Роберт Говард - Альмарик
— Его раны опять открылись, — пробурчал один из человекообезьян, тыкая в меня пальцем. — Он истечет кровью и подохнет.
— Очень надеюсь, — простонал другой, лежавший, согнувшись пополам, на полу. — Как он пнул меня! Я умираю. Принесите вина.
— Если ты все равно умираешь, нет смысла поить тебя вином, — резко оборвал его жалобы тот, который, видимо, был вождем. Разглядывая выбитый зуб, он добавил: — Акра, перевяжи его.
Акра без особой охоты подошел ко мне и наклонился.
— Не шевели своей дурацкой башкой, — угрожающе прорычал он.
— Пошел прочь! — огрызнулся я. — Ничего мне от вас не нужно. Только попробуй дотронуться до меня — узнаешь, с кем имеешь дело!
Человек, раздраженный моим бессмысленным, с его точки зрения, упорством, положил мне руку на лицо и попытался резким движением прижать мою голову к полу. Это было ошибкой с его стороны. Мои челюсти впились в его палец; послышался душераздирающий вой, и лишь с помощью товарищей Акре удалось вырвать поврежденный палец из моей хватки. Обезумев от боли, он вскочил на ноги и неожиданно изо всех сил пнул меня в висок. Ударившись раненной головой об угол скамьи, я снова потерял сознание.
Вновь придя в себя, я обнаружил, что рана моя перевязана, а сам я связан по рукам и ногам, да к тому же вновь прикован к другому кольцу, несомненно, более надежно вмурованному в стену. Было темно. Сквозь решетку виднелся кусочек ночного звездного неба. В нише стены горел странным белым пламенем одинокий факел, освещавший часть комнаты. На скамейке, подперев голову руками и поставив локти на колени, сидел человек, во все глаза внимательно глядевший на меня. Рядом с ним стоял большой золотой сосуд.
— Я уже сомневался, что ты вообще очухаешься, — наконец сообщил он.
— Какого-то пинка будет мало, чтобы покончить со мной, — огрызнулся я. — А вы — всего лишь стая слабаков и хлюпиков. Если бы не рана и не эта проклятая цепь, я бы вам всем показал…
Похоже, мои оскорбления не столько разозлили, сколько заинтересовали его. Потрогав покрытую свежезапекшейся кровью ссадину на голове, он спросил:
— Кто ты? Откуда ты пришел?
— Не твое дело, — отрезал я.
Пожав плечами, он одной рукой взял стоявший рядом с ним сосуд, а другой — вытащил из ножен кинжал.
— Здесь, в Котхе, никто не должен быть голодным, — сказал он. — Я поставлю эту чашу рядом с тобой, чтобы ты мог поесть и попить, но учти, если ты попытаешься ударить или укусить меня, узнаешь на своей шкуре, насколько остер мой клинок.
Я промычал что-то неопределенное, и он наклонился, поставил чашу рядом со мной, а затем поспешно отодвинулся на безопасное расстояние. В чаше оказалось нечто вроде похлебки, утолявшей одновременно голод и жажду. Поев, я почувствовал, что настроение мое улучшилось, и уже с большей охотой ответил на вопросы стражника.
— Меня зовут Исау Каирн, я американец, с планеты Земля.
Удивленно подняв брови, он переспросил:
— А где это? За Кольцом?
— Я не понимаю тебя, — ответил я.
— А я — тебя, — покачал он головой, — но если ты даже не знаешь, что такое Кольцо, значит, ты не мог прийти из-за него. Ладно, потом ты объяснишь все это. Но скажи мне, откуда ты шел, когда мы заметили тебя на равнине, приближающимся к городу. Это твой костер горел неподалеку всю прошлую ночь?
— Наверное, мой, — ответил я. — Много месяцев я прожил в холмах к западу отсюда. Лишь несколько дней назад я спустился на равнину.
Вытаращив глаза, мой страж уставился на меня.
— Ты жил на холмах? Один, всего лишь с кинжалом?
— Ну да, а что такого? — спросил я.
* * *Он покачал головой, словно сомневаясь или не веря мне.
— Еще несколько часов назад я сказал бы, что ты просто лжешь. Но теперь я уже не настолько в этом уверен.
— Как называется этот город? — спросил я его.
— Котх, город племени котхов. Наш вождь — Кхосутх-Головорез. Меня зовут Тхаб-Быстроногий. Сейчас меня назначили сторожить тебя, пока остальные воины держат совет.
— Что еще за совет? — поинтересовался я.
— Они обсуждают, что с тобой делать. Совет начался на закате, и не похоже, чтобы дело шло к концу.
— А в чем разногласия?
— Ну, — чуть замялся Тхаб, — некоторые хотят тебя повесить, другие же предлагают содрать с тебя шкуру живьем.
— И что, никому не пришло в голову предложить отпустить меня с миром? — спросил я с мрачным юмором.
Тхаб только холодно посмотрел на меня:
— Не прикидывайся дураком, — буркнул он.
В этот момент за дверью послышались легкие шаги, и в комнату вошла девушка, которую я уже видел раньше. Тхаб неодобрительно посмотрел на нее.
— Что ты здесь делаешь, Альтха? — спросил он.
— Я хочу посмотреть на незнакомца, — ответила она мягким, мелодичным голосом. — Я никогда не видела таких людей. Его кожа почти такая же нежная, как моя, и на ней нет волос. А какие странные у него глаза! Откуда он пришел?
— Говорит, что с холмов, — буркнул Тхаб.
Глаза девушки широко раскрылись от изумления.
— Но ведь на холмах никто не живет, только дикие звери! Неужели он тоже какое-то животное? Но я слышала, что он умеет говорить и все понимает.
— Так оно и есть, — подтвердил Тхаб, — а еще он умеет вышибать мозги из наших ребят голыми руками, которые тверже и тяжелее, чем булыжники. Так что шла бы ты отсюда от греха подальше. Если этот дьявол схватит тебя, то сожрет целиком — и хоронить нечего будет.
— Я не буду подходить к нему, — заверила девушка. — Но, по правде говоря, Тхаб, он не выглядит таким чудовищем. Смотри, в его взгляде совсем нет злости. Скажи, а что с ним сделают?
— Совет решит. Может быть, предоставят ему возможность сразиться один на один с саблезубым леопардом, без оружия.
Она всплеснула руками — такого, полного чувства, человеческого жеста я еще не видел на Альмарике.
— Но за что, Тхаб? Он ведь ничего не сделал. Он пришел один, без оружия, не прячась. Стражники выстрелили в него без предупреждения, а теперь…
Тхаб с раздражением взглянул на девушку.
— Если я скажу твоему отцу, что ты вступаешься за пленника…
Угроза была вполне серьезной. Девушка тотчас же осеклась.
— Не говори ему, пожалуйста, — взмолилась она.
Вдруг Альтха снова загорелась и, отойдя к дверям, крикнула:
— И все равно, это неправильно! Даже если отец до крови выпорет меня, я все равно буду говорить так!
Со слезами на глазах она выбежала из комнаты.
— Что это за девушка? — спросил я.
— Альтха, дочь Заала-Копьеносца.
— А он кто?
— Один из тех, кого ты так любезно отделал некоторое время назад.
