Юрий Нестеренко - Вторжение
— Господа, это грандиозно! — воскликнул он. — Я был там, у них, в центре за ограждением. Кстати, ассистенты тоже там, в брошенных домах, благоустроенных по последнему слову техники будущего. Так вот, меня пустили туда, узнали и пустили! Оказывается, они хорошо меня знают, читали мои работы, это через бог знает сколько лет, когда вся современная физика к чертям устарела, представляете? Я беседовал с одним из их руководителей, Конэром Гасски. Мы говорили на равных. Он показал мне их лаборатории, хронотехнику, мы много говорили о хронотеории — это величайшее творение человеческого разума, из наших исторических аналогов сравнимое разве что с теорией относительности, но по степени воздействия на мир просто нет аналогов!
— Оно и заметно, — пробурчал майор. Карл сидел молча, всем своим видом демонстрируя: «Ну вот, полюбуйтесь. Я же говорил!»
— У них грандиозные проекты, — продолжал Кромвальд, ничего не замечая. — Поэтапное преобразование и ускорение человеческой истории! Они передадут нам свои знания, и к их времени цивилизация уйдет на несколько веков вперед по сравнению с их нынешним уровнем. Тогда они опять передадут в прошлое новую информацию и технику, потом опять и опять. То, на что ушли бы многие тысячелетия, уложится отрезке в несколько веков. В итоге — торжество Разума, безграничное могущество человека! И они предложили мне работать у них! Вы представляете? Работать в науке черт-те какого века!
— Вот именно — черт-те какого, — сказал Беланов.
— Ну, разумеется, я неточно выразился. Но, полагаю, в такую минуту простительно отступить от научной терминологии…
— Дело не в терминологии, доктор. Дело в том, что они, при всей расписываемой вами откровенности, даже не назвали вам времени и страны, откуда они прибыли.
— Что за нелепые обвинения? — возмутился доктор. — Ведь они предложили мне работать у них!
— А что, если, — подал голос майор, — если они подсунут вам вместо работы какую-нибудь чепуху, которая с нашей точки зрения — нерешенная проблема, а с их — тупиковая ветвь науки? Если единственная их цель — отвлечь, занять ваш мозг, чтобы его не использовали те, кто встанет на путь борьбы с ними? Что скажешь, Карл?
Артур с опаской взглянул на Карла. Он боялся, что тот устроит дискуссию, а то и ссору. Но Карл вдруг поднялся — усталый, сгорбленный, совсем не похожий на давешнего оратора.
— Пойду я, — сказал он, — нехорошо мне. Я ведь все-таки непьющий.
— Нет, вы не правы, — продолжал доктор после ухода Карла. — Это же высший разум, а высший разум должен быть гуманным!
— Ночью ваши гуманисты убили семьдесят человек, — сказал Грэбс, — семьдесят солдат и офицеров. Хотя прекрасно знали, что те не могут причинить им вреда.
— Это, конечно, прискорбно, — ответил доктор и на мгновение смолк, — но ведь эти солдаты напали первыми?
— Да, конечно, — процедил Грэбс, — а что, черт побери, должен делать солдат, когда на территорию его страны вторгается вооруженный враг?!
— Майор, я не хотел вас обидеть. Да, конечно, их методы не вполне оправданы, может, стоило прислать мирную делегацию, а не армию. Но их высшие цели гуманны и благородны, и я уверен, что вскоре…
— Внимание! Жители города! — загремел за окнами Голос. — В городе вводится комендантский час. После 21 часа и до 5 часов появляться на улице без экстренной необходимости запрещается.
7
Прошло несколько дней. В городе постепенно кончались запасы продовольствия, и миссионеры стали торговать своей провизией. Республиканские деньги они заменили собственными — прямоугольными карточками из странного материала. Городу нечем было торговать с пришельцами, и они выделяли горожанам свои деньги в кредит, не сообщая, когда и как долг будет погашен.
Артур по-прежнему жил у своего друга. Однажды Генрих вошел к нему в комнату с озабоченным видом.
— Я получил повестку, — сообщил он.
— Повестку? От них?
— От кого же еще?
Артур взял белый прямоугольник. Адрес, имя, фамилия. «Вам надлежит явиться сего числа к 20 часам…», адрес.
— Что бы это могло значить? — удивился Артур.
— Я бы сам хотел это знать. Видишь, явиться к ним, в центр, и так поздно. Я не успею вернуться до комендантского часа.
— Может, какая-нибудь бюрократическая формальность?
— Непохоже. Я уже обзвонил всех знакомых. Никто ничего подобного не получал.
— Значит, ты представляешь для них особый интерес. Слушай, а может, они хотят прокатить тебя в будущее?
— Но почему именно меня? Почему не тебя, не Петера, не Кромвальда?
— Мы все слишком принадлежим своей эпохе. Я, например, могу пригодиться в будущем только в качестве экскурсовода по залу «Вычислительная техника Средних Веков». А ты — поэт, твое искусство принадлежит вечности…
— Да какая там вечность, — отмахнулся Генрих. — Таких, как я, в городе десятки, а в мире — десятки тысяч. С этой точки зрения я нисколько не интересен будущему.
— Слушай, Генрих… Я понимаю, это неприятный вопрос, но ты уверен, что ни в чем не провинился перед новой властью?
— Разве я похож на заговорщика, Артур? Нет, конечно.
— Тогда и волноваться нечего. Вот увидишь, они еще подвезут тебя до дома, чтобы не было неприятностей с патрулями.
— Ты думаешь, я должен идти?
— А почему нет? Ведь тебе ничто не угрожает.
— Так-то оно так… Только не нравится мне это.
Все-таки Генрих отправился по указанному адресу. Артур ждал его до десяти и уже уверился, что его друг действительно отправился на экскурсию в будущее, как вдруг услышал стук в дверь. Недоумевая, почему неизвестный гость не пользуется звонком, Беланов открыл.
И увидел Генриха, лежащего на полу в разорванной одежде.
— Господи! Генрих! Что случилось?! — воскликнул Артур, помогая другу подняться.
— Быстрее, Артур… Запри дверь… Помоги добраться до телефона…
— Генрих, что они с тобой сделали? Ты ранен?
— Кажется, ранен… Не время… Набери номер Грэбса!
Беланов поднял трубку, но не услышал гудка.
— Проклятье! Телефон не работает! Генрих, ложись, я постараюсь тебе помочь.
— Не получится… Во-первых, ты не врач, а во-вторых, никто не знает, как лечить раны от их оружия… Слушай, дорога каждая минута. Нас там собралось человек пятнадцать. Они объяснили нам, что отправят на экскурсию в будущее. Некоторое время обследовали с помощью каких-то приборов. Несколько человек отказывались, ссылаясь на дела, но им объяснили, что вернут в ту же минуту, из которой отправят. Потом… нас отвели в помещение, якобы кабину машины времени. Но это… помнишь, Артур, мы смотрели фильм об Освенциме? Я сразу понял, что это… Это была газовая камера! Я бросился бежать… Они не ожидали, не смогли задержать, только стреляли вслед. Остальные погибли… Теперь главное — чтоб все узнали… Брось меня, Артур, беги… Они не даром отключили телефон, они сейчас будут здесь!
