Уорнер Мунн - Корабль из Атлантиды (Крестный сын Мерлина - 2)
Все-таки жизнь здесь была! Юноша ощущал ее присутствие в воздухе: что-то легко покалывало его кожу, обжигало скальп, заставляло вставать волосы дыбом и пощипывало ступни. Но то была не известная ему форма жизни.
Ничего человеческого не ощущалось в пронизывающих его волнах холодной ярости. Гвальхмай не испытывал страха. Смелость его никогда не ставилась под сомнение. Но тревога охватывала его в сем вместилище силы, и он теперь не находил возможным допустить наличие эмоции, хотя бы отдаленно напоминающей человеческие, в качестве составной части сей дикой ненависти, которая давила и плотно облегала его со всех сторон, словно вторая кожа.
На третий вечер Гвальхмай почти окончательно убедился в бесполезности дальнейших поисков. Он сидел в зале с фонтаном, рассеянно плеща руками в воде, и хмуро разглядывал прекрасную статую. Зеленый свет, тускнеющий по мере того, как солнце опускалось за горизонт, наполнял зал покоем и красотой. Есть в этом цвете некое целительное свойство. Это цвет всего живого, цвет самого жизненного сока Матери-Земли, благословение и блаженство сокрыты в нем. В этом, и только в этом зале Гвальхмай чувствовал себя желанным гостем.
Вдруг одиночество показалось юноше просто нестерпимым, и воспоминания бурным потоком хлынули в его сознание. Ацтлан, отец и мать, важная миссия и клятва выполнить ее, лица мертвых товарищей, приходящихся ему братьями все это и больше этого вспомнил Гвальхмай в потоках струящегося света и уронил лицо в ладони, и застонал от сознания безнадежности своего положения.
Затерянный в водных просторах пленник на таинственном корабле, прочно застрявшем в море водорослей! Одинокий, не имеющий возможности выполнить свою клятву. Здесь он нашел лишь одного товарища: слепое бесчувственное изделие из металла, прекрасное, как сон ангела, но лишенное голоса, эмоций, души.
И тишина тяжело висела над ним. Не летали в тех небесах птицы, не выпрыгивали рыбы из-под покрова водорослей, не жужжали насекомые в горячем воздухе. После того как Гвальхмай проник в это святилище в первый день, никакие звуки, кроме журчания фонтана, да угрожающего рева, доносящегося из вместилища загадочной силы, не нарушали мертвую тишину корабля. Юноша наступал на белые и черные квадратики, топал по полу темного коридора - но ни тончайшим звоном, гармоничным ли, нет ли, не отвечал корабль на его усилия. И Гвальхмай слышал лишь шум, производимый собственными ногами.
Сидя и рассматривая искусное произведение какого-то давно умершего художника, юноша понял, что даже прошлое одиночество на безлюдном драконоголовом корабле предпочел бы он настоящему - ибо там не было этого подобия жизни, призванного дразнить и мучить его.
Гвальхмай вспомнил, как в далеком детстве развлекал его старый седобородый крестный, Мерлин, заставляя похожий на человечка корень мандрагоры прыгать и скакать перед ним.
Он помнил то заклинание. Не попробовать ли его? И вдруг словно тихий шепот раздался над ухом Гвальхмая: ему внезапно пришло в голову, что никакой нужды в магии - черной ли, белой ли - вовсе нет. На этом корабле ему стоило лишь отдать приказ, чтобы любое желание его исполнилось. Ничто не подтверждало подобную мысль - то была лишь случайная фантазия. На корабле не было ни человека, ни вещи, способной исполнять приказания. Тем не менее, данное соображение подвергло Гвальхмая на дальнейшие раздумья.
Ожидая нападения чудовища на спине корабля-лебедя, он не молил о помощи. Он требовал.
- Помогите! - воззвал юноша, и неизвестный благодетель откликнулся.
Криво усмехаясь своему смехотворному безумию, Гвальхмай мрачно взглянул на прекрасную статую и с трудом выдавил:
- Подойди сюда и заговори со мной, если можешь.
И металлическая девушка легчайшей поступью сошла со своего пьедестала, направилась к Гвальхмаю, в двух шагах от него опустилась на колени со склоненной головой и проговорила нежным голосом, звучащим словно приглушенный золотой колокольчик.
- Я здесь. Что хочет мой повелитель от своей служанки?
КОРАБЛЬ ИЗ АТЛАНТИДЫ
Нельзя сказать, что Гвальхмай не удивился. Он отшатнулся, как сделал бы на его месте любой другой человек, - но оправившись после первого потрясения, не чувствовал больше никакого трепета. Девушка была так прекрасна, что ее доброта и милосердие не вызывали сомнений, и нежный голос, хоть и металлический по тембру, совершенно обворожил Гвальхмая.
- Расскажи мне о себе, - попросил он. - Как ты здесь оказалась и из какой страны прибыла? Не ты ли выстрелила в морского дракона? Есть ли на судне еще кто-нибудь из тебе подобных существ, и могу ли я рассчитывать на их благорасположенность?
Девушка начала говорить, не меняя выражения лица и не поднимаясь с коленей:
- Когда я была живым человеком, теплым от дыхания жизни, меня звали Коренис. Я жила вместе со своим отцом, Кольраном, астрологом, на горной вершине в затонувшей ныне земле Посейдонис. Знакомо ли тебе это название?
Ацтланец отрицательно покачал головой.
- Именно этого я и боялась, - печально вздохнула девушка. - Даже память о моей погибшей родине канула в вечность, и я одна помню ее. Знай же, о человек: Посейдонис, островной континент, обширный и могучий, каким он был во времена моей юности, являлся всего лишь ничтожным осколком великой земли Атлантиды, которая приняла гибель за свои грехи.
В наказание за зло, чинимое обитателями Атлантиды, Дух Волны из века в век поглощал мили морского побережья, отдавая пастбища, фермы, деревни и города народу подводного царства.
Но люди продолжали творить зло, ибо не видели греховности в своем образе жизни - и пространства суши неуклонно сокращались с течением времени.
- В чем же состояла их греховность? - с любопытством вопросил Гвальхмай.
- Убийство, непростительный грех! Бессмысленное умерщвление человека человеком - грех, который люди называют войной!
Атлантида была владычицей мира. Ее колонии и вассальные государства простирались по всему земному шару. Она покорила их мечом - видя в этом свое величие! - и стала в глазах богов не более чем отвратительной язвой, оскверняющей даже то, что еще осталось чистым. В течение долгих веков боги карали Атлантиду землетрясениями, пожарами, извержениями вулканов, потопами - пока, наконец, от континента не остался единственный остров, Посейдонис.
Только тогда, хоть и с опозданием, очередное поколение отказалось от войн. Оно выросло, не зная бесхитростного поклонения зримому миру и его символам, и стало почитать Духа Волны. И сразу же народ начал процветать. Море перестало поглощать сушу. Когда же жители Атлантиды научились жить в мире, прекратили воевать и требовать дани, Ахуни-и, Дух Волны, принял человеческий облик и пришел к людям в образе прекрасной женщины.
