Андрей Лазарчук - Тепло и свет
- Я знаю куда, - сказала Физик. - В реакторный отсек. Они боятся его, как огня.
- Я не пойду с вами, - сказал Пастор. - Я хочу еще поговорить с Принцессой... А ведь программа Полковника, как бы уродлива она ни была, сулит выживание человека как вида - хотя и сильно измененного, как члена социума. Может быть, стоит подумать - да и поддержать ее?
- Это вы так шутите? - спросил Мастер.
- Это я так размышляю, - сказал Пастор и вышел.
- Ну и что вы на это скажите? - обратился Мастер к Физику.
Физик молча развела руками.
Последние двое суток Принцесса прожила как в кошмаре - неимоверно подробном и затянувшемся кошмаре. Она металась по своим комнатам, но выйти из них ей мешал откуда-то взявшийся ужас перед этими пустыми полутемными коридорами; она часами сидела в одной позе, напряженно размышляя, но не могла удержать в голове ни одной мысли. Клерка следовало убить, это она знала точно. Но как? Яда одна только порция. Если отравить Клерка, как тогда быть с Полковником? И во что насыпать яд? Вино из ее рук он не возьмет, не дурак ведь. А во что больше? Один раз ей пришла дикая мысль отравить Мастера, избавить его от мук и обрести самой свободу действий - и она долго не могла очиститься от омерзения к себе. Самое простое отравиться, ее много раз подмывало это сделать, она буквально ощущала горький вкус яда на языке; но нет, нельзя, надо жить, чтобы жил он, жил и ни о чем не догадывался, а она побудет немного куклой на ниточках, немного, до момента... Будет же какой-нибудь момент. Потом она вспомнила и поразилась, как могла забыть о таком необходимом предмете. Она перерыла все саквояжи и в одном нашла то, что искала - маленький браунинг с перламутровой рукояткой. Она вытащила обойму и заплакала: в обойме был всего один-единственный патрон. Коробочку с патронами она так и не нашла невероятно, коробка была среди тех вещей, что остались наверху. Но и один патрон нес в себе пулю. Она положила пистолет под подушку, сразу успокоилась и стала ждать. Ждать ей пришлось всего несколько часов.
Принцесса любила Мастера всю жизнь, и если в прежние времена такая любовь могла быть только безнадежной или преступной, то теперь Принцесса готова была благодарить небо за это пожизненное заточение. Пусть он все еще видит в ней только августейшего ребенка - она объяснит ему, что он ошибается, она такая же женщина, как и другие - но никто из этих других не любит его так, как она. Почему она не сказала ему этого несколько дней назад? Почему не решилась? Господи, как обидно...
Клерк вошел к ней без стука, уверенными шагами прошел через прихожую, вошел в гостиную; Принцесса сразу узнала его шаги, его наглую развинченную походку - и внутренне подобралась, приготовилась. На секунду она испугалась, что руки будут дрожать от волнения, быстро взглянула на них руки не дрожали. Она откинула со лба волосы, улыбнулась и села прямо, опираясь руками о диван - так, что кончики пальцев правой руки касались гладкой рукоятки пистолета. Клерк вошел в кабинет.
- Привет, - сказал он. - Ну как, куколка, готовишься понемногу?
- Уже приготовилась, - почти весело сказала Принцесса.
- Прелестно! - сказал Клерк и плюхнулся в мягкое кресло рядом с журнальным столиком. Когда он снова поднял на Принцессу глаза, то увидел только маленький и очень черный четкий кружок пистолетного дула; все остальное будто терялось в тумане.
Принцесса впервые в жизни видела, как человек мгновенно становится синим. Лицо Клерка изменилось страшно, глаза остекленели, рот оскалился, он вдавился в спинку кресла и сползал все ниже и ниже, прикрываясь вытянутыми вперед растопыренными руками; он был настолько жалок, что Принцесса помедлила - и в следующее мгновение Клерк ногой подбросил вверх столик, журналы и книги разлетелись веером, а сам он в каком-то немыслимом прыжке перелетел, изогнувшись, через подлокотник кресла и на четвереньках бросился к двери, Принцесса вскочила на ноги и опять промедлила с выстрелом, боясь промахнуться - и вдруг в дверях оказался Пастор. Никто не слышал, как он вошел. Клерк налетел на него, поднырнул ему пор руку и вдруг оказался позади, за спиной Пастора, одной рукой держа его за шею, а другой что-то нашаривая у себя в кармане; Принцесса сделала еще два шага вперед, Пастор прохрипел: "Стреляй!", а Клерк вытащил из кармана пружинный нож, раскрыл его и приставил лезвие к груди Пастора.
- Брось пистолет! - крикнул он сорвавшимся голосом.
Принцесса еще шагнула вперед, продолжая ловить на мушку его лицо.
- Брось пистолет, сука! - зажмурившись, завизжал Клерк, и в этот миг Пастор рванулся. Несмотря на свои без малого семьдесят лет, он оставался сильным и крепким человеком, годы, проведенные в сельве и джунглях, закалили его; локтем левой руки он ударил Клерка под ложечку, а правой попытался перехватить руку с ножом, но промахнулся и схватил за запястье, за рукав пиджака, материя с треском разорвалась, и Принцесса увидела, как лезвие все, по рукоять, погружается в грудь Пастора; он коротко и страшно вскрикнул, выгнулся дугой и, обмякнув, повис на руках Клерка; Клерк разжал руки, и тело Пастора, неестественно ломаясь в суставах, с громким стуком упало на пол. Клерк стоял, прижавшись к стене и ловя ртом воздух. Принцесса еще шагнула вперед - теперь их разделяло шага три, не больше, направила пистолет на его грудь - Клерк конвульсивно дернулся, без прикрытия он был как голый - и нажала спуск. Курок сухо щелкнул. Патрон дал осечку.
Несколько секунд они неподвижно стояли, как стояли: Клерк прижавшись к стене, а Принцесса - держа уже ненужный пистолет в вытянутых руках. Позы их не менялись, но менялись лица. С лица Клерка пропала бледность, закрылся рот, глаза сузились, потом лоб и щеки стали все больше и больше краснеть, приобретая свекольный оттенок; Принцесса, наоборот, побледнела, и лицо ее делалось спокойным, слишком спокойным, противоестественно спокойным, отрешенным... Вдруг щеку ее свело судорогой, она в досаде закусила губу и бросила пистолет в Клерка. Пистолет ударил его в грудь, в то место, куда должна была попасть пуля, и Клерк будто очнулся. Он перевел дыхание, наклонился, не спуская глаз с Принцессы, левой рукой нащупал нож и вынул его из раны. Потом перешагнул через труп Пастора и двинулся на Принцессу. Она отступала, пока не наткнулась на диван. Клерк сильно ударил ее по лицу тыльной стороной кисти. Она упала, но продолжала смотреть на него. Он отвернулся, подошел к портьере, вытер об нее нож и сунул его в карман; потом посмотрел на разорванный рукав пиджака, покачал головой и пошел из кабинета. В дверях он остановился и оглянулся.
- Ну что же, - сказал он. - Тебя никто не неволил. Сама выбрала, - и он криво усмехнулся.
И только в эту секунду Принцессе стало страшно. Не просто страх ужас обрушился на нее, заглушив мгновенно все остальные чувства, все на свете, все, кроме одного: того, что должно было последовать за этим неудачным восстанием, нельзя было допустить, нельзя - любой ценой, любыми средствами, любыми, совершенно любыми... Она бросилась к Клерку, она стояла перед ним на коленях, она хватала его за руку, молила его, валялась у него в ногах - а он стоял и смотрел... И улыбался.
