Владимир Городов - Круг Девятирога
– С удовольствием, прекрасная юная лэд-ди, – просипел я (более от волнения, нежели от усталости голоса), принимая из её прекрасных рук бокал.
Очень неплохое молодое вино несколько уняло моё волнение и, действительно, смягчило натруженное горло. Девушки, опершись локтями о стол и подперев ладошками головы, смотрели на меня с нетерпеливым ожиданием. Даже маленькая девчушка, приведшая меня сюда, не спешила в свою кроватку, а, придерживая пальчиками закрывающиеся веки и чуть приоткрыв рот, ждала, когда же я начну.
– Что же вам рассказать? – призадумался я на мгновение. – Пожалуй, вот это… «В двух семьях, равных знатностью и славой…»
* * *– Как всё это прекрасно! Бескрайнее море… алые паруса вдали… прекрасный юноша… – в грустной задумчивости произнесла юная лэд-ди. В светёлке все, кроме нас двоих, уже спали, в маленькие окна начинали проникать первые утренние лучи, с улицы доносились звуки просыпающегося двора. – Однако как всё это далеко от действительности!
– Не печалься, госпожа. И в твоей жизни будет свой алый парус, – попытался утешить её я, но вышло это как-то очень неубедительно.
– Парус? – грустно усмехнулась она и повторила: – Парус… Не только алого паруса, но и моря мне не суждено увидеть. Вместо прекрасного Грея с командой удалых матросов к нам в дрогоут на праздник Благодарности Обоим За Урожай завалится вечно пьяный лэд Пиро с гурьбой своих друзей-собутыльников. Несколько дней все они будут беспробудно пить. Потом он отвезёт меня четвёртой женой в свою Икорику, ещё дальше в глубь Божьей Столешницы: плодить детей да управляться по хозяйству. Да что ж делать! Видать, на то воля Того либо Другого.
– Была у меня мечта, – продолжила она после некоторого молчания, – сродни тем алым парусам: однажды приедет в наш дрогоут красивый, благородный лэд на могучем вороном рике. А копыта у того рика – серебряные… И рога такие же, так и сверкают на солнце! Склонится он с седла, подхватит меня сильными руками, усадит перед собой на своего рысака, поцелует нежно-нежно и увезёт отсюда… ох, как далеко! Туда, где счастье живёт.
– Ладно, не будем об этом, – прервала себя юная лэд-ди и протянула мне мешочек, в котором позвякивали монеты. – Это тебе за твоё искусство. Иди, буди своего спутника. Вы ведь в сторону Взморья идёте? Сейчас туда отправляется обоз: я попрошу Ессу, чтобы он позаботился о вас и устроил в одной из повозок.
– Прощай, прелестная юная лэд-ди. Ты и в самом деле прелестна. Как жаль, что я не красавец-лэд и у меня нет вороного рика с серебряными копытами.
– Уже ступай! – махнула она рукой в сторону двери и резко отвернулась.
Дорога на Комукут, 5–7 сатината 8855 года
Диск солнца только-только успел оторваться от линии горизонта, когда мы выехали из Реути на головной повозке обоза. Старший каравана, он же старший двора, тот самый крестьянин Есса, через слово расхваливая мой актерский талант, предложил мне и Асию места рядом с собой в головной повозке. Подозреваю, с той же целью, с которой в наших автомобилях устанавливают аудиоаппаратуру. Предварительно он осведомился о том, куда мы направляемся. Признаваться, что мы бредем абы куда, конечно, не стоило, поэтому целью нашего путешествия Асий назвал прибрежный город Суродилу. И отчасти это было правдой, потому что, посоветовавшись, мы решили странствовать по городам и весям Взморья, где и климат не такой жаркий, как в центре континента, и крысобаки не водятся.
– В Суродилу мы не заходим, но до Комукута я вас довезу, – сказал Есса. – А оттуда до Суродилы всего ничего, с пяток силей.
С утра до полудня, пока жара не успела набрать полную силу, я устраивал походные представления, избрав в качестве сцены повозку Ессы. Все обозники, за исключением дежурных возчиков, шли рядом и внимали классике поэзии и прозы моей Земли. Да и дежурные, надо сказать, частенько пренебрегали своими обязанностями, полностью полагаясь на риков, о которых хочется сказать особо.
Эти животные покорили меня с первого взгляда. Они настолько сообразительны, что трудно не поддаться всеобщей уверенности местных жителей в их разумности. Жеребёнок рика очень дорого стоит, а потому имеются они только в зажиточных хозяйствах, где о них заботятся даже более, нежели о любом из членов семьи. Мясо рика никогда не употребляется в пищу – это считается грехом сродни каннибализму. Умерших или погибших, их хоронят, несмотря на неимоверную трудоемкость этого процесса.
Когда я впервые увидел рика, он чем-то напомнил мне рыцарского коня в боевом снаряжении – такое же сочетание грации и мощи. Прочные кожаные щитки, бархатистые от короткой пушистой шерсти, покрывают всё тело животного, но нисколько не лишают его подвижности, а в сочетании с массивным мускулистым хвостом и растущими из скул рогами делают его несколько похожим на доисторического ящера. Спина животного настолько широка, что седло можно устанавливать лишь в одном месте – у основания шеи. (Позже мне доводилось видеть и другой вариант упряжи, наподобие слоновьей: небольшая башенка укрепляется на середине спины. Но это – только для женщин, чьи мужья или отцы занимают очень высокое положение в обществе: лад-лэд-ди и юных лад-лэд-ди.)
Рик – царь местной фауны. Никто не помнит случая, чтобы даже большая стая крысобак напала на этот сухопутный крейсер. Взрослого рика приручить невозможно. Лишь только воспитывая жеребёнка с самых первых дней его появления на свет, можно добиться его послушания и любви. Здесь я не видел ничего похожего на удила или шпоры. Рик не терпит никакого насилия, и управляется всадником исключительно с помощью голоса и лёгких похлопываний по шее. Правильно воспитанный рик предан и послушен. Именно поэтому возчики, дав своему рику «цэ-у», спешили на мой концерт, который заканчивался лишь с наступлением самой жаркой части дня. После этого все разбредались по своим возкам, под тенты, где большинство из них предавались довольно длительной сиесте. Тем же самым занимался и Есса. Под его заливистое похрапывание Асий продолжал рассказы о Ланеле.
– За меру длины у нас принята длина локтя. Она так и называется: локоть. Или, по-другому, макасиль. Но ведь у разных людей и длина локтя различна! Раньше, бывало, нечестные торговцы этим пользовались, отмеряя, к примеру, ту же материю «мерными локтями» одной длины при покупке и совсем другой длины при продаже. Но сейчас – совсем другое дело. У каждого Строгого Судьи есть «образцовый локоть». И если, не приведи Тот или Другой, при проверке окажется, что «мерный локоть» торговца хоть на чуть короче, то его самого в тот же день укоротят на голову. Дюжина дюжин макасилей – это касиль. А большие расстояния, например между городами, меряют силями. А в одном силе, как ты, наверное, уже догадался, дюжина касилей.
