Конни Уиллис - Проклятие королей
– Что ты пыталась сказать, Эви? - спросил он.
– Записка. Санд. Хорошо.
– Все это бессмыслица, - вмешался я. - Может, она все еще под действием морфия? Задай ей вопрос, ответ на который ты знаешь.
– Эвелин, кто был с тобой в Спайни?
– Хауард. Каллендер. Борхард, - она на минуту замолчала, словно припоминая. - Бейя.
– Прекрасно. Можешь не называть остальных. Что вы делали, когда нашли сокровища?
– Ждали. Послали бейю. Ждали Санда.
– Вы входили в гробницу?
По тону было заметно, что Лако уже задавал эти вопросы, но на последнем его тон изменился, и я внимательно прислушался к ответу.
– Нет. - Голос слышался совершенно ясно. - Ждали Санда.
– Что ты пыталась мне сказать, Эвелин? Вчера… Ты все время хотела что-то сказать, а я не понимал. Теперь у нас есть переводчик. О чем ты хотела сообщить?
Что она скажет ему? «Не беспокойся, я нашла другого, чтобы выполнить поручение»? Мне приходило в голову, тогда и потом, что она не могла нас различить еще и потому, что уши ее тоже закрывали «соты» и все голоса для нее звучали одинаково. Но это, разумеется, было не так. Она точно понимала, с кем говорит, понимала до самого конца. Я затаил дыхание, рука застыла на выключателе. И думал: она может сообщить Лако, что я был здесь раньше. Но может и поведать мне, что было в записке.
– Что ты хотела рассказать о яде, Эвелин?
– Слишком поздно, - выговорила она. Лако обернулся.
– Я не понял, о чем она…
– Мне показалось, она говорит о сокровищах.
– Сокровища, - подхватила Эвелин. - Проклятие.
Дыхание ее выровнялось. Переводчик перестал его воспринимать. Лако выпрямился, опустил полог и сообщил:
– Уснула. Она никогда не остается долго в сознании после морфия. Наступил черед бейи: она схватила бутылку из-под колы с картонного ящика и протиснулась мимо Лако к гамаку.
– Возможно, Эвелин права, - сказал он бесстрастно. - Может быть, это Проклятие.
Я тоже смотрел на бейю, готовую дать Эвелин воды, едва та очнется. Пробовал представить себе, как она будет выглядеть, когда заболеет.
– Иногда я ловлю себя на мысли, что способен на все… - буркнул Лако.
– Ради чего?
– Думаю, я смог бы отравить бейю Санда, чтобы спасти сокровища. Это ведь похоже на Проклятие, правда? Желать чего-то столь сильно, чтобы не остановиться перед убийством?
– Да.
Бейя сунула в рот предохранитель.
– С тех пор, как я увидел сокровища… Я вскочил и гневно крикнул:
– Ты бы убил ни в чем не повинную бейю за какую-то проклятую голубую вазу? При том, что ты все равно получишь клад? Ты ведь можешь взять анализы крови, можешь доказать, что группа была отравлена. Комиссия решит дело в твою пользу.
– Комиссия закроет планету.
– Какая разница?
– Они уничтожат сокровища, - проговорил Лако, словно забыв о моем присутствии.
– Что ты несешь? Они не дадут Санду и его дружкам даже приблизиться к сокровищам. Будут следить, чтобы никто не повредил находку. Конечно, потянут время, но свою награду ты получишь.
– Ты их не видел, - сказал Лако. - Ты… - Он безнадежно махнул рукой. - Ты не понимаешь.
– Тогда, может, ты мне покажешь это несравненное богатство? - предложил я.
Он сгорбился и ответил:
– Ладно…
Я взыграл духом: сенсация обеспечена!
Он снова запер меня в клетку и пошел подключать Борхарда к аппарату искусственного дыхания. Я не попросил, чтобы он взял меня с собой. Я был знаком с Борхардом почти так же долго, как с Хауардом, но он нравился мне гораздо меньше. Однако такого конца я ему не желал.
Было около полудня. Солнце стояло почти над головой и припекало так, что едва не прожигало пластик палатки. Лако вернулся через полчаса; он выглядел еще хуже, чем раньше. Сел на ящик и спрятал лицо в ладонях. Проговорил:
– Борхард умер. Пока мы были с Эвелин, он умер.
– Выпусти меня, - взмолился я.
– У Борхарда имелась теория относительно бейев. По поводу их любопытства. Он видел в этом Проклятие.
– Проклятие, - повторила бейя, сжавшаяся в комочек у стены.
– Выпусти меня из клетки, - повторил я.
– Он считал: когда пришли сугундули, бейям показались настолько любопытными эти существа, что они позволили пришельцам остаться. И сугундули поработили их. Борхард утверждал, что бейи были великим народом, обладали высокой культурой, пока не появились сугундули и не отобрали у них Колхиду.
– Выпусти меня из клетки, Лако.
Он наклонился и порылся в ящике, стоявшем рядом.
– Этого никак не могли сделать сугундули, - сказал он, вытряхивая что-то из упаковки. - Серебряная пряжа с керамическими бусинками, такими крохотными, что их можно рассмотреть только в микроскоп. Пришельцам отроду не сделать такого.
– Не сделать, - отозвался я.
Это не было похоже на бусинки, нанизанные на серебряные нити. Это напоминало облако, большое грозовое облако в пустыне. Когда Лако стал поворачивать его в свете, проходившем через пластиковый потолок, оно заиграло розовым и зеленоватым. Необыкновенная красота.
– Однако сугундули могут делать вот что, - сказал Лако, повернув пряжу другой стороной ко мне. Там она была сплющена и выглядела, как ровная серая масса. - Носильщик Санда уронил ее, когда выходил из гробницы.
Лако осторожно положил раритет в гнездо из пластикового пузырчатого материала, закрыл и заклеил лентой ящик. Подошел к моей клетке и сказал:
– Они закроют планету. Даже если удастся вырвать сокровища из рук Санда, Комиссии потребуется год или два года, чтобы принять решение.
– Выпусти меня, - еще раз повторил я.
Лако повернулся, открыл двойные дверцы холодильника и отступил на шаг, чтобы мне было видно содержимое.
– Электричество отключается то и дело. Иногда на несколько дней.
С момента, как я перехватил приказ Лако, меня не покидала уверенность, что происходит событие века. Кожей это ощущал. Так и оказалось.
В холодильнике была статуя девочки, почти ребенка. Лет двенадцати, не больше. Она сидела на стульчике чеканного серебра; платье белое с синим, длинная бахрома по подолу. Сидела, склонившись к задней стенке камеры, опустив одну руку и склонив голову на другую, словно сраженная горем. Лица я видеть не мог.
Черные волосы перетянуты той же материей, из которой было сделано серебряное облако, шею обнимает ожерелье из синих фаянсовых бусин, оправленных в серебро. Одна нога чуть выдвинута, и виден серебряный башмачок. Она была сделана из воска, белого и мягкого, как кожа, и я знал, что если бы она могла обратить ко мне печальный лик и взглянуть на меня, то я увидел бы лицо, о котором мечтал всю жизнь.
Я вцепился в проволочную сетку, едва дыша.
– Бейская цивилизация была весьма развитой, - пояснил Лако. - Искусство, науки, бальзамирование… - Я недоуменно поднял брови, а он улыбнулся. - Это не статуя. Перед нами бейская принцесса. Процесс бальзамирования превратил ткани в нечто, напоминающее воск. Гробница помещалась в пещере, где действовало естественное охлаждение, но нам пришлось привезти ее из Спайни сюда. Хауард послал меня вперед, чтобы разыскать оборудование, регулирующее температуру. Это все, что мне удалось найти. На бутылочной фабрике. - Лако приподнял сине-белую бахрому длинной юбки. - Мы не трогали ее до последнего дня. Слуги Санда стукнули ее о дверь гробницы, когда выносили, - закончил он.
