МАЙКЛ СУЭНВИК - Яйцо грифона
Они долго молчали, переваривая сказанное. Наконец Хиро произнес:
- Господи, Кришна, если это - открытые материалы, что же за дьявольщину вы скрываете?
- Этого я не могу вам сказать.
Через минуту Хиро снова ускакал вперед. У подножия следующего холма он отыскал неохватный валун, ушедший в почву узким концом, и заплясал вокруг, пытаясь подобрать хороший ракурс, в который не попали бы его собственные следы.
- Так в чем дело? - раздался из чипа голос Кришны.
- Дело в том, что я никак не могу с ней увидеться. С Екатериной. Я оставляю сообщения, но она на них не отвечает. И ты же знаешь наш городок - попробуй в нем не столкнуться с тем, кто по-настоящему хочет тебя увидеть. Но она умудряется.
Кришна промолчал.
- Я просто хочу понять, что происходит.
- Она тебя избегает.
- Но почему? То есть я люблю, а она нет, ты это хочешь сказать? То есть она морочит мне голову или как?
- Что она чувствует, я не могу сказать, не поговорив с ней. Но вполне вероятно, что она попалась так же крепко, как ты. Разница в том, что с твоей точки зрения это прекрасно, а с ее - нет. Так что, естественно, она тебя избегает. Встречи только помешают ей справиться со своими чувствами.
- Дерьмо!
В голос Кришны вкралась нотка неприязни.
- На тебя не угодишь. Минуту назад ты жаловался, что я считаю тебя машиной. Теперь ты недоволен, что Измайлова себя машиной не считает.
- Эй, ребята! Идите сюда. Я нашел отличный пейзаж. Вы должны взглянуть.
Обернувшись, они увидели Хиро, махавшего им с вершины холма.
- Ты, по-моему, собирался сматываться? - проворчал Гюнтер. - Тебя тошнило от Луны, и ты хотел улететь, чтобы никогда на нее не возвращаться. Как это ты так внезапно передумал?
- То было вчера! А сегодня я первопроходец, строитель миров, основатель династий!
- Это начинает надоедать. Нет ли способа получить от тебя прямой ответ?
Хиро высоко подпрыгнул и завис в довольно забавной позе - с растопыренными руками. Приземляясь, он пошатнулся.
- Мы с Аней решили пожениться!
Гюнтер с Кришной переглянулись: каждый смотрел в непрозрачный визор другого. Гюнтер с вымученным энтузиазмом откликнулся:
- Что ты говоришь? Кроме шуток? Поздрав… Затрещали помехи. Гюнтер поморщился и вырубил прием.
- Мой дурацкий приемник…
Один из двух его спутников - они уже сошлись, и на расстоянии он не мог их различить - указывал вверх. Гюнтер задрал голову, чтобы взглянуть на Землю. Он не сразу понял, на что смотреть, но через секунду увидел: ослепительно яркую точку света на ночной стороне. Как маленькая яркая дыра в реальности где-то в континентальной Азии.
- Это что за чертовщина? - удивился он. Хиро тихо ответил:
- По-моему, это Владивосток.
К тому времени, когда они вернулись в Центральный Залив, первая точка стала красной и потухла, зато вспыхнули две другие. В Обсерватории оператор отдела новостей выбивался из сил, пытаясь выделить главные новости из сумятицы слухов и предположений. Радиочастоты были забиты переговорами об ударах по Сеулу и Буэнос-Айресу. В этом никто не сомневался. Сведения об ударах по Панаме, Ираку, Денверу и Каиру оставались неподтвержденными. Невидимая ракета прошла низко над Хоккайдо и была отведена в Японское море. «Швейцарская Орбитальная» лишилась нескольких производств на спутниках. По поводу источника агрессии шли споры, и хотя подозрения в основном склонялись в одну сторону, Токио отрицал все.
На Гюнтера самое сильное впечатление произвел британский видеообозреватель, который сказал, что не важно, кто выстрелил первым и почему.
- Кого винить - Южный Альянс, Токио, генерала Кима или какую-нибудь подпольную террористическую организацию, о которой прежде никто и не слышал? Для мира, в котором пальцы лежат на взведенных курках, это вопрос несущественный. Первый же взрыв запустил автономные программы нанесения удара, называемого на официальном языке «ответным». Сам Горшов не сумел бы его предотвратить. Его тактическая программа выбрала трех наиболее вероятных агрессоров этой недели - по меньшей мере двое из них определенно невиновны - и нанесла ответный удар. Люди уже ничего не могли изменить.
Эти три государства в свою очередь нанесли «ответные удары». Их результаты мы только начинаем узнавать. Теперь предстоит пятидневное перемирие для переговоров между всеми заинтересованными сторонами. Откуда нам это известно? Выдержки из всех основных оборонных программ содержатся в открытом доступе. Они не секретны. Их открытость, в сущности, является фактором сдерживания.
У нас есть пять дней, чтобы предотвратить войну, которая не нужна буквально никому. Вопрос в том, успеют ли политики и военные за пять дней обуздать собственные оборонные программы? И захотят ли? Учитывая вызванные последними событиями боль и гнев, застарелую ненависть, национальный шовинизм и естественную реакцию тех, чьи близкие уже погибли, возможно ли преодолеть все это, чтобы удержаться от тотальной войны? Наиболее информированные из наших источников предполагают, что невозможно. Нет, не успеют.
Доброй ночи, и да помилует нас всех Бог.
Они молча летели на север. Даже когда голоса в эфире смолкли, никто из них не заговорил. Наступал конец света, и все, что они могли сказать, показалось бы слишком мелким перед значением этого факта. Они просто летели домой.
Грунт вокруг Бутстрэпа был испещрен граффити, большими черными надписями, выбитыми на валунах. КАРЛ ОПС - ЭНДХОВЕН 49 и ЛУИЗА МАКТАЙГ АЛЬБУ-КЕРК и огромный глаз в пирамиде. Корона над надписью «АРСЕНАЛ - ЧЕМПИОН МИРА ПО РЕГБИ». КОРН-ПОУН. ПИ ЛЯМБДА ФИ. МОТОРИСТЫ. Гигант с дубинкой. Проходя над ними, Гюнтер отметил, что все надписи относятся к миру над головой, а не к порождениям Луны. То, что всегда представлялось пустяком, сейчас наполнило его невыразимой печалью.
От площадки хопперов до вакуумного гаража пешком было два шага. Они не стали вызывать транспорт.
Гараж, через который он проходил тысячу раз, сейчас показался Гюнтеру Странно незнакомым. Он словно погрузился в собственную тайну, как если бы все, что в нем было, незаметно заменили точными копиями, двойниками, вставив в них что-то иное и непознаваемое. Ряды машин выстроились по ниточке вдоль нанесенных краской линий. Лучи света от ламп на потолке тянулись к полу и не дотягивались до него.
- Надо же, какая тишина! - Голос Хиро прозвучал неестественно громко.
Он был прав. Во всем пространстве грота-гаража не двигался ни один модуль, ни один обслуживающий робот. Даже маленькие течеискатели замерли неподвижно.
- Может, это из-за новостей, - пробормотал Гюнтер. Он обнаружил, что не готов говорить о войне прямо.
