла со стула и бегом бросилась за матерью. Прежде чем скрыться за дверью, девочка обернулась и помахала ему рукой.
«Бедняжка, — подумал он. — Что ее ждет? Будь у меня такая дочь…» Он тут же прогнал эту мысль. У него не было дочери. У него была полка с книгами, его ждала рукопись — его надежда и возможный успех. И вдруг все показалось ему таким ничтожным, включая и его лишенный смысла успех. «Книги и рукописи, — думал он, — можно ли строить жизнь только на этом?»
Перед ним, как и перед каждым сейчас, стояла проблема, как жить дальше. Долгие годы мир находился в страхе перед возможной войной. Вначале была безысходность, бегство от окружения и от себя, потом чувство обреченности притупилось, оставив какую-то саднящую ранку в глубине души, его перестали замечать, сжились с этой ноющей болью…
«И ничего странного в появлении фантазеров нет», — сказал он себе. Он и сам жил вне действительности со своими книгами и рукописями.
Глава 10
Он поискал ключ под цветочным горшком на террасе, но его там не оказалось. И он вспомнил, что оставил дверь открытой, чтобы Джо мог попасть в дом.
Он повернул дверную ручку и вошел, на ощупь в темноте добрался до стола и зажег лампу. Под лампой лежал клочок белой бумаги, на котором размашистым почерком было написано:
«Джей, я все сделал и проветрил дом. Плачу сотенную за каждую пойманную мышь.
Джо».
Он услышал шорох и, повернувшись, заметил, что на террасе кто-то покачивался в его любимом кресле-качалке. Зажженная сигарета выписывала в темноте замысловатые кривые.
— Это я, — раздался голос Горгона Фландерса. — Вы уже поужинали?
— Я перекусил в поселке.
— Жаль, я принес бутерброды и пиво. Я думал, вы будете голодны, и, зная вашу любовь к стряпне…
— Спасибо, — сказал Виккерс, — пока я сыт. Может, поедим попозже.
Бросив шляпу на стол, он вышел на террасу.
— Я занял ваше место, — забеспокоился Фландерс.
— Ничего страшного, — ответил Виккерс.
— Какие новости? У меня дурная привычка не заглядывать в газеты.
— Ничего нового. Все те же разговоры о войне.
— Они не прекращаются уже добрых тридцать лет. Но пока все же дело ограничивалось локальными конфликтами. Правда, мировая война могла вспыхнуть по меньшей мере раз двенадцать.
— Я как-то никогда об этом не задумывался, мистер Фландерс. Однако, полагаю, никому не хочется воевать, — сказал Виккерс.
— Так-то оно так, да не всегда стремление к миру позволяет предотвратить войну. Сколько раз великие державы оказывались перед выбором — начать войну или уступить. И они всегда уступали. Однако так происходит лишь последние тридцать лет. Вам не кажется, мистер Виккерс, что появился какой-то новый фактор?
— Я, пожалуй, не вижу никакого нового фактора. Человек остался человеком. Люди не всегда воевали. В 1945 году они закончили самую страшную в истории войну.
— С тех пор возникало немало поводов, вспыхивали местные конфликты, но не мировая война. Как вы думаете почему?
— Мне трудно сказать.
— А я считаю, что все дело в появлении нового фактора.
— Может, это страх перед новыми видами оружия?
— Может, и так, — согласился Фландерс, — но страх — удивительное чувство. Он в равной мере может и вызвать войну, и помешать ей. Однако не думаю, мистер Виккерс, что страх является единственной причиной поддержания мира.
— Вы полагаете, существует некий психологический фактор?
— Не исключено, — ответил Фландерс, — как не исключено и вмешательство.
— Вмешательство? Чье?
— Затрудняюсь ответить на ваш вопрос. Но я уже давно одержим этой мыслью, и не только в связи с последними событиями. Столетие назад с нашим миром что-то произошло. До тех пор наблюдался медленный прогресс, почти не менялся образ мыслей. И вдруг мелко семенившее человечество двинулось вперед семимильными шагами. Люди изобрели автомобиль, телефон, кино, летательные аппараты. Появились радио, телевидение… И четверти века не понадобилось, чтобы классическая физика уступила место новой форме мышления. Человеческий разум принял свое невежество как должное, столкнувшись с атомом и электронами. Появились такие науки, как атомная физика, квантовая электроника. Физики вдруг набрались храбрости и заявили, что не знают, почему электроны ведут себя именно так, а не иначе.
— Вы хотите сказать, — прервал его Виккерс, — произошло нечто, что сбило человека с его пути? Но так случается не впервые. Был Ренессанс, и была промышленная революция.
— Я не утверждаю, что это произошло впервые, — ответил Фландерс, — Я только сказал, что это имеет место. Тот факт, что нечто подобное уже случалось, только доказывает некую закономерность. Значит, мы являемся свидетелями какого-то явления. Но кто пришпорил выдохшуюся лошадь цивилизации и заставил ее галопом рвануться вперед, да так, что она, не выказывая усталости, не снижает скорости уже добрую сотню лет?
— Вы говорите о вмешательстве, — сказал Виккерс, — И дали волю своей фантазии. Может, вы думаете, что это какие-нибудь марсиане?
Фландерс отрицательно покачал головой:
— Нет, не марсиане. У меня возникла более общая идея.
Он указал сигаретой на усеянное звездами ночное небо.
— Там должны находиться неисчерпаемые источники знания. Повсюду в этом пространстве, окружающем нашу Землю, должны жить разумные существа, об уровне развития их науки мы можем только догадываться. Какая-то часть знаний, которыми они располагают, может оказаться полезной людям Земли.
