Илья Варшавский - Сюжет для романа (Сборник научно-фантастических рассказов)
Вы сами знаете, что отвечают в подобных случаях.
В июне все идет по раз навсегда установленным законам. Вот набежала туча, брызнул дождь, а там, глядишь, через несколько минут снова греет солнышко.
- Не могу же я в таком виде к вам явиться, сказала Маша. - Достань мне хоть несколько журналов мод.
Приходилось ли вам когда-нибудь наблюдать за женщиной, изучающей фасоны платьев? Такого абсолютного отвлечения от суетного мира, такого полного погружения в нирвану не удавалось добиться ни одному йогу. Не пробуйте в это время ей что-нибудь говорить. Она будет кивать головой, но можете быть уверены, что ни одно слово не доходит до ее сознания.
- Переверни страницу!
- Послушай, Маша...
- Это не годится, следующую!
- Маша!
- Поднеси ближе, я хочу рассмотреть прическу.
- Машенька!
- Дай другой журнал.
На все нужно смотреть философски, и каждое терпение бывает вознаграждено сторицей.
Кларнет убедился в этом уже на следующий день.
- Ну, как я тебе нравлюсь?
Он обалдел.
Давеча я наклеветал на мужчин, будто они неспособны оценить по достоинству женский наряд. Внесем поправку: оценить способны, запомнить нет.
Но тут была налицо такая разительная перемена...
Во-первых, Кларнет установил, что трефовая дама его сердца превратилась в бубновую. Изменилась не только масть. Доступный ранее для обозрения лоб богини был теперь прикрыт завитой челкой, тогда как затылок подстрижен совсем коротко.
Во-вторых, вместо каких-то ниспадающих одежд, на ней был обтягивающий фигуру свитерок. А в-третьих... В-третьих - мини-юбка. Не верьте предсказателям! На то они и предсказатели, чтобы врать. Нет, никогда не выродится человечество в беззубых головастиков с хилыми конечностями, не выродится, независимо от того, что по сему поводу думают антропологи. Не знаю, как обстоит дело где-нибудь в Крабовидной туманности, но на Земле пара восхитительных ножек всегда будет вызывать волнение, подобное тому, какое мы испытываем, просматривая тиражную таблицу. Сознайтесь, кто из вас, несмотря на ничтожный шанс, не мечтал втайне о главном выигрыше?
Счастливчик Кларнет! Этот выигрыш достался ему, единственному из триллионов людей, родившихся и сошедших в могилу за два тысячелетия.
- Ну как?
- Потрясающе!
- Теперь я готова.
Любовь не так безрассудна, как принято думать. Подсознательно она чувствует, что отгремят свадебные цимбалы, погрузится во мрак чертог, промчится полная счастья ночь и настанет, по меткому определению поэта, благословенный день забот.
Кое-какие из этих забот уже заранее посетили Кларнета.
- Кстати, Машенька, - сказал он небрежным тоном, - не забудь захватить с собой паспорт.
- Что?
- Ну, документ, удостоверяющий личность.
Маша рассмеялась.
- Глупый! Как же документ может удостоверить личность? Личность - это я, - она горделиво повернулась в профиль, - а документ-бумажка. Вряд ли ты бы удовлетворился такой подменой.
Вот тебе первый сюрприз, Кларнет! "Что это за гражданка у вас ночует?"
- "Это - моя жена". "Она прописана?" - "Нет, видите ли, у нее потерян паспорт". - "Разрешите взглянуть на свидетельство о браке". - "Мы, знаете ли, еще не успели..." - "Какой-нибудь документ, удостоверяющий личность?"
"Ну, что вы?! Человеческая личность неповторима, неужели какая-то бумажка..." Н-да...
- А диплом?
- Какой диплом? - удивилась Маша.
- Училась же ты где-то?
- Конечно!
- Так вот, свидетельство об окончании.
- Не понимаю, 6 чем ты говоришь? - Маша надула губы. - Если ты раздумал, так прямо и скажи, а не... не...
Страшная вещь женские слезы. Черт с ними, со всякими бумажками! Целый ворох их не стоит и одной крохотной слезинки. Подумаешь, важное дело диплом. "Выдан в три тысячи девятьсот таком-то году". Тьфу, пропасть! Ладно, что-нибудь придумаем!
- Не надо, Машенька! Ты меня неправильно поняла. Просто в нашем времени есть свои особенности. Ну, давай назначим день.
- А почему не завтра?
- Завтра? Гм... завтра. Видишь ли, мне нужно кое-что подготовить. Взять отпуск на работе и вообще...
- Когда же?
- Сейчас сообразим. - Кларнет вынул из записной книжки табель-календарь.
- Сегодня у нас четверг. Давай в субботу. Суббота двадцать девятого июня. - Он обвел красным карандашом дату. - Согласна?
- Хорошо! Я за это время уговорю Федю.
- При чем тут Федя?
- Мне самой не справиться. Я ведь всего лишь лингвист, а тут нужно составить программу трансмутации так, чтобы не получилось осечки.
Ну что ж, Федя так Федя, Кларнет даже почувствовал какое-то злобное удовлетворение.
- Нужны ориентиры, - продолжала Маша, - не такие, как ты мне дал прошлый раз. Пустынное место, где нет транспорта и пешеходов, лучше поздно вечером.
Вот что, давай-ка у Медного Всадника в одиннадцать часов вечера.
- Он у вас еще стоит?
- Еще бы! Договорились?
- Договорились! - радостно сказал Кларнет. - У Медного Всадника в одиннадцать часов вечера в субботу двадцать девятого июня. Не забудешь?
- Такие вещи не забывают. Ну, целую!
* * * Тот, кто никогда не выходил на свиданье задолго до назначенного срока, достоин сожаления. Настоящая любовь прошла мимо, не задев его даже краем своих белоснежных одежд.
...Наступал час, когда белая ночь отдает беззащитный город во власть колдовских чар.
По остывающему асфальту скользили на шабаш юные ведьмы в коротких распашонках. Изнывающие от сладостного томления чертенята подтанцовывали в подворотнях, повесив на грудь транзисторные приемники, старый греховодник в лихо сдвинутом берете, под которым угадывались элегантные рожки, припадая на левое копыто, тащил тяжелый магнитофон. Скрюченная карга с клюкой несла под мышкой полупотрошеного петуха в цветастом пластиковом мешочке.
Марципановые ростральные колонны подпирали бело-розовую пастилу неба, сахарный пароходик резал леденцовую гладь Невы, оставляя за кормой пенистую струю шампанского. Над противнями крыш вечерний бриз гнал на заклание белых пушистых ягнят, и надраенный шампур Адмиралтейства уже сверкал отблеском подвешенного на западе мангала. А там, где хмельные запахи лились в реку из горлышка Сенатской площади, маячила исполинская водочная этикетка с Медным Всадником на вздыбленном коне.
Все готовилось к свадебному пиру.
Кларнет шел по ковру тополиного пуха, и на шелковых подушках клумб навстречу ему раскрывались лепестки фиалок, доверчиво, как глаза любимой.
Предчувствую Тебя. Года проходят мимо - Все в облике одном предчувствую Тебя.
Основательное знакомство с творчеством Блока определенно пошло на пользу моему герою.
...Тот, кто не простаивал на месте свидания, когда уже все мыслимые сроки прошли, не знает, что такое муки любви.
