Яна Завацкая - Разорванный мир
"Молодец, Чена!" - заорала Дали, искренне радуясь за девчонку, и тут же: "Уходи! Вниз!" Но Чена сообразила уже и сама, пошла на снижение, уходя от пушки преследующего ее "Мага". Дали ударила, и тому стало не до атаки, он завертелся, спасаясь от звеньевой. "Дали, они ушли!" - закричала в шлемофон Харрис, - "Мы идем к тебе!" "Ну теперь держись, золотце!" пробормотала Дали, пуская самолет в погоню. И в этот миг самолет Чены заклевал носом, задымился... "Нет!" - заорала Дали. Неужели попал? "Чена, прыгай!" "Меня задело осколками, я прыгаю!" - неестественно спокойный голос девушки. И в тот же миг из черного дыма вылетела кувыркающаяся точка, взмыла вверх, и Дали еще успела увидеть раскрывшийся купол парашюта. Слава Богу! И на своей территории еще... Теперь трое летчиц преследовали удиравшего последнего "Маггона". Меняя высоту, вихляя, он уходил от выстрелов, уводя их все дальше в глубь вражеской территории. "Возвращаемся", - велела Дали. Судьба Чены волновала ее куда больше, чем уничтожение "Мага", к тому же и не рекомендовалось без особой надобности залетать слишком далеко на территорию противника.
Чена вернулась только на следующее утро, хотя на ее поиски выслали вертолет - но район сегодняшних боев был покрыт густым лесом, и довольно-таки трудно найти в таких условиях человека. Дали не спала почти всю ночь, несмотря на усталость, иногда впадала в тяжелое забытье, ей снилась Чена с черными глазами Римонды, и смотрела она укоризненно отчего-то... Наутро Лус постучалась в дверь и крикнула из коридора: "Девчонки, Чена пришла! Она в медпункте!" Дали вылетела, одевшись мгновенно, как по тревоге. Чена сидела в медпункте с забинтованной, положенной в гипсовый лубок правой рукой, бледная, с чернотой вокруг глаз, но очень довольная. Дали обернулась к Руте, и та проворчала: "Ничего, перелом закрытый". "Это при посадке?" - спросила Дали. "Нет, попала под обломок", - объяснила Чена. Запоздалый страх толкнулся в сердце. Легко отделалась, подумала Дали. "Парашют я свернула и там оставила", - сказала Чена, - "Не могла тащить... Руку больно". (тащилась, значит, с нестерпимо ноющей рукой, одна, через лес, ночью по компасу) "Все правильно, молодец", - сказала Дали. "Мэррит даст тебе отпуск, домой съездить", - заметила Рута. "А можно я тут лучше останусь?" - попросила Чена. Ну, понятно - прослужить всего месяц и вернуться к матери со сломанной рукой, что тут хорошего? "А кто тебя гонит?" - усмехнулась Дали. Молодец девочка... Первый бой - и сбитый "Маггон". Повезло в какой-то степени, но ведь не случайно повезло. Это мне повезло с ней, подумала Дали. Талант. Такие редко попадаются.
Сквозь радость от возвращения Чены, сквозь гордость ею, Дали ощущала какой-то неприятный осадок. Как будто предательство Римонды.
Та была совсем другой. Чена - из самостоятельных, сильных. Дали и сама была такой. Женщина-воин, никогда не поддающаяся панике, унынию, всегда идущая к цели. Талантливая, умная, сильная до невозможности - просто железная. Дали была такой, и она летала уже пятнадцать лет (не считая перерывов) и знала, что вот только такие и удерживаются в небе долго. Других сбивают. Таких, как Римонда - мягких, нежных, привязчивых, умеющих плакать. Какими бы ни были их реакция, их умение - такие не могут воевать, именно им почему-то всегда не везет, как не повезло Римонде. А Чена - та продержится долго. Такова жизнь, сказала себе Дали и выбросила эти мысли из головы.
... Был уже поздний вечер, когда Дали и Чена почти незамеченными проскользнули в шумную, веселую столовую, и день рождения Литты подходил к концу. Сама Литта сидела в уголке, в круге, где пели под гитару, именинница по специальному разрешению начальства надела нарядную, в рюшечках белую блузку, но зеленая пилотская куртка была наброшена девушке на плечи вечерняя прохлада давала о себе знать. Дали протолкалась к Литте через толпу подруг. Чена последовала за начальницей, но забинтованной рукой задела кого-то, сморщилась от боли и отстала.
- Литта! - Дали протянула девушке сверток через плечо, - Держи. Это от седьмого звена.
Литта подняла смеющиеся огромные глаза в черных ресницах.
- Спасибо, Дали.
Чена тем временем нашла два свободных стула и издали махала начальнице рукой. Все затихли. Гитара была в руках Ирмы. Поплыли медленные, негромкие переборы. Голос у Ирмы был глуховатый, как бы уходящий в себя, но чистый и своеобразно мягкий.
Моей души надломленный изгиб
В глубоком обмороке, Боже, как он дышит!
Разорванные где-то струны встреч
Разлукой корчатся, ты знаешь, вышит
Рукой судьбы неяркий сарафан.
Я в прошлом, как в надежности, купаюсь...
Свет уже погасили из экономии, лишь несколько коптилок на столах освещали мрак, выхватывали из тьмы лица женщин, ставшие таинственными, глубокие глаза с пляшущими отражениями огней. Чена оглянулась - окна исчезли под светомаскировочными шторами, и казалось, что вся столовая превратилась в некий корабль... ковчег, плывущий в неведомой тьме. Или в подводную лодку. "Мы все живем на желтой подводной лодке", - вспомнила Чена слова какой-то бодрой древней песенки. Что-то в этом было... Но не было страшно. Здесь было хорошо - рядом с Дали, с Эйлин, со всеми подругами. Только рука тихо ныла, эта боль стала уже почти привычной.
Гитару взяла Люси. Голос у нее был густой, сильный. И песни она сочиняла потрясающие. Мурашки по коже бегали от ее песен.
А на небе один был приют,
Для тех, кто был убит на войне.
А для тех, кого скоро убьют,
Строились города в стороне...
Потом настала очередь Мирейи. Смуглое лицо ее в смутном свете казалось бронзовым, жесткие кольца волос временами падали на лоб, мешая смотреть, и Мирейя, коротко прерывая игру, поправляла правой рукой волосы. Она пела песню древней какой-то поэтессы (вот ведь и в те времена женщины сочиняли что-то), которая очень нравилась Чене. Даже под сердцем холодело как-то, и по коже бежали мурашки.
Мне нравится,что вы больны не мной,
Мне нравится, что я больна не вами,
Что никогда тяжелый шар земной
Не уплывет под нашими ногами.
Мне нравится, что можно быть смешной,
Распущенной, и не играть словами,
И не краснеть удушливой волной,
Едва соприкоснувшись рукавами...
"А ведь это о мужчине", - кольнуло в сердце. Чена зажмурилась. Это о Них. Только с Ним можно быть вдвоем. Я люблю маму, люблю Дали, Мирейю... Да всех люблю. Но только с Ним можно быть вдвоем. Почему это так? И почему это поет так хорошо Мирейя, не знавшая мужчины?
Мирейя закончила петь.
- Теперь ты, Чена.
- Она не может, - закричали несколько голосов сразу.
- А можно я стихи прочитаю? - сдавленным голосом спросила Чена.
Вот опять ты уходишь в ночь, не сказав
Самого главного слова.
