Ярослав Вейс - День на Каллисто. Сборник научно-фантастических произведений
— Так, значит, в последнее время Румзак не обращался к врачу? Или, может, он вынужден был соблюдать особую диету?
— Да вы в своем уме? Здена ест и пьет, как любой из нас. В меру, но никаких запретов. И курит, правда, иногда, не часто, но не отказывает себе в этом удовольствии. Так и пометьте в своем отчете. Разве я не прав? — обратился он к остальным.
— Прав, прав, — подтвердил Тонда, который все еще держал в руке телефонную трубку. — Если ты помнишь, Здену последний раз прихватило во время турнира по Южной Америке. Три года назад.
— На него климат подействовал, давление. Находились мы там, в Южной Америке, почти два месяца, — красавчик-атлет снова устремил взор на Бочека. — То ли адаптация трудно проходила, то ли еще бог знает что. Тогда Здена страдал от сердечных приступов, но доктор Гольман быстро привел его в чувство.
— Доктор Гольман?
— О, это настоящий мастер своего дела. Он числится у нас в Обществе врачом. Не скажу, чтоб надрывался, но посильную помощь нам оказывает, да и мы берем его с собой, когда отправляемся в поездки по свету. За границу мы выезжаем дважды в год, зимой — на продолжительный срок:. в Австралию или в Америку. Сегодня большой футбол — как перелетная птица.
— Верю, верю. Постойте-ка, вы случайно не припомните, лежал ли пан Румзак в какой-нибудь больнице, когда ему стало плохо?
— Нет, не лежал, я это точно знаю. Я бухгалтер Общества, так что счет за лечение попал бы в мои руки. Тогда — это случилось в Колумбии — доктор уложил его в постель и лечил его сам. А через несколько дней мы возвратились домой.
— Так что доктор долечивал его дома?
— Да, доктор Гольман ненадолго отправил его в госпиталь. А потом Здена взял отпуск, прямо из больницы уехал отдыхать, не заходя к нам, это я хорошо помню. Тонда, сколько он тогда отсутствовал?
Тонда наконец повесил злополучную трубку, которая издавала отчаянные гудки.
— Семь недель. Я тогда впервые тренировал нашу команду вместо него. Как ассистент. Он расписал мне все буквально по дням. Я обращал внимание главным образом на физическую подготовку. Тренировал каждого индивидуально, а после обеда давал нагрузочку ого-го какую.
— Эти сведения, разумеется, не для отчета, — поспешил заверить Бочек. — Не припомните ли, кстати, с чем он в больнице лежал?
Член спортклуба пожал плечами.
— Даже не знаю, что вам сказать? Думается, он просто хотел отдохнуть. Видите ли, доктор Гольман порой дает нам такую возможность. На пару деньков запрячет человека у себя в корпусе в одноместной палате, окна выходят в сад, тихо, приятно. Но об этом, понятно, вы не упоминайте, такие действия иногда превратно истолковываются.
Проходя мимо полуоткрытых дверей, на которых прибита табличка «Душевая», Бочек невольно прислушался к голосам, перекрывающим шум воды. Он осторожно заглянул туда. Из кабин, выложенных кафелем, валил пар.
— Если Здена не выкарабкается, нам крышка, — басил кто-то. — С Тондой первенства не выиграть, он в нашем деле мало что смыслит.
— Здена придет в норму, — раздался голос из соседней кабины. — Нынешние врачи чудеса творят. Помнишь, как скрутило Бекаларжа из «Спарты»? А сегодня он снова в сборной и выступает на чемпионате страны.
— Если бы Здена попал в руки к Гольману, тогда, конечно, можно было бы поручиться. Этот доктор и мертвых воскрешает.
Пар и сырость сделали свое дело: Бочек громко чихнул.
— Кто там еще? — из первой кабины появился загорелый парень. — Что вам здесь надо?
Бочек снова чихнул.
— Я ищу… я ищу доктора Гольмана.
— Вот как! Но его тут нет.
— Убирайтесь-ка отсюда подобру-поздорову, — заявил второй футболист. — Не глазейте понапрасну. Нет тут никакого доктора Гольмана.
Бочеку не оставалось ничего другого, как выскочить вон. В холодном коридоре он снова чихнул. «Уж эти спортсмены, — успокаивал он себя. — Чемпионы!» Но все его мысли были заняты тем, что он увидел в душевой: у того, второго футболиста, что постарше, на левой стороне груди, там, где находится сердце, явно проступал шрам.
С завидным терпением Бочек второй час кряду поджидал доктора Гольмана, сидя под дверьми его кабинета.
Больные один за другим исчезали в ординаторской. Коридор опустел.
Поручик неоднократно стучал в дверь — никакого ответа. Попробовал повернуть ручку, но та не поддалась. Бочек пытался останавливать сестер, сновавших взад-вперед по коридору. Они отвечали охотно, но стереотипно: «Не знаю», «Он где-то тут», «У него много работы».
Стукнули дверцы лифта. Пожилой мужчина в белом халате направился к дверям кабинета Гольмана. Бочек стремглав ринулся ему наперерез, насколько, правда, позволяли сделать такой маневр огромные бесформенные больничные тапочки.
— Простите, вы, случайно, не доктор Гольман?
Мужчина с любопытством посмотрел на Бочека.
— Нет. Моя фамилия Горак, ассистент Горак. Доктор Гольман в своем кабинете, — он указал на двери. — Я как раз иду к нему, — постучав, он нажал на ручку. — Ах, его нет. Жаль, мне бы надо с ним кое-что обсудить, — пробурчал ассистент, удаляясь.
«Мне тоже», — вздохнул Бочек, вновь усаживаясь на скамейку.
— Обождите, пожалуйста, пан приматор, — раздался голос из соседнего кабинета. В дверях вырос очкастый моложавый врач. — Мне нужно проконсультироваться с вами.
Бочек взял старт, молниеносно бросившись вперед. В пустом коридоре маячили лишь две фигуры — он, Бочек, и ассистент Горак. Поручик понял обман.
— Неуместная шутка, скажу вам. Я жду вас уже два часа, пан доктор.
— Это вовсе не шутка. И ждете вы напрасно, я уже сказал: с вами не намерен ничего обсуждать. Вы, простите, тот человек из соцстраха, что мне утром звонил? Что, собственно, вам от меня нужно?
— Мы не договорились по телефону, да и теперь впопыхах, что называется на одной ноге, тоже не договоримся. Мне нужен ваш совет. Хочу получить информацию.
— Даю вам пять минут. За это время вы должны подготовить несколько вразумительных и коротких вопросов. Пока я поговорю с коллегой в соседнем кабинете, у вас добавится еще пять минут. Предупреждаю — на большее не рассчитывайте.
В своем кабинете доктор Гольман усадил Бочека в удобное кресло, а сам занял место за массивным письменным столом. Всю стену за спиной врача занимал огромный книжный шкаф, набитый до отказа. Книги были сложены также на полу, вокруг стола, под окном.
— Так начинайте, время не ждет, — нетерпеливо сказал Гольман.
— Пан доктор, почему вы не признались, что лечили Румзака?
— А вы разве спрашивали меня об этом?
