Дмитрий Казаков - Камушки Феанора
– Слушай, а ты давно в Искателях?
– Давно, лет двадцать, – неохотно ответил Гордон.
– И где побывал? – не отставал Василий.
– Много где. В мирах Толкиена, его эпигонов, потом – Спрэг де Кампа, Симмонса, Лейбера, леди Урсулы, Муркока, всех уж не упомнишь.
– И тебя не удивляет, что все, о чем пишут в книгах, оказывается столь реальным?
– Уже нет. Раньше, конечно, сильно поражался, а сейчас привык. Искатели шастают по написанным мирам, как иные по своему саду, а очкастые умники до сих пор спорят, как это возможно. Есть две главные версии. Первая не совсем научна. В ней говориться о том, что Творец, писатель, создавая книгу, вызывает из небытия новый мир одной силой мысли. Сам того, не ведая, выступает в роли бога. Но тогда возникает вопрос, а кто написал наш мир? Такой скучный и противный? Нашел бы я его, автора этого, и голову ему оторвал, – в голосе Гордона прорезались светлые, мечтательные нотки. – Другой вопрос, как происходит само создание мира? Как человек способен ворочать чудовищными массами энергии, сам того не сознавая? Сомнительно.
– Да уж, сомнительно, – кивнул Василий.
– Поэтому мне больше по душе вторая версия, – Гордон зевнул, потянулся так, что хрустнули суставы. – В ней говорится о том, что автор каким-то образом, опять непонятным, считывает информацию о уже существующем мире, и излагает ее на бумаге. А поскольку миров бесчисленное множество, и фантазия авторов все же ограничена, то и вариантов книг может быть сколько угодно. Один мир может отличаться от другого незначительно, как книги о Средиземье разных авторов.
– Эта гипотеза более стройна. Особенно на фоне предположений о Едином Информационном Поле вселенной и дендровидной структуре мироздания.
– Вот и я о том же, – задумчиво кивнул Гордон, и поскреб макушку. – Но разницы для практики никакой. И в том и другом случае все описанное в книгах фентэзи становится реальным, настолько реальным, что на нем можно делать деньги. А существовавшие ранее только в воображении орки или эльфы могут преспокойненько всадить в тебя десяток вполне настоящих стрел, а сказочный дракон – тобой пообедать.
– Да, невеселая картина, – улыбнулся Василий. – А как ты открываешь этот розовый коридор? Как это делают Искатели? Смогу ли я этому научиться?
– Сможешь, раз прошел тесты мистера Дьюри. А как это делается, – на лице Искателя отразилось сомнение, и он тяжко вздохнул. – Попробую объяснить. Книга – концентратор, через который легче всего открыть проход в реальность, ею описываемую. Открывается тоннель посредством совершенной концентрации сознания. Концентрации на двух вещах – на месте и на времени. Я отбрасываю все мысли, оставляя в сознании только два объекта – символ места, куда я хочу попасть, и символ времени, в которое мне надо. Когда, например, мы перебирались из моего дома к Андуину, я концентрировался на пейзаже его излучины, которую хорошо знаю, а по времени – на Последнем походе армий Гондора против орков.
– А как же мы уйдем отсюда, ведь у нас нет книги? – слегка встревожился Василий.
– Тише ты, а перебудишь всех эльфов на милю вокруг, да еще и майаров и валаров в придачу, – сурово зашипел Гордон. – Внутри мира можно перемещаться и без книги, если возвращаться точно туда же, откуда стартовал. Мы вернемся в подвал дома Ондула.
– А время?
– Время в данном случае будет абсолютно. То есть, сколько часов прошло здесь, пройдет и там. При таком переносе объект времени не нужен.
– А почему мы тогда сразу не высадились в том подвале, когда стартовали из Америки?
– Дело вот в чем, мой юный друг, – хорошо заметные даже во мраке ночи, игривые искорки забегали в глазах Гордона. – Надо было тебе мир сначала показать, да и город, а не сразу носом в пекло. Ты что, недоволен?
– Доволен, как же иначе, – вздохнул Василий.
Ночь близилась к завершению. Горизонт на востоке уже подернулся розоватой пеленой восхода, и в этот момент события понеслись со страшной скоростью. Со стороны лагеря донеслись крики и звон оружия.
– Вперед, – выдохнул Гордон, вскакивая. – Им не до нас! Подберемся поближе, – и трава зашелестела под его ногами.
Ветви хлестали по лицу, стряхивая при этом росу точно за шиворот, трава и кусты старались заплести ноги, но лагерь быстро приближался, и все отчетливее слышались звуки боя. Василий, вслед за напарником, влетел в негустой ельник, и замер. Отсюда хорошо просматривалась поляна, где происходило действо. Два эльфа, высокие, темноволосые, стоя спиной к спине, отражали удары, причем один из них держал меч в левой руке. Культей правой эльф прижимал к боку нестерпимо лучащийся шар. Второй такой шар изредка становился, виден, когда левая рука второго бойца выскальзывала из-за туловища. Василий протер глаза, пораженный размером Сильмариллов. Ночью он еще хотел спросить у Гордона, зачем тот взял столь крупные контейнеры для камней. Теперь вопросы отпали сами.
Хотя братья-эльфы держались отчаянно, и несколько трупов их сородичей уже украсили землю, Василий понял, долго похитителям не продержаться. Подбегали новые и новые воины, в руках их замелькали луки. Но тут среди эльфов прошло движение. Они расступились, и к похитителям вышел некто высокий, очень высокий. Плащ серого цвета облекал его плечи, а сила огненными смерчами клубилась в огромных глазах. Свет исходил от него, от того, кто в полтора раза превышал ростом любого из эльфийских воителей, и на поляне сразу стало светлее. Гордон отодвинулся в глубину ельника, утянул за собой засмотревшегося напарника.
– Кто это? – прошептал Василий, указывая на светящегося.
– Майар, Эонвэ, глашатай Манвэ, самого здесь главного. Забыл, что ли?
– Ух, ты! А он нас не заметит? Магией своей?
– Нет, не заметит. Мы – не дети этого мира, и посему неподвластны местным божествам. Они не в силах нас заметить, наказать или вознаградить. Нас для них просто нет. И это – одно из преимуществ Искателя перед аборигенами.
Эонвэ тем временем подошел очень близко к Маэглору и Маэдросу, ибо это, несомненно, были они, гордые сыновья неистового отца, не побоявшиеся пойти на безнадежный бой ради Сильмариллов. Лицо майара сделалось скорбным.
– Зачем вы явились сюда, безумцы? – мощный, нечеловеческий голос поплыл над поляной, и все стихло пред этим голосом. Замолчали птицы, начавшие было встречать утро, утих ветер, вечный забавник, замолчали эльфы. Успокоилось даже бурчание в животе Василия, что донимало его всю ночь. – Проклятие Нолдоров затмило вам разум.
– Нет, Эонвэ. Клятва привела нас сюда, а без камней мы уйдем отсюда только мертвыми, – ответил тот из братьев, у которого не хватало руки.
