Дмитрий Воронин - Живой щит
Парень сегодня впервые увидел эльфов - Дивный народ в этих краях появлялся редко. Высокие, красивые, хотя из-за внешней молодости они не тянули на тот идеал мужской красоты, который был принят среди людей - ни бугрящихся мускулов, ни толстой шеи и волевого подбородка - одень их в платье, так наверняка получится привлекательная девушка. Эльфы были светловолосы - длинные, цвета спелой пшеницы пряди удерживались простыми кожаными ремешками на высоких лбах или, как у Лериаса и других более или менее знатных членов древнего рода, - тонким серебряным обручем.
Лериас не нашел теплых слов для уставившегося на него и открывшего от изумления рот молодого воина, его же телохранители вообще за весь день не сказали ни слова, лишь внимательно зыркали по сторонам, справляя свою службу. Жан достаточно много слышал об эльфах, чтобы этому не удивляться, однако приятного в этом было мало и, вволю поглазев на высоких гостей, он тем не менее предпочел ехать впереди отряда вместе с Кортом.
Теперь же сотник умчался вперед проверять дозоры, а Жан остался один. Тут его и догнала Алия, придержав разгоряченную скачкой Ласточку и заставив ее идти нога в ногу с жеребцом Жана.
- Ну, доволен службой? - улыбнувшись, поинтересовалась она.
- О миледи! - только и смог выдавить из себя парень.
- Лет-то тебе сколько? - спросила леди Алия, с интересом разглядывая рослого нескладного парня, который так рвался ей служить, что чуть ее же и не угробил. Не будь она столь хорошей наездницей, обиженная лошадь наверняка сбросила бы ее на землю, а там не миновать ушибов и синяков, а то и чего похуже.
- Восемнадцать, - щегольнул парень.
Он твердо знал и немало этим гордился, что на подобный вопрос среди его друзей-приятелей вряд ли кто ответил бы. Обычно отвечали так - кроха, если до трех лет, ребенок - если до семи, доросток - если до пятнадцати, млад если до двадцати. Кто старше - те обычно на вопрос о летах отвечали "много". Много кто из крестьян сумел бы сосчитать свои годы - в конце концов, считать учили всех, благо гроши учет любят, да и подати барону платились не только зерном или иной снедью, а и звонкой монетой.
Да только кто же их считает на селе, года-то.
- Выходит, мы одногодки, - рассмеялась маркиза. - И что, витязь, клянешься ли ты хранить и защищать меня до самой смерти своей? Таково же было, помнится, сокровенное твое желание?
- Клянусь, леди, - серьезно ответил парень. - Клянусь, что мой щит всегда будет охранять ваш покой, а мой меч омоется кровью ваших врагов.
Внезапно конь под Жаном дико заржал и повалился на бок - в грациозной шее гнедого торчала пробившая ее навылет стрела.
Парень покатился по земле, но уже в следующее мгновение вскочил на ноги - в руках сверкнул меч.
- Бегите, миледи! Это засада! - заорал он, видя, как из-за кустов высыпало с десяток разномастно вооруженных мужчин. Трое бросились к Алии, но девушка, дав шпоры лошади, бросила ее на нападавших, сбила одного с ног и уже через мгновение исчезла среди деревьев.
"Руку не напрягать... на лезвие удар не принимать... от нападений уклоняться..." - шептал про себя парень, неуклюже отмахиваясь мечом от троих нападавших. Те больше развлекались, сразу поняв, что перед ними новичок. Еще один из бандитов натянул было лук, но другой, высокий мужчина в вороненой кольчуге с несуразно большим двуручным мечом, остановил его, желая, видимо, дать приятелям возможность поразвлечься.
Один из противников, вооруженный здоровенным топором, размахнулся и с силой обрушил свое оружие Жану прямо на голову.
Вскинув щит, парень нырнул в сторону, одновременно выбросив вперед руку с мечом - удар был не слишком силен и не смог пробить кольчуги на груди у врага. Но и топор просвистел мимо и глубоко ушел в землю, заставив нападающего на мгновение слегка потерять равновесие. Жан лихорадочно ударил еще раз, в шею - и снова не попал, клинок оставил только малозаметную, слегка кровоточащую царапину.
Бандита с топором это просто взъярило.
- Он мой... - прохрипел он, неторопливо описывая топором круги над головой. Парню казалось, что сила противника неистощима - вот так вот запросто крутить одной рукой тяжеленную секиру сумел бы далеко не каждый.
Неожиданно топор метнулся вниз и с чудовищной силой врезался в щит. Рука безжизненно повисла, хотя особой боли Жан не ощущал.
Пока. Он махнул мечом - неловко, неуклюже - и... попал. Попал совсем не туда, куда хотел - боец уверенно подставил свое оружие под удар клинка, однако тот развернулся в неуверенной руке и проехал по топорищу, сдирая стружку и... отсекая врагу несколько пальцев.
Тот взвыл, роняя оружие, - по руке ручьем текла кровь.
- Кончай его, - негромко бросил бандит, до этого не дававший лучнику выстрелить. Тот согласно кивнул, затем быстро, одним движением, наложил стрелу, натянул и спустил тетиву.
Жан почувствовал удар в левое плечо и тупо уставился на торчащее из кольчуги древко стрелы - он видел, что зазубренный наконечник выглядывает с другой стороны.
- Ты что, стрелять разучился? - буркнул тот, с мечом. - Или ты это так, для развлечения?
- Для развлечения, - кивнул лучник. - Он Спаса без пальцев оставил. Пусть теперь помучается.
Столь же неуловимым движением он выпустил вторую стрелу, которая пронзила Жану бедро. О том, чтобы подставить щит, он уже и не думал - тело заполняла пульсирующая боль, вымывая из головы все разумные мысли. Раненая нога подломилась, он опустился на одно колено.
Из последних сил Жан бросил меч и, выхватив из-за пояса кинжал, метнул его в мерзкую скалящуюся харю. Лезвие просвистело мимо, лишь слегка оцарапав щеку стрелку.
- Ну, теперь ты покойник, сопляк, - рявкнул тот, протягивая руку к колчану. - На, полу... хр-р-р.
Договорить ему помешала длинная стрела с белым оперением, прочно засевшая в горле. Лучник ничком рухнул на землю, а уже в следующее мгновение такая же стрела пригвоздила к дереву еще одного из бандитов.
Ускользающим сознанием Жан успел отметить, что на поляну высыпали мечники Корта, а за их спинами виднелись высокие эльфы, вновь натягивающие свои смертоносные луки.
- Гляди-ка, живой, - удовлетворенно хмыкнул Корт. - Не вставай, парень, не вставай. Отметелили тебя изрядно, так что ты вправе еще полежать. Поздравляю с боевым крещением, сынок.
С этими словами он встал и, не оборачиваясь, вышел из комнаты.
Жан огляделся по сторонам - он лежал на кровати в светлой горнице, плечо и бедро порядком ныли. Парень пошевелил пальцами левой руки казалось, что они - как ватные, слушаются плохо, но, к счастью, все же слушаются. Он почти ничего не помнил из событий вчерашнего - а вчерашнего ли? - дня. Вообще-то неизвестно, сколько он здесь провалялся.
