Филип Фармер - Миры Филипа Фармера. Том 02. Личный космос. За стенами Терры
Солдаты, затаившиеся внизу, заподозрили обман. Они, как оказалось, имели на плечах не только шлемы, но и головы. И все же им не хватило ума, чтобы до конца разобраться в происходящем. Они подумали, что Кикаха пытается заманить их в зону обстрела.
— Ikh’n d’untershlikrum Hayns Gimbat! — прокричал он. — Я капрал Хейнц Чимбет!
Имя «Хейнц» считалось самым распространенным в Дракландии, а фамилию «Чимбет» вполне мог носить уроженец Эггесхайма, где почти все фамилии оканчивались на «бет». Среди низших классов Дракландии, где поощрялись смешанные браки германцев и туземцев, Чимбеты встречались в каждой захудалой деревушке. Поэтому Кикаха не сомневался, что в отряде штурмовиков найдется несколько солдат с такой фамилией.
В секторе обзора появился сержант. Пристально всматриваясь в ствол шахты, он громко спросил:
— Vo iss de trickmensh? Где Ловкач?
— E n'iss hir, nettrlikh. Ikh hap durss, — ответил Кикаха. — Где угодно, только не здесь. А меня мучает жажда.
— Frakk zu fyer de vass? — взревел сержант. — Ты просишь воды? В такое время? Shaysskopp!
Искренняя просьба, вызвав возмущение сержанта, тем не менее сняла с Кикахи все подозрения. Пока сержант бушевал, оба конца туннеля озарились светом факелов, возвещавших о приближении солдат, которые благополучно выбрались в горизонтальный проход. Заметив среди прибывших ратников офицера, Кикаха отошел от отверстия шахты и поспешил к нему с докладом. Этому рыцарю пришлось-таки снять доспехи. Очевидно, фон Тарбет решил возложить руководство погоней на одного из своих офицеров.
Кикаха даже узнал его. Это был барон фон Дибрис, правитель небольшого княжества у границы Эггесхайма. Он приезжал к королю на несколько дней, когда там гостил Кикаха.
Пригнув голову, чтобы оставить часть лица в тени, лже-капрал повысил голос на пол-октавы. Фон Дибрис выслушал его, но не удостоил своим вниманием. Перед ним стоял безликий низкородный солдат, вот и все. Кикаха доложил, что Ловкач бесследно исчез. И еще он поспешил добавить, что сержант внизу отказался подавать наверх воду, посчитав эту просьбу безрассудной.
Барон, облизав пересохшие губы, не согласился с мнением сержанта. И вскоре ратники, стоявшие на лестницах, подняли привязанные к шестам бутыли с водой. Получив свою порцию, Кикаха попытался отползти назад, чтобы скрыться с глаз рыцаря. Он надеялся спуститься в коридор и под шумок покинуть помещения храма. Однако фон Дибрис нарушил его планы, приказав разведать путь до следующего горизонтального уровня. Барон обругал его и заставил снять доспехи. Стягивая кольчугу, Кикаха приготовился нанести удар: без шлема и лат его должны были узнать с первого взгляда. К счастью, барон интересовался только поисками варвара-убийцы.
Кикахе не терпелось задать несколько вопросов. Но его любопытство вызвало бы новые подозрения, поэтому он решил вести себя тихо. И он покорно лез вверх по шахте, а затем передавал луки, колчаны и длинные мечи. После этого отряд разделился на две части, и обе группы разошлись в противоположных направлениях. Через какое-то время они снова встретились и, немного передохнув, полезли выше.
В туннелях, которые они оставляли внизу, становилось светло и шумно. По шахтам взбирались все новые и новые люди. Кольцо облавы неудержимо сжималось. Фон Тарбет, или тот, кто командовал вторжением, прекрасно владел обстановкой и не щадил сил многочисленных солдат.
Кикаха оставался в той же группе воинов. Никто из них его не знал, так что проблем не возникало. Когда им встречались другие группы, Кикаха старался помалкивать. Как и многие другие ратники, он не расставался со шлемом — тем более что барон фон Дибрис не приказывал его снимать.
Шахты сузились. Двигаться стало значительно труднее. Люди перешли на гусиный шаг, и отряд вытянулся в одну длинную цепь. Солдаты находились в хорошей форме, но подобный вид передвижения вызывал дрожь в ногах и боль в спине. Хотя Кикаха и не испытывал таких мук, он тоже жаловался и ругался, стараясь ничем не отличаться от других.
Могло показаться, что прошло несколько часов, но на самом деле поиски длились около восьмидесяти минут. Наконец их группа из шести человек пробралась в большое круглое помещение. В противоположной стене имелось круглое отверстие, выходившее наружу. Подойдя к необычному окну, солдаты подставляли ветру разгоряченные лица и смотрели вниз. У подножия горы стояли войска, а на улице Общих Благословений виднелась группа рыцарей. С высоты они казались маленькими фигурками, но их гербы и вымпелы говорили о многом. Кикаха узнал флаги и униформу Эггесхайма. Тут же реяли знамена дюжины королевств и нескольких баронатов.
Повсюду лежали тела убитых и раненых. Очевидно, бои между тевтонами и таланакским гарнизоном перешли в другой район — на самые верхние ярусы города.
Далеко внизу протекала река. По двум мостам, которые мог видеть Кикаха, прокатывались потоки беженцев, спешивших уйти на окраины и в старый город.
Чуть позже с верхней улицы по длинному пологому спуску проскакал верховой тишкветмоак. Он остановился перед фон Тарбетом, который к тому времени вышел из храма. Король вскочил на лошадь и, оправив мантию, позволил вестнику заговорить. Голову тишкветмоака украшал роскошный убор из длинных, изогнутых белых перьев; на нем была алая накидка и зеленые гамаши. По-видимому, он являлся важным должностным лицом при императоре. Вельможа докладывал о чем-то фон Тарбету, а это означало, что император находился в плену.
Если бы Кикахе удалось удрать, он вряд ли нашел бы укрытие в городе. Жители Таланака покорно подчинялись приказам правителя, и если закон обязывал их докладывать о появлении Кикахи, они будут делать это как истинные патриоты.
Один из солдат заговорил о награде, обещанной тому, кто даст информацию, способствующую поимке Кикахи, — десять тысяч дракнеров, титул, баронат Хорстманна, его замок, земли и подданных. Если же награду заслужит простолюдин, он и его жена будут причислены к знати. Денег предлагалось больше, чем король Эггесхайма получал за два года от сбора пошлины.
Кикахе хотелось узнать о судьбе его бывшей жены Лизы фон Хорстманн и его друга фон Листбета, который владел баронатом все это последнее время. Но, почувствовав тошноту при мысли об их возможной участи, он счел лучшим оставаться в неведении.
Кикаха высунулся из окна, чтобы глотнуть свежего воздуха, и его внимание привлек человек, которого он уже видел второй или третий раз. Этот рыцарь всегда находился позади фон Тарбета, сжимая в одной руке меч и держа в другой металлический ранец. Теперь он сопровождал фон Тарбета на улице, и, когда король возвращался в храм, за ним, едва не наступая на пятки, шел рыцарь с серебристым ранцем.
