Александр Зорич - Сезон оружия
Перед взлетом первый пилот вставляет свой ключ в гнездо с надписью «взлет» и поворачивает его на двести восемьдесят градусов против часовой стрелки. Трое других пилотов делают то же самое.
Перед тем как сойти с циркуляции патрулирования, первый пилот вставляет ключ в гнездо с надписью «посадка» и поворачивает его на двести восемьдесят градусов по часовой стрелке. Трое других пилотов делают то же самое. Остальное – дело компьютеров. Работа скучная, но денежная.
Зато операторы системы слежения развлекаются на патрульно-базовых самолетах вовсю. На борту каждого «Стрибога» существует своя специализированная виртуальная реальность, имеющая мало общего с мировой.
Информация, которая поступает на «Стрибог» от десятков разнокалиберных радаров, станций радиоперехвата и систем оптического наблюдения, сопоставляется с глобальной базой данных Департамента Безопасности, обрабатывается бортовыми компьютерами и посылается в отфильтрованном виде операторам. Фильтруются, как правило, девяносто девять целых и девяносто девять сотых процента. Оставшаяся одна сотая – самое интересное.
Сейчас самое-самое интересное происходило на шоссе Москва—Воронеж. «Змей» находился в ста километрах от места событий. Это, однако, не помешало его радарам на фазированных антенных решетках отследить пуск ракеты с легкого одномоторного самолета. Спектр выхлопа, скорость и габариты ракеты позволили за две миллисекунды опознать ПТУР «Фагот» 1984 года выпуска.
Змей-7 уселся на хрупкое с виду крыло спортивного самолета и с интересом поглядел на шоссе. Там неслись два восьмиосных параллелепипеда. На них быстро проступали детали подвески, колеса, кабины и надписи «ВИН». Четверо других операторов – Змей-1, Змей-3, Змей-24 и Змей-37 – гуляли по крышам фургонов.
Змей-7 помахал им рукой. В ответ Змей-3 показал большой палец. Дескать, хорошо летишь. «Стройка, стройка… – подумал Змей-7. – Ага, наверное выпустят экскаваторы!»
В этот момент прямо под Змеем-3 из крыши второго фургона показался яйцеобразный выступ. Спустя несколько секунд на борт самолета поступила дополнительная информация, и компьютер смог детализировать изображение.
Змей-3, оказывается, стоял на выдвижной башне пятиствольной автоматической пушки. Пушка вела огонь по самолету, на крыло которого столь опрометчиво присел Змей-7.
Очередь прошла сквозь его аватар.
Если бы Змей-7 сейчас находился не в специализированной, а в мировой виртуальной реальности, то кредиты посыпались бы из него вместе с кусками родного мяса, как из мешка. А здесь Змей-7 лишь слабо махнул рукой, словно отгонял надоедливую муху, и поймал выбранный наудачу снаряд. Ого! Тридцать пять миллиметров. Американская штучка у ВИНовских дяденек, «Рэпид» GAU-5/35.
Баллистический вычислитель пушки принял соответствующие поправки, и следующая очередь оторвала самолету крыло.
Змей-7 проводил взглядом кувыркающуюся машину и полетел вперед. Смотреть на реалистические муляжи трупов, которые наугад сгенерирует компьютер, совершенно не хотелось. Зато очень хотелось не пропустить «стройку».
– Не пора ли вмешаться? – неуверенно спросил он у Змея-3, опускаясь рядом с ним на башню автоматической пушки.
– Не наша забота, – равнодушно пожал плечами тот, присаживаясь на блок стволов «Рэпида». – Вон Змей-один о чем-то уже треплется по «наручнику», пусть снаружи с его слов и решают.
«Снаружи» находилось на расстоянии сорока метров от виртуальной капсулы, в которой лежал Змей-7. Полковник Хованский принял доклад Змея-1, немного постоял, вбирая всем телом тихий успокаивающий гул двигателей.
Потом Хованский резко выдохнул и, усевшись перед вифоном, попросил Главный Корпус ВИН, господина Щюро.
6«Уже на исходе прошлого века, несмотря на всеобщую эйфорию по поводу темпов и перспектив развития компьютерных технологий, мне стало совершенно очевидно, что возможности развития электронных компьютерных систем практически исчерпаны. То же самое, только в десять раз острее, ощущалось мною по поводу устройств отображения видео– и аудиоинформации: мониторов, громоздких очков, шлемов, наушников и устройств обратной связи – перчаток, всех этих трехмерных джойстиков и микрофонов. Я уже не говорю о том, что такие органы чувств, как вкус, обоняние и осязание, вообще оставались не у дел. К кретинским комбинезонам для „секса через океан“ серьезно могли относиться только отпетые сексуальные маньяки, лишенные, вдобавок, какого бы то ни было вкуса.
В 2014 году я выбросил новомодную альфа-станцию «Prime» в свинцовые воды Балтики, раскроил молотом все свое тогдашнее нехитрое ВР-оборудование, купил авиационный билет до Катманду и исчез на три года. Там, в Тибете, моя голова очистилась от вредных западных предрассудков и я отыскал правильное решение, изменившее мир.
«Чтобы почувствовать вкус свежего бифштекса с кровью, необходимо откусить кусочек», – скажет невоспитанная домохозяйка, которая не умеет пользоваться ножом и вилкой. «Чтобы почувствовать вкус свежего бифштекса с кровью, необходимо, чтобы сигнал чувствования пришел в головной мозг», – скажу я и буду совершенно прав. Когда наш язык соприкасается с жареным мясом, мы, строго говоря, в этот момент еще ничего не знаем о его вкусе. Только спустя несколько микросекунд сигнал добегает до головного мозга, обрабатывается там и сообщает нашему сознанию: «Бифштекс – дерьмо; пережаренный и недосоленный».
Этот пример подходит для иллюстрации того, как мы вообще живем и постигаем то, что называем реальностью. Что бы мы ни делали, к нам ежесекундно сбегаются тысячи разнообразных сообщений реальности: «ты давишь весом своего тела на собственные ступни, и ты чувствуешь прикосновения морской гальки», «морской ветер овевает твое тело», «твой нос вдыхает аромат йода, подгнивших водорослей и далекого костра во-он там, на песчаной косе», «твои глаза видят все это, плюс солнце, плюс морскую синеву, плюс прекрасную обнаженную девушку у далекого костра» и так далее, и тому подобное. Более того, как сейчас достоверно установлено, наш мозг – сложнейшее кибернетическое образование во Вселенной – способен воспринимать и обрабатывать еще массу информации, поступающей от второй, третьей и Бог знает еще каких сигнальных систем, которые пока что удовлетворительно не описаны.
Повторю еще раз: то, что ты называешь таким ультраобъективным словом «реальность», – просто совокупность информационных сигналов, которые получает и обрабатывает твой головной мозг. И даже самый твой невероятный оргазм – в конце концов всего лишь сухая констатация мозга: «оргазм».
